Тысяча и один день - читать онлайн книгу. Автор: Александр Громов cтр.№ 31

«Всего лишь»!

Стоп, стоп! Я рассуждаю так, словно мы уже договорились. Нет уж, извините, я пока не подписался. Еще не время для таких мыслей.

– Вот один из них.

Весь центр довольно скверной фотографии занимает удлиненный ярчайший сгусток. Веретено. На первый взгляд больше ничего на фото нет, даже звезд. Надо как следует всмотреться, чтобы обнаружить крохотное пятнышко возле торца сгустка, видимо, сгустком же и освещенное. Вот он, чужак. А небольшой...

– По предварительным оценкам, поперечник корабля составляет от десяти до тридцати метров, точнее сказать трудно. Фото сделано в момент атаки, уничтожившей один из наших беспилотных аппаратов. Можно предположить, что чужие пользуются оружием, позволяющим выбрасывать с большой скоростью антипротонные плазмоиды, удерживаемые от рассеяния магнитным коконом. Скорость выброса большая, но далеко не субсветовая. Самое главное: одному из наших пилотируемых кораблей удалось уклониться от удара. Чужие не всесильны, Тим, с ними можно воевать...

– А что случилось дальше с нашим кораблем? – перебиваю я, осторожно катая во рту капсулу со смертью. – Он не успел увернуться от второго плазмоида?

– Да. Но он мог бы атаковать, будь он вооружен. Это был лишь разведывательный полет...

Я стараюсь не скрипеть зубами. Что ж, это похоже на них! Каково было пилоту того корабля знать, что ему не доверено быть бойцом – только беспомощной и безответной мишенью?!

– Кто они такие и откуда – известно?

– Нет. Пока нет. – Иоланта делает ударение на «пока».

– Что у нас... у вас есть против них?

– Три орбитальные базы. База на Луне. База на Церере. База на Ананке – это один из внешних спутников Юпитера. Еще кое-что строится... Четыре космических эскадры. Более двухсот боевых кораблей различных классов, и их число постоянно увеличивается. Мы переориентировали промышленность... об этом ты кое-что должен был слышать.

– Кое-что – да.

Забавно: похоже на то, что Иоланта и Евгения сейчас менее напряжены, чем в начале разговора. В моем согласии положить жизнь на алтарь они уже не сомневаются. Фаустова украдкой смотрит на часы – ну сколько можно, в самом деле, уговаривать тут этого шпыня с ампулой во рту? Ясно же: раз пришел и сдался сам, найдя близкими к нулю шансы улизнуть от розыска в края отдаленные и дикие, значит, будет сотрудничать. Если так возиться с каждым кадром... с каждой мишенью...

Почему они делают ставку на эксменов? Потому что нам нечего терять?

Глупости. Нам есть что терять: жизнь, пусть убогую и полную унижений – но жизнь! Иначе самоубийц-эксменов было бы не вдвое больше, чем самоубийц-людей, а минимум вдесятеро. Иначе последнее безнадежное восстание против владычества женщин случилось бы не при Анастасии Шмалько сто лет назад, а безуспешно подавлялось бы до сих пор.

Рабы. Илоты. А самым несломленным и непримиримым из нас весть о неминуемой и скорой гибели десяти миллиардов землян принесет, пожалуй, горькую и злобную радость: пропадать, так хоть не одним!

А им, настоящим людям, носительницам правильного хромосомного набора, – им есть что терять? О да, они могут потерять гораздо больше, чем мы! Вот только... людям не жаль того, что досталось им даром, так они устроены. Драться за это можно, но не хочется. Самим не хочется. Лучше бичами гнать в бойню рабов, недолюдей, как практиковали какие-то древние...

О высшая ценность человеческой жизни, ты, оказывается, занятная штука! Намертво укоренившись в массовом сознании, ты лишаешь людей охоты биться насмерть за что бы то ни было, даже за саму жизнь, – ведь в бою запросто можно погибнуть! Вековое владычество над эксменами сделало из людей в лучшем случае держиморд, но не бойцов. Телепортация оказалась чересчур сильным инструментом господства, вот и нет вам нужды постоянно быть во всеоружии, в вечной готовности сражаться за свой мир и свой рай земной. Нет, вы не спартиаты, вы в лучшем случае какие-нибудь персы, изнеженная раса господ. Жить ради жизни – с большим удовольствием; умирать ради жизни – извините, а почему мы? Много ли вы сыскали добровольцев-женщин, готовых сесть в жестянку боевой капсулы? Нет, вы впихнете туда эксменов, чтобы они умирали за вас, и не постоите за ценой, чтобы заполучить на ту же роль эксмена-уникума...

– Очень хорошо. А при чем здесь моя... аномальность?

– Она может быть полезна.

– Как, например?

Иоланта как будто колеблется: сообщать – не сообщать мне то, что эксмену знать, может быть, и необязательно? Секундное сомнение решается в мою пользу.

– Недавно мы провели у барьера разведку боем. С нашей стороны участвовали три боевых корабля и дистанционно управляемая платформа с гамма-лазером большой мощности, со стороны противника – один корабль. Это редкая удача, обычно мы сталкивались сразу с несколькими. Уклоняясь от ракет, чужак попал под лазерный импульс и, вероятно, получил повреждения. В течение примерно трех минут он не маневрировал и не открывал огня, хотя наши корабли уже проникли за барьер... Не думаю, что это была боевая хитрость со стороны врага, поскольку во всех остальных случаях атака следовала практически немедленно по пересечении барьера. Теоретически у нас было время захватить подбитый корабль, увести его за барьер, вскрыть и наконец-то понять, с кем мы имеем дело... Однако на тот момент и в том месте мы не располагали средствами для решения этой задачи.

– Как я понимаю, через три минуты корабль восстановил боеспособность? Почему он не был уничтожен, пока был беспомощен, если его нельзя было захватить?

Браво, Тим. Ты уже начинаешь ставить вопросы, достойные какого-нибудь генерала с сережками в ушах.

– Потому что все три наших корабля – две капсулы и матка – были уничтожены чуть-чуть раньше. Осталась поврежденная платформа, она-то и отслеживала чужака до последнего...

Очень мило. Зато как-то проясняется моя роль.

– Насколько я понимаю, я должен проникнуть из капсулы в чужой корабль?

– Да. Раньше это называлось абордажем.

– Через Вязкий мир?

– Разумеется.

– Но сначала эту дрянь надо подбить!

– Операцию будет обеспечивать эскадра.

– У меня... сопутствующая пороговая масса всего двенадцать килограммов!

– Потренируешься. Но я думаю, что и этого хватит. У тебя есть еще вопросы?

– Полно.

– Мы слушаем.

– Я буду вооружен?

– Да.

– Что важнее: пробить в барьере брешь или захватить корабль?

– И то и другое. Если сделаешь... – Иоланта словно прикидывает что-то на весах. – Если сделаешь, тогда...

– Для начала я хочу знать, что вы сделали с моей матерью, – перебиваю я.

Они переглядываются.

– Зачем?

– Сыновьи чувства. – Я нагло усмехаюсь им в лицо. – Лелею свой атавизм.