Тайны египетской экспедиции Наполеона - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Иванов cтр.№ 40

Затем разбойники подошли к нашей коляске, нагруженной имуществом Бонапарта. Один из слуг сказал:

– Господа, ничего не трогайте. Эти все вещи принадлежат генералу Бонапарту.

В ответ в беднягу выстрелили. К счастью, он не умер. Кинжал был при мне, я хотел наброситься на них, но господа Данже и Гайонне разрешили:

– Если окажем сопротивление, нас тут же всех прикончат.

Они говорили со мной по-арабски, и разбойники ничего не поняли.

Грабители взломали замки на сундуках и унесли все генеральское имущество, в том числе столовое серебро с вензелем «Б».

Очередь дошла до меня, у меня в пояс было вшито около шести тысяч франков золотом и серебром. Они не дали мне даже развязать пояс, распороли ножом. Я, признаться, не очень расстроился, потому что подаренный мне генералом в египетской пустыне кинжал был спрятан во внутренний карман, и они не нашли его.

Вдруг один из разбойников спросил меня:

– Ты мамелюк?

Я уже немного говорил по-французски и ответил утвердительно.

– Приехал сюда есть французский хлеб, да? Он тебе поперек горла станет…

Я ничего не ответил, и они нас не тронули. Хорошо вооруженные, как настоящая воинская часть, все тридцать грабителей ушли в горы.

Все это время несчастный супруг был привязан к карете, а жена в одной рубашке плакала и ломала руки, как Магдалина. Одним словом, зрелище было печальное. Когда мы развязали веревки, он упал в объятия жены и буквально рвал на себе волосы от отчаяния. Бедняга никак не мог смириться с нанесенным его супруге бесчестьем».

Франция была полна такими шайками, их нередко возглавляли священники.

А Жозефина, забыв об опасностях, помчалась навстречу мужу, но супруги разминулись.

«Мать моя, – вспоминает Евгений, – выехала нам навстречу в Лион, но по ошибке направилась по дороге в Бургундию, тогда как он проехал через Бурбоннэ. Таким образом мы опередили ее на двое суток».

Герой, одержавший множество побед под знойными небесами, вернулся в свой дом, где его встретила мать – строгая женщина сорока девяти лет.

Вскоре туда прибыл и переживший дорожные приключения Рустам.

«Как только он (Бонапарт) узнал о моем приезде, тотчас же вызвал меня. Я предстал перед ним. Он громко расхохотался:

– Рустам, тебе и в самом деле встретились французские арабы?

Я сказал:

– Конечно. А вы говорили – у вас такого не бывает. Мне кажется, бедуины есть во всех странах.

Он успокоил меня:

– Погоди немного, я со всеми ними расправлюсь. Во Франции разбойников не должно остаться».

По возвращении из Египта он был склонен поговорить о научных итогах экспедиции и вновь посещал заседания Института.

На первую встречу в Директорию генерал пришел в сопровождении Монжа. Он писал любезные письма Лапласу и посетил вдову Гельвеция.

Директория, поначалу удивленная появлением дезертира, устроила пышный банкет: «празднование успеха в Египте», в честь Бонапарта и Моро (второй еще соперничает с первым в военной славе).

Храм Победы (бывшая церковь Сен-Сюльпис) был великолепно украшен. Висели знамена побежденных врагов – к этому времени Массена уже разбил Корсакова и прогнал Суворова.

Председатель Совета Старейшин сидел в центре стола, справа от него – Президент Директории, слева – генерал Моро, затем Председатель Совета Пятисот, затем Бонапарт.

На обеде не было ни женщин, ни наблюдателей, но лишь 750 суровых государственных мужей.

Были произнесены следующие тосты:

Председатель Совета Старейшин – за Французскую Республику

Председатель Совета Пятисот – за армию и флот

Президент Директории Гойе – за мир

Бонапарте – за единство всех французов.

Играла величественная органная музыка.

Событие произошло 15 брюмера VIII-го года Республики (6 ноября 1799 года), а сообщение о нем появилось в газете «Монитер» 17 брюмера.

В течение двух следующих дней в Париже и в Сен-Клу произошли драматические события, итогом которых явилось подлинное «единство всех французов».

Накануне Бонапарт проявлял осторожность, остерегаясь превратить свое уютное жилище в штаб переворота. Когда офицеры парижского гарнизона с план-комендантом во главе явились навестить героя, тот их не принял.

«Он теперь коротко стрижет волосы и не пудрит их», – писали газеты.

«Однажды весь дом переполошился, – вспоминает Рустам, – и почему-то все начали плакать.

Я пошел в салон. Мадам Бонапарт в окружении слуг лежала в полуобморочном состоянии в кресле.

– Что случилось? – спросил я, – почему все так встревожены?

– Генерал и мосье Дюрок поехали за город прогуляться, и на них напали разбойники.

Я почувствовал себя страшно оскорбленным и даже как ребенок заплакал от обиды. Но через несколько часов генерал галопом въехал во двор, и мы все успокоились. Я был в тот момент самым счастливым человеком на свете. Оказалось, никаких разбойников не было, генерал поехал разогнать Директорию… С отрядом гренадер он вошел в зал заседаний и всех разогнал по домам. Кто-то пытался нанести Бонапарту удар кинжалом, но двое гренадер предупредили удар. Мадам Бонапарт подарила спасителям своего мужа по бриллиантовому кольцу и даровала им офицерский чин».

Все безмолвно подчинились Бонапарту, включая Моро. Фрондировали лишь Ожеро и Бернадот.

Не обошлось без поддержки ученых. Бонапарт от имени нового правительства поблагодарил Талейрана, Редерера и Вольнея «за важные услуги», оказанные Республике.

«Тот день в Сен-Клу, – скажет он позднее, – был всего лишь балаганом: накипь времен революции и борьбы партий не могла бороться против меня и против Франции. Были там и люди, которых сильно стесняло их положение, а тот, кто разыгрывал из себя Брута, был признателен мне за то, что через двадцать четыре часа его выбросили вон».

Он также был признателен прощеной супруге, прекрасной компаньонке, сыгравшей активную роль в те дни, когда правительство «готовило заговор против самого себя». Она принимала гостей и создавала атмосферу непринужденного общения людей, замысливших большое и рискованное дело. Множество разнообразных посетителей успело воспользоваться ее гостеприимством в милом особняке на улице Победы: политики и банкиры, капиталисты и люди науки.

Бонапарт перебрался в Люксембургский дворец.

Теперь он – «консул Республики». Пока один их трех, но мало кто сомневается насчет первенства.

24 декабря 1799 года состоялось последнее заседание временного консульства. Бонапарта избирают первым.

Следом он вызывает Редерера и диктует черновую прокламацию: