— Дзирт? — тихо окликнула она.
— Это хорошие друзья, — наконец выдавил он. Девушка держала его за плечо, пока он не обернулся.
— Наверное, даже больше, чем друзья? — спросила она.
Дзирт сжал зубы.
— Дочь Бренора, — поняла Инновиндиль. — Ты любишь человека, приемную дочь короля по имени Кэтти-бри.
Дзирт проглотил комок в горле:
— Любил.
Инновиндиль удивленно поглядела на него.
— Она погибла в Низинах вместе с Бренором, Вульфгаром и Реджисом, — глухо промолвил Дзирт. — У меня были прекрасные друзья…
Голос его прервался, и он снова сосредоточился на великолепном зрелище, не обращая внимания на боль, которую свет причинял его глазам, словно хотел, чтобы она заглушила ту, другую, более сильную и незатихающую.
Инновивдиль крепко сжала его плечо и спросила:
— Ты жалеешь о своем выборе?
— Нет, — ответил дроу, ни секунды не раздумывая.
— Но ты полюбил человека.
— Что же, я ошибся? — с вызовом спросил Дзирт, но потом добавил тише и с другой интонацией: — Разве я ошибся?
В глазах его стояли слезы.
— А ты считаешь, что эльфу, который может прожить семьсот лет, разумно влюбиться в женщину, которая в самом лучшем случае доживет до ста? — вопросом на вопрос ответила Инновиндиль. — И подумал ли ты, что если у вас будут дети, они состарятся и умрут раньше тебя, разве это не ужасно?
Дзирт невольно вздрогнул.
— Не знаю, — едва слышно ответил он.
— Это потому, что ты не понимаешь — что значит быть эльфом, — с уверенностью заключила Инновиндиль.
— Значит, ты считаешь, что я был не прав? — спросил Дзирт, обернувшись к ней.
Однако Инновиндиль поглядела на него с обезоруживающей улыбкой.
— Это наше проклятие — пережить многих из тех, кто нам близок и дорог, — сказала она. — У меня было двое возлюбленных из рода людей.
Дзирт глядел на нее, не зная, что сказать.
— Первой любовью моей жизни оказался человек, причем уже не юный по меркам людей, — продолжала она, тоже повернувшись в сторону восходящего солнца. — Он был необычайно одаренным магом, причем абсолютно нечестолюбивым, и очень добрым и отзывчивым. — Она печально усмехнулась. — Как же я его любила! А похоронила, когда по меркам эльфов была еще совсем девочкой — мне тогда было меньше, чем тебе сейчас. Было так больно… Прошел почти век, прежде чем я решилась полюбить другого человека, — проговорила она, устремив в небо невидящий взгляд.
— И он тоже умер, — договорил Дзирт.
— Да, но мы провели вместе тридцать прекрасных лет, — с улыбкой сказала Инновиндиль. Она помолчала, потом повернулась и в упор посмотрела на дроу. — Ты не знаешь, что значит быть эльфом, Дзирт До'Урден, потому что никто не помог тебе это понять.
Ее слова прозвучали как предложение. Но Дзирт боялся его принять. Если он осмелится еще раз открыть сердце, вдруг оно снова разобьется?
— У нас есть незаконченное дело, — решительным тоном объявил он. — Тарафиэль не должен остаться неотомщенным.
— Ты убьешь зарубившего его орка?
— Обещаю, — сжав зубы, ответил дроу. Он не сразу заметил тяжелый, пристальный взгляд Инновиндиль, но под ним его решимость как-то поколебалась.
— Выходит, наша цель — отомстить за Тарафиэля? — спросила она.
— А разве нет?
— Нет! — гневно воскликнула Инновиндиль, встав во весь рост и надвигаясь на Дзирта, как грозная богиня. — Ненависть и возмездие не могут быть нашей — во всяком случае моей — целью.
Дзирт невольно отшатнулся.
— По крайней мере до тех пор, пока Заря находится у этих грубых и жестоких тварей, — продолжала Инновиндиль, справившись с эмоциями и становясь спокойнее. — Я не позволю гневу убивать мою душу, Дзирт До'Урден. Я не позволю злобе затуманить мой взор или хотя бы на шаг сбить меня с избранного пути. Я в ответе за Зарю и не предам друга ради утоления своей ярости.
В последний раз взглянув на Дзирта, она повернулась и пошла к пещере.
И Дзирт остался один на склоне, облитом теплым утренним светом.
— Рассек эльфа пополам, — доложил Герти один из двух гигантов, явившихся к ней с докладом. — Он обращается с мечом так, словно обладает силой тьерлаан-гау, — добавил он, употребив самоназвание гигантов.
Герти Орельсдоттр поджала губы. Снова этот Обальд победил, устроив ошеломляющее зрелище своим подданным, которые и так уже считают его богом.
— А что дроу и другой эльф?
— О Дзирте До'Урдене мы ничего не слышали… вроде бы, — ответил гигант, поглядев на товарища, с которым они ходили вместе.
— Вроде бы? — переспросила великанша. — Нашли труп дроу.
— Дзирта? — уточнила Герти.
— Доннии Сольду, — ответил первый гигант, и Герти удивленно уставилась на него.
— Тело нашли в скалах, — добавил другой. — Резаные раны.
Герти призадумалась. Может, Донния столкнулась с Дзиртом? Или с наземными эльфами? Потом великанша хихикнула, решив, что Донния довела своих же товарищей. Но ведь у дроу так нередко случается. Они настолько озабочены соперничеством между собой, что так и не совершили никаких значительных завоеваний.
— Мне ее будет не хватать, — проговорила она. — Она была такая… забавная.
Гиганты заметно повеселели, поскольку боялись, что гибель Доннии разозлит их предводительницу.
— Значит. Обальд убил одного из эльфов, разбойничавших в той местности, — сказала она.
— Да, и захватил одного крылатого коня.
Герти вытаращила глаза:
— Да ну? У Обальда теперь есть пегас?
— Мы бы предпочли его убить, — продолжал гигант. — А этот эльф — один из двоих всадников, что напали на нас под Низинами.
— Да, конина вкусная, — пробормотал второй, думая о своем.
Герти помолчала, потом сказала:
— Надо было убить животное. Свернуть ему шею, пока Обальд сражался с его хозяином!
Гиганты с испугом глядели на нее, а она продолжала:
— Это красивые звери, конечно, и мне тоже хотелось бы иметь одного. Но я не желаю видеть, как царь орков носится над полем битвы на крылатом скакуне и отдает приказы своим войскам, словно спустившийся на землю бог.
— Н-но… мы не знали, — пробормотал один из «докладчиков.
— К тому же мы все равно не смогли бы убить коня, — стал оправдываться второй. — Иначе пришлось бы драться с сотней орков.