Холокост. Новая история - читать онлайн книгу. Автор: Лоуренс Рис cтр.№ 105

Многие члены рабочих команд, безусловно, понимали, что сотрудничают с нацистами в уничтожении своих еврейских братьев и сестер, и страшно страдали. «Иногда мы думали, что лучше бы нам убить себя, но не работать на немцев, — говорит Морис Венеци. — Но покончить жизнь самоубийством не так-то просто…» Дарио Габаи свидетельствует: «Проходит какое-то время, и ты уже ничего не соображаешь. И не чувствуешь. Тебя ничего не тревожит, поэтому твоя совесть прячется где-то глубоко… И остается там по сей день. Что произошло? Почему мы делали то, что делали?!» Единственное объяснение, которое он смог предложить, звучит так: «Всегда находишь силы прожить еще один день, потому что желание жить слишком велико»35.

Есть письменное свидетельство члена одной из рабочих команд о том, что литовские подростки перед смертью упрекали их. А еще раз девушка стала кричать на того, кто пытался снять одежду с ее маленького брата, и назвала его убийцей евреев. Как-то ребенок спросил, почему они, тоже евреи, отправляют других на смерть — неужели только из-за желания выжить самим? Разве с этим можно жить? Жить рядом с убийцами и извергами?36

«Нас освободили, — говорит Морис Венеци. — Зачем? Чтобы помнили все это варварство? Нам не нужна была жизнь. Мы это чувствовали — и чувствуем до сих пор. До сих пор я спрашиваю себя: зачем Бог оставил меня в живых, для чего? Чтобы помнил все это? У меня всегда, даже сейчас, когда ложусь спать, перед глазами начинает кружиться одно и то же. Все-все, каждую ночь… Каждую ночь…»37

Крематории с газовыми камерами в Биркенау начали работать после того, как Холокост уже унес жизнь большинства евреев. В 1941 году их было убито примерно 1 100 000, в 1942-м — 2 700 00038. Многие, очень многие из этих евреев погибли либо в результате акций айнзатцгрупп на востоке, либо в ходе операции «Рейнхард» на территории Польши. На долю Освенцима в 1942 году пришлось 200 000 — незначительная часть этого страшного мартиролога. В 1943 году умерщвлено было 500 000 евреев, и половина из них в Освенциме. При этом новые смертоносные сооружения, созданные в Биркенау, функционировали не на полную мощность. Убитых в 1943-м стало меньше отчасти потому, что, как только стало ясно, что Германия может проиграть войну, у немцев возникли трудности с тем, чтобы найти и доставить евреев в лагеря смерти.

В 1943 году в Освенцим нацисты везли не только евреев. Они отправляли туда и другие «контингенты», в том числе синти и рома, которых называли цыганами. Их уничтожение являлось частью общей политики национал-социалистов по уничтожению политических оппонентов, евреев, неизлечимо больных, душевнобольных и гомосексуальных мужчин.

В Биркенау создали специальный цыганский сектор (одно время там содержались 15 000 человек), и первый транспорт, в котором находились несколько сотен синти и рома, пришел туда в феврале 1943-го. Удивительно, но по прибытии синти и рома не подвергались селекции, а потом им разрешалось держаться семьями. Вероятно, это произошло потому, что окончательное решение об их судьбе еще не было принято. Да, их не разлучали, но это не означало, что синти и рома пользовались какими-то поблажками. И относились к ним так же жестоко, как к другим узникам. Герман Холленрейнер из семьи синти попал в Биркенау ребенком и помнит, что все дети голодали так, что рвали траву и ели ее, как кролики. «Если это видели эсэсовцы, они нас били. В Биркенау вообще было очень страшно… Мы жили в состоянии непреходящего ужаса. Каждую минуту думали, что отца или мать могут забить до смерти, или что нас всех отравят газом. Да, мы знали, что нас могут в любой момент отправить в газовую камеру»39.

Франц Розенбах, тоже из семьи синти, вместе с матерью оказался в Освенциме-Биркенау в 15 лет. Франц помнит, что по прибытии в лагерь был потрясен тем, что им с мамой предстояло раздеться донага на глазах друг друга. «Не знаю, знакомы ли вы с нашими традициями, — говорит Розенбах. — Ни мать, ни отец никогда не раздеваются в присутствии детей. Это чувство и стыда, и уважения. А тогда нас заставили сделать это. Мы разделись, и я воскликнул: “Мама, где ты?!” Она стояла у меня за спиной, пыталась укрыться от моих глаз и сама не смотреть на меня… А когда маме отрезали волосы — ее косу, — я хотел подобрать ее. Получил за это несколько ударов по спине резиновой дубинкой или чем-то подобным, может, резиновым шлангом. Нет, представить это зрелище невозможно!.. Пришел эсэсовец с палкой и стал бить мужчин по половым органам, приговаривая (прошу извинить, но я не могу это произнести) что-то вроде “член цыганский”, ну, понимаете… короче, грубые, унизительные слова…»40

Оказавшись с матерью в цыганском секторе, Франц Розенбах был совершенно потрясен условиями, в которых пришлось существовать синти и рома. «Атмосфера была ужасной, потому что в бараках находились и дети и взрослые, и больные и здоровые… Все жили одной кучей. Малыши плакали: “Мама, я голодный! Мама, дай мне поесть! Дай попить…” С водой было плохо… К тому же постоянные опасения заболеть брюшным тифом… “Мама, дай мне то, дай другое…” Женщины ничего не могли им дать, у них ничего не было. Нас били, пинали, унижали… Никто не понимал, за что, почему… Этих молодых эсэсовцев, да и тех, кто постарше, научили думать, что мы, синти и рома, другие существа. Мы не люди. Нас нужно уничтожить. Каждый мог сделать с нами что угодно. Синти были их законной добычей, понимаете?»

Женщины в цыганском секторе часто подвергались сексуальному насилию. Герман Холленрейнер вспоминает, что капо могли прийти в барак ночью, выбрать нескольких женщин — прекрасных цыганок41, — вывести наружу и изнасиловать. Франц Розенбах это подтверждает и добавляет, что немцы тоже совершали подобные преступления. «Вечером молодые эсэсовцы могли войти в барак с факелами и подойти к женщинам. Те не понимали, что происходит. Женщин заставляли снимать платки — чтобы разглядеть получше. Иногда они выбирали тех, что помоложе, и уводили за барак… Выстрелов не было слышно, вообще ничего не было слышно. Но наутро их находили мертвыми. Надругались и убили…»42 По словам Альтера Файнзильбера, члена рабочей команды, в цыганском секторе бывали случаи, когда женщины в отчаянии сами предлагали себя. Он говорит, что заключенные из других частей лагеря, которые могли, что называется, дать взятку, приносили блокфюреру — старшему по блоку, объединявшему несколько бараков, например, сигареты. Он пропускал их на территорию и указывал на барак. «Там они вступали в сексуальные отношения с цыганками, которые голодали сами и имели голодных детей. Эти женщины отдавались за кусок хлеба»43.

Да, в Освенцим были направлены десятки тысяч синти и рома, но политика нацистов в отношении цыган оставалась невнятной. К тому же немцы не оказывали на своих союзников такого давления по депортации цыган, какое было в случае с евреями. Тем не менее преследований синти и рома не избежали. В Румынии, скажем, объектом систематического уничтожения они не стали, но тысячи синти и рома все-таки были депортированы в Транснистрию. В Хорватии усташи издавали дискриминационные постановления и преследовали цыган, ссылали их в лагеря. В результате там погибло около 26 000 синти и рома44. Несомненно, во время войны жертвы среди них были огромными. Точные цифры неизвестны, но наверняка больше 200 000 человек.

Отчасти отсутствие четкости в политике национал-социалистов в отношении синти и рома объясняется тем, что Гиммлер не давал конкретных указаний по этому поводу своим подчиненным. С одной стороны, айнзатцгруппы на востоке убивали цыган наравне с евреями, и тысячи синти и рома были депортированы в лагеря на территории Польши из границ старого рейха, а с другой — 13 октября 1942 года Гиммлер подписал приказ, согласно которому расово чистые синти имели право перебираться в указанные им районы под началом цыганских баронов45. Доктор Роберт Риттер — руководитель станции биологических исследований по евгенике и народонаселению имперского управления здравоохранения и главный специалист служб СС по цыганам — все-таки пришел к заключению, что о расово чистых цыганах, живущих в рейхе, пока говорить рано, но синти и рома, которые «смешали» кровь с другими нациями, потенциально опасны. Эта порочная во всех смыслах теория породила дискриминационную политику, почти невозможную для осуществления на практике.