Тайны египетской экспедиции Наполеона - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Иванов cтр.№ 39

«… пока бросали якорь, – говорит Рустам, – мы видели, как плывут к нам лодки со знатными людьми и красивыми женщинами Аяччо, чтобы поздравить генерала с благополучным возвращением».

Толпа жителей острова выходит навстречу посетителям, все тянут руки, каждый выдает себя за родственника Бонапарта.

– Сынок, сыночек дорогой!

Кто так обращается к великому герою? Да это же нянюшка!

Его чело просветлело, он ласково ответил на приветствие. Он искренне рад и растроган, он полон воспоминаний.

А вот и дом родной, недавно оставленный мамой.

Здесь олеандр, зеленый вечно, оливы смуглые висят.

Оливковая роща, принадлежавшая семейству Буонапарте. Деньги – редкость, они были нужны лишь для покупок одежды и мебели. Простая мельница, печь, свое вино. Товар на товар, услуга за услугу.

Древний флорентийский род. Много гласных в имени.

Настанет время, и родители отправят среднего сына Наполеоне на учебу во Францию. Вострушек, цепкий и немного задиристый, поплывет к ближним берегам – вместе с отцом и старшим братом. Учителя военной школы обучат его опасному делу.

Уж он покажет этим французикам, поработителям родины! Связываться с ним опасно. Он не агрессивен, но всегда давал сдачи. Одиночество совсем его не пугало. Зачем тратить время на пустые разговоры, когда есть столько интересных книг?

После провинциальной школы была элитная Парижская.

Артиллерист. Самая прогрессивная часть войска, ремесло, требующее глубоких познаний.

Наполеоне – не школяр. Он – деятельный участник стрельбищ и испытаний, которые проводили передовые военные-математики, заметившие таланты юного островитянина.

Что питало мозг невероятного существа? Какие книги читал юноша в тиши каморки или мансарды?

Он не развлекался с девушками. Он помогал нуждавшейся семье и изучал историю Рима. Его корни – там.

Отец умер, не прожив и сорока. Наполеоне понимал, сколь ответственен каждый шаг. Многодетная семья зависела от его денежных переводов, брат Луи делил с ним ночлег, расположившись на полу.

Мама ждала, надеялась – и не зря. Он все преодолел, он почти достиг вершины. И сейчас видит родину в последний раз.

Рустаму очень понравилось на Корсике: «… уже начался сбор урожая, было полно винограда и особенно очень сочного инжира. Начались для нас дни сплошного праздника, тем более что в Египте мы ничего подобного не видели. Красивые женщины, видимо, из-за того, что я чужестранец, были крайне внимательны и любезны со мной».

Зная, что во французском порту надо будет проходить длительный карантин, Бонапарт волновался. Его крайне тяготило положение человека, зависимого от случайностей морского плавания, а впереди ждала новая неопределенность. Что думает Франция? Что она знает о положении в Египте? Дошли ли известия о победе при Абукире?

Бурьенн говорит о том, что генерал хотел плыть в Италию, чтобы восстановить там славу французского оружия. Он приписывает Бонапарту следующие рассуждения: «Без этого проклятого карантина, пристав к берегу, я тотчас бы отправился для принятия предводительства над Итальянской армией. Есть еще средства. Я уверен, что ни один генерал не откажется уступить мне начальство. Весть об одержанной мною победе пришла бы в Париж вместе с известием об Абукирской битве. Это произвело бы хорошее действие».

Он нетерпелив и «теряет голову». И будто уверен, что генералы, наделенные полномочиями правительства, уступят ему командование своими частями.

И снова в путь. Они плыли из Египта сорок семь дней – целую жизнь.

«Примерно в семи милях от Тулона на горизонте показались семь английских кораблей, – говорит Рустам. – Адмирал Гантом приказал занять оборонительные позиции и в то же время специально для Бонапарта велел спустить в море шлюпку и незаметно привязать к военному кораблю. На всякий экстренный случай.

Англичане даже с такой дали начали обстрел наших кораблей. Гантом понял, что в Тулон зайти нам не удастся, велел переменить курс и направиться к Провансу, во Фрежюс. Порт этот был недалеко, уже виднелся берег, так что очень скоро мы дошли до пристани. Англичане проплыли мимо нас, несколько раз стрельнули из пушек, но мы уже не боялись их – береговая артиллерия защищала нас.

Генерал тотчас же послал господина Дюрокана берег, чтобы известить о нашем прибытии. После этого береговая артиллерия дружными залпами приветствовала нас, и наши два военных корабля ответили пятьюдесятью залпами. Потом мы сошли на берег, и так как до города было не больше четверти мили, пошли пешком.

Рано утром Бонапарт принял представителей городской знати, потом сел завтракать.

По закону, сойдя на берег, мы должны были пройти сорокапятидневный карантин, но генерал не желал терять времени, и мы все, сошедшие во Фрежюсе, в тот же вечер направились в Париж».

Франция встречала их – загорелых и выдубленных морским ветром – так, будто аргонавты в самом деле добыли золотое руно.

Вот они, наши герои – Бонапарт, которому только что исполнилось тридцать, раненый Мюрат, Ланн на костылях.

– Идите, генерал, разбейте и прогоните врага, а затем мы вас сделаем королем! – воскликнул один клубный оратор на юге, на что Бонапарт возразил «с целомудренным негодованием».

Он полетел на север и остановился в Эксе, где получил копию письма Шарля Рейнара, написанного под диктовку директоров («Исполнительная Директория ждет Вас, генерал, – Вас и Ваших храбрецов…»).

«Египет, – пишет Бонапарт правительству, – огражден от любого вторжения и полностью принадлежит нам!… Газеты я получил лишь в конце июля и тотчас вышел в море. Об опасности и не думал, мое место было там, где мое присутствие казалось мне наиболее необходимым. Это чувство заставило бы меня обойтись и без фрегата и, завернувшись в плащ, лечь на дно первой попавшейся лодки. Я оставил Египет в надежных руках генерала Клебера. Когда я уезжал, вся страна была залита водой: Нил никогда не был так прекрасен за последние пятьдесят лет».

Общаясь с людьми, Бонапарт окружал себя таинственностью и говорил как человек, свыше наделенный полномочиями судить и решать. Марбо вспоминал, что празднования в Лионе имели характер торжественного юбилея. Бонапарт был выше простых смертных и словно приближался к апофеозу. И не ошибался в этом, хотя не знал, каким образом захватит власть. Кем он станет в результате грядущих событий? Может быть, одним из пяти директоров?

Но он, кажется, несколько заблуждался относительно условий жизни в стране, оставленной им более года назад. Он высмеял Рустама, заряжавшего пистолеты:

– Зря теряешь время, это тебе не Аравия, здесь безопасно.

«Вечером генерал вместе с господами Дюроком и Бертье выехал в Париж, а я только после них, ночью, вместе с обслуживающим персоналом, везя генеральское имущество. К нашему каравану присоединились и некий господин из Фрежюса с супругой, которая была очень хороша собой (они направлялись в Экс-ан-Прованс). Мы ехали всю ночь и весь день, и вдруг в четыре часа дня, когда до Экс-ан-Прованса оставалось меньше четырех миль, на нас напали человек сорок разбойников, хорошо вооруженных. Первыми пострадали наши попутчики. Грабители привязали мужа к карете, дочиста обобрали, а жену раздели, оставив только в одной рубашке (думали, что она прячет на теле драгоценности).