Следующий раз - читать онлайн книгу. Автор: Марк Леви cтр.№ 36

Лабрадору не понравилось состояние мужчины, оказавшегося на земле на одной с ним высоте. Он ткнулся в него мордой, щедро облизал ему ладонь. Старик велел Джонатану дышать глубже.

— Небольшой приступ спазмофилии, — определил мистер Скардин обнадёживающим тоном.

Вернувшись с прогулки, он сказал жене, что врач и на пенсии не перестаёт быть врачом.

* * *

Питер целых полчаса дожидался его на террасе кафе, где они обычно встречались. Но стоило ему увидеть Джонатана, как от его раздражения не осталось и следа. Он вскочил, чтобы помочь другу сесть.

— Что происходит? — спросил он с испугом.

— Что происходит со всеми нами? — простонал Джонатан с потерянным видом.

Битый час после этого он рассказывал Питеру, как за считаные дни расшаталась вся его жизнь.

— Я знаю, что тебе надо сказать Анне! — не выдержал Питер. — «Дерьмо!» — вот что ты должен ей сказать.

Он так разъярился, что посетители за соседним столиком замолчали и стали прислушиваться к их разговору.

— Что, пиво не по вкусу? — напустился на них разошедшийся Питер.

Пристыженное семейство отвело взгляды.

— Брань и агрессия ничего не дают, Питер. Этим беде не поможешь.

— Я не допущу, чтобы ты пожертвовал своей жизнью ради этой картины, даже если бы она тянула на десять миллионов!

— Под ударом не только моя жизнь. Угроза нависла и над тобой, и над Кларой.

— Ну, так отрекись! Скажи, что у тебя возникли сомнения в подлинности картины, и дело с концом!

Джонатан бросил на стол номер «Уолл-стрит Джорнел», за ним — «Нью-Йорк тайме», «Бостон глоб» и «Вашингтон пост» — информацию опубликовали всюду.

— И это не считая еженедельников, которые выйдут сегодня, и ежемесячных изданий. Давать задний ХОД поздно. Я подписался под свидетельством о подлинности и вручил его твоим лондонским партнёрам. Когда Анна передаст свои фотографии прессе, неминуемо разразится скандал. «Кристиз» вчинит иск, адвокаты Анны станут им подпевать. Даже если мы избежим тюрьмы, в чём я сильно сомневаюсь, на тебе как на профессионале будет поставлен крест, на мне тоже. Клару ждёт разорение. В её галерею никто больше носа не покажет.

— Но ведь мы ни в чём не виноваты, чёрт возьми!

— Да, но это известно только нам троим.

— Я считал тебя оптимистом, — сказал Питер, в отчаянии ломая руки.

— Сегодня вечером я позвоню Кларе, — сказал Джонатан со вздохом.

— Чтобы сказать, что больше её не любишь?

— Да, чтобы сказать, что больше её не люблю — потому, что этого требует моя любовь к ней. Предпочитаю позаботиться о её счастье, а не тащить её за собой, навлекая на неё беду. Это и значит любовь, правда?

Питер подавленно посмотрел на Джонатана.

— Вот, значит, как? — Питер подбоченился. — От любовной тирады, которой ты меня сейчас попотчевал, прослезилась бы моя бабушка. Я сам тоже пустил бы слезу, если бы ты не заткнулся. Ты случайно не переел в Лондоне пудинга?

— Ну и дурак же ты, Питер! — отмахнулся Джонатан.

— Может, и дурак, зато ты уже улыбаешься. Хватит пичкать меня враками, я тебя раскусил. Бедные тоже женятся! Если твоя экс-невеста воображает, что сможет нам помешать, то мы ей покажем, что тоже не лыком шиты.

— Ты что-то задумал?

— Пока ничего, но можешь не сомневаться, идеи появятся!

Питер и Джонатан встали и зашагали под руку по открытому рынку. Простились они в разгар дня. В машине Питер включил мобильный телефон в держателе на приборной доске и набрал номер.

— Дженкинс? Это Питер Гвел, ваш любимый жилец. Вы мне нужны, дорогой Дженкинс. Не соблаговолите ли подняться в мою квартиру и собрать кое-что из моих вещей? Действуйте так, будто собираете собственный чемодан. Ведь у вас есть ключ, вы знаете, где у меня лежат рубашки? Простите, если я злоупотребляю вашей дружбой, дорогой Дженкинс, но в своё отсутствие я попрошу вас разузнать в городе кое-что для меня. Почему-то инстинкт мне подсказывает, что вы не обделены талантом ищейки.Я приеду через час.Питер повесил трубку перед самым тоннелем.

Покидая под вечер жилой комплекс «Степлдон», он оставил на мобильном номере Джонатана длинное голосовое сообщение:

— Это Питер. Конечно, мне бы следовало тебя возненавидеть за то, что ты одним махом сорвал главный в моей жизни аукцион, разрушил обе наши карьеры, не говоря о твоей собственной свадьбе, где мне предстояло быть свидетелем. Но, как ни стран но, у меня к тебе противоположное чувство. Мы угодили в невероятно паршивую передрягу, а я давно не испытывал такой радости! Я мучился вопросом, с чего бы это, и наконец сообразил…

Общаясь с автоответчиком Джонатана, Питер рылся в карманах. Бумажка, украденная им у друга, оказалась в самом дальнем.

— В Лондоне, — продолжил он, — я понял, глядя на вас двоих в том кафе, что вы так счастливы вовсе не из-за картины. Такие взгляды, которыми вы обменивались, — слишком большая редкость, чтобы не обратить на них внимание и не понять их смысл. Так что, старик, когда будешь говорить с Кларой сегодня вечером, постарайся дать ей понять, что даже в самых отчаянных ситуациях остаётся надежда. Если не знаешь, как ей это сказать, просто процитируй меня. До завтра ты не сможешь со мной связаться, я сам тебе позвоню и все объясню. Не знаю ещё, каким образом, но постараюсь справиться с этой ситуацией ради нас троих.

Он повесил трубку, мучимый сомнениями, но все равно довольный.

* * *

Джонатан вошёл в мастерскую Анны. Она работала за мольбертом.

— Я уступаю твоему шантажу. Твоя взяла, Анна!

И он решительно зашагал прочь. От двери он добавил, не оборачиваясь:

— Кларе я позвоню сам. Ты можешь украсть у меня жизнь, но не достоинство. Больше здесь нечего обсуждать.

Он сбежал вниз по лестнице.

* * *

Клара медленно положила трубку. Она стояла в загородном доме перед окном, но не видела, как качается на ветру тополь. Из её зажмуренных глаз сочились слезы.

Всю ночь она прорыдала. Женщина в красном, запертая вместе с ней в маленьком кабинете, казалось, сгорбилась, словно горе, пришедшее в дом, заполнило его по самую крышу и придавило ей плечи. Дороти осталась ночевать: то, что хозяйка не могла скрыть от неё свою беду, доказывало, что несчастье слишком серьёзно, чтобы оставить бедняжку с ним наедине. Иногда присутствие другого человека, даже безмолвное, помогает справиться с отчаянием.

Утром Дороти постучалась в кабинет. Она разожгла в камине огонь и поднялась к Кларе с чашкой чая. Подойдя, она поставила чашку на столик, опустилась на колени и обняла хозяйку дома.

— Сами увидите, жизнь повернётся к вам светлой стороной, надо только не переставать в это верить… — зашептала она.