Холокост. Новая история - читать онлайн книгу. Автор: Лоуренс Рис cтр.№ 49

После Хрустальной ночи никто уже и не делал вид, что политика Третьего рейха — это политика страны, которая желает мирных отношений с остальным миром. Министр иностранных дел Великобритании лорд Галифакс, например, сказал коллегам, что власть в Германии захватили безумцы, и добавил: «Ближайшей целью нашего правительства должно стать исправление ложного впечатления, что мы безвольные трусы, о которых можно безнаказанно вытирать ноги»89.

Никаких документов о том, что говорил сам Гитлер — в публичных или частных беседах — о событиях Хрустальной ночи, нет. Впрочем, имеется дневниковая запись Геббельса, в которой тот дает понять, что фюрер одобряет действия против евреев. Очевидно, Адольф Гитлер не хотел, чтобы его имя прямо ассоциировалось с насилием. Он дорожил своим престижем в качестве главы государства и не желал, чтобы иностранные лидеры возлагали на него персональную ответственность. А еще молчание оставляло возможность заявить о самоуправстве экстремистов из партийных рядов — в том случае, если в стране почувствуется явное недовольство всем происходящим. Манфред фон Шредер, в то время молодой немецкий дипломат, вспоминает, что многие действительно считали Хрустальную ночь делом рук радикальных штурмовиков, действия которых не были одобрены фюрером90. То, как повел себя Гитлер после еврейских погромов 1938 года и всего последовавшего за ними, дает нам основания предположить, что такой же тактики он сознательно придерживался и позже, уже во время войны, ведь фюрер никогда публично не говорил о том, что в Третьем рейхе истребляли евреев.

12 ноября 1938 года Герман Геринг председательствовал на совещании, проходившем в имперском министерстве авиации, на котором обсуждались последствия Хрустальной ночи. Это единственное в своем роде собрание высших нацистских чиновников, посвященное политике в отношении евреев, после которого сохранилась стенографическая запись. Содержание ее показательно91. Из стенограммы следует, до какой степени не были просчитаны потенциальные последствия всего произошедшего. Во-первых, евреи могли потребовать возмещения понесенного ими ущерба от страховых компаний, многие из которых принадлежали немцам. Во-вторых, разбитые витрины и окна — именно по ним Хрустальная ночь получила свое название — можно было заменить, только купив стекло за границей, а это означало значительные траты валюты. Было еще и в-третьих, в-четвертых, в-пятых… Геринг сказал, что грабить и сжигать магазины и склады, чтобы потом немецкие страховые компании возмещали евреям ущерб, было полным безумием. Лучше бы убили сотни две евреев, чем уничтожать такое ценное имущество!

Потом участники совещания обсуждали, какие ограничительные меры государство должно ввести против евреев. Рейнхард Гейдрих предложил заставить их носить на одежде специальные знаки. Он сказал, что это поможет персонифицировать немецких евреев, а то они пока неотличимы от евреев-иностранцев. Это, в свою очередь, не даст возможности правительствам других государств предъявлять жалобы на плохое отношение к их гражданам в Германии. Геринг отметил, что подобное решение в сочетании с дальнейшим ограничением еврейского предпринимательства и запретом на свободу передвижения для них должно привести к созданию во всех крупных городах гетто в широких масштабах. Гейдрих высказался против: «Мы не сможем контролировать гетто, в котором будет собрано очень много евреев. Оно станет постоянным убежищем для преступников, рассадником эпидемий и так далее. Мы не хотим, чтобы евреи жили в одних домах с немцами, но сегодня немецкий народ, в многоквартирных домах и отдельных, сам заставляет евреев вести себя соответственно. Сейчас контроль над евреями под бдительным присмотром всего населения возможен, а при размещении тысячами в каком-либо районе мы не сможем установить надлежащий контроль за их повседневной жизнью с помощью патрулей». Этот обмен мнениями важен в свете того, что произойдет позже, поскольку обе меры — специальные отличительные знаки для евреев и создание гетто — через год будут реализованы на оккупированных восточных территориях.

Из стенограммы этого совещания становится ясно, что мир лидеров нацистской партии — это мир, в котором может быть поднята и обсуждаться любая тема, любая мысль, сколь бы радикальной или эксцентричной она ни была. Предположил же Геббельс, что у них появился шанс уничтожить синагоги и заменить их другими зданиями или стоянками для автомобилей… Потом вожди национал-социалистов обсудили, как заставить евреев ездить в поездах в специально отведенных вагонах, но тот же Геббельс сказал, что это не годится, поскольку в поезде могут оказаться всего два еврея. В распоряжении этих двух евреев будет целый вагон, а другие вагоны пойдут переполненными! Геринг его успокоил — евреям можно выделить не вагон, а какой-нибудь отсек. И потом, если возникнет ситуация, о которой говорит Йозеф, можно поступить еще проще. «Мы просто выпихнем этих евреев, и они всю дорогу просидят в сортире!»

Далее Геббельс предложил ввести запрет на посещение евреями немецких лесов, поскольку целые толпы их, бродящие по Грюневальду, лесному массиву в пригороде Берлина, ведут себя неподобающим образом — подстрекательски и провокационно. Геринг ухватился за эту идею, но предложил собственную трактовку, довольно причудливую. Он согласился с тем, что для евреев должен быть закрыт вход в бо́льшую часть лесного массива, но им ведь можно оставить специальный маленький участок. И поселить на этом участке животных, похожих на евреев. Например, лосей, потому что они такие же горбоносые.

Слова Геринга о лосях очень понравились всем присутствующим на совещании. Никаких этических ограничений для них не существовало. Они предложили бы отправить евреев и на Луну, если бы не серьезные практические трудности при осуществлении этого плана. Нацистские бонзы знали, что Гитлеру нравятся радикальные идеи, и многие научились выдвигать поистине фантастические предложения.

Под занавес совещания Геринг обсудил с товарищами по партии ряд новых мер, направленных против евреев, в том числе план устранения их из экономической и общественной жизни — арианизацию. Нужно принять эмиграционную схему, аналогичную той, что Эйхман реализовал в Австрии. А еще надо заставить евреев выплатить большой штраф в качестве наказания за последствия Хрустальной ночи, поскольку фом Рат был убит евреем. Наконец, Геринг подвел итоги: «Если в ближайшем будущем немецкому рейху придется вступить в конфликт с иностранными державами, совершенно очевидно, что мы в Германии прежде всего должны будем разобраться с евреями»92.

Между тем и в речах Гитлера уже можно было услышать почти апокалипсическое звучание. В частности, выступая в рейхстаге 30 января 1939 года, в шестую годовщину своего прихода к власти, фюрер прямо угрожал евреям. В речи, которая длилась два с половиной часа, он продекларировал, что Германия желает жить в мире с другими государствами, но международное еврейство всеми силами стремится удовлетворить свою жажду мести истинным арийцам. В данный момент в некоторых странах евреи продолжают вести эту кампанию ненависти с помощью прессы, кино, радио, театра и литературы, которые все еще находятся в их руках. Далее фюрер заявил, что, если международным еврейским финансистам в Европе и за океаном снова удастся втянуть всех в мировую войну, результатом ее может стать большевизация всего мира. Разве это не угроза? Угроза, но Германия знает, как ей противостоять. Участью еврейской расы станет аннигиляция93.