Нежить - читать онлайн книгу. Автор: Харлан Эллисон, Джордж Мартин, Лорел Гамильтон, и др. cтр.№ 138

На следующее утро я поднялся рано после практически бессонной ночи. Я поднял занавеску и увидел ее круглое личико. Ее роста хватило только на то, чтобы над подоконником торчали глаза и нос.

— Черт!

Я стукнулся лбом о раму и проглотил сдавленный стон. Я действительно надеялся, что сумею откупиться от нее.

— Отвяжись же от меня наконец! — крикнул я через закрытое окно и задернул штору.

Моясь в душе, я представлял, как мой труп терпеливо ждет на улице. И почему мне не попался мужчина, беззубый старик? Учебный год неумолимо приближался. Через пять дней мне предстоит читать первую лекцию. Я не мог себе представить, как буду преподавать с неотрывно смотрящим на меня трупом.

* * *

Ни один из студентов не привел с собой труп, так что на утренней лекции мой оказался единственным. Студенты вежливо обходили ее взглядами, хотя она стояла в каких-то трех футах от меня, задрав голову и не отрываясь от моего лица, пока я знакомил класс с расписанием.

Рука с конспектом тряслась от стресса и усталости. Предыдущим вечером я довел себя почти до истерики, выпил четыре или пять бокалов, чтобы приглушить переживания, и долго не мог решить, что же мне надеть. Поначалу я собирался одеться как можно проще, в джинсы и футболку, чтобы показать, что я обычный человек, живу просто и не заслуживаю трупа. Но вдруг студенты разгадают мой план и решат, что я склонен к показухе? В конце концов я остановился на черных джинсах и белой рубашке — той самой, что была на мне, когда впервые появился мой труп. Скромно, но со вкусом, как я и предпочитал одеваться.

Когда я начал лекцию, положение ухудшилось. Обычно во время лекции я расхаживаю по подиуму, и сейчас девочка ходила за мной по пятам, делая на каждый мой шаг два своих ковыляющих. От шарканья ее ног по линолеуму у меня заломило зубы. Я терпеть не могу, когда босые ноги шаркают по грязному полу, так же как некоторые люди терпеть не могут, когда проводят гвоздем по стеклу, или не могут притронуться к вате. Я перестал ходить.

Я никак не мог собраться с мыслями, спотыкался на словах, а когда я встретился взглядом с одной из студенток, она тут же отвела глаза, сделав вид, что записывает, хотя я не сказал ничего важного. Я с трудом выдавливал связные предложения, не говоря уже о важных.

Сам того не заметив, я перевел взгляд на труп, будто читал лекцию ей одной. Она смотрела на меня. С трудом я оторвался от ее лица и уставился на голую белую стену; тут я осознал, что снова хожу и девочка ходит за мной — шарк, шарк, шарк, — дергаясь, как… как кто? Как мертвый ребенок.

Я отпустил класс пораньше и как в тумане направился к кабинету, усталый, мучимый похмельем и не понимая, как я переживу дневную лекцию. Девочка изо всех сил старалась не отставать: я слышал за спиной ее шарканье.

Меня охватила злость, и я развернулся, ткнул в нее пальцем и открыл рот. Ее взгляд на миг опустился к моей груди и тут же снова прилип к лицу. Но на сей раз я не сомневался в увиденном. Она опустила глаза, и они были почти — не полностью, но почти — осмысленными.

— Я видел! — заявил я, снова ткнув пальцем.

Стоя в коридоре у кабинета, я ругался с трупом. Джек высунул лысую голову из своей двери, посмотрел на нас и опять скрылся.

В смущении я нырнул в свой кабинет, но оставил дверь приоткрытой для нее.

— Скажи мне, что я сделал! — уставившись на нее сверху вниз, заорал я, наклонившись и приблизив свое лицо к ее. — Я хороший человек! И не заслуживаю тебя!

Я хотел, чтобы она сфокусировалась, посмотрела на меня, услышала мои слова. Но мне удалось увидеть только маленький розоватый язычок, а за ним темноту.

Я схватил со стола ониксовую статуэтку Будды и запустил в стену поверх ее головы. Статуэтка врезалась в стеллаж, разбила застекленную фотографию стадиона «Янки», с полок посыпались книги.

— Господи! Ты в порядке? — крикнул Джек.

Я поднял компьютерный монитор и грохнул его об пол у ее ног. Монитор треснул, сверкнули искры. Тут меня обхватили чьи-то руки: я даже не заметил, как Джек оказался в кабинете, но теперь он держал меня за плечи.

— Успокойся, успокойся! — кричал он.

Я пытался вырваться. Даже не знаю, что бы я сделал, если бы мне это удалось. Очень надеюсь, что моим намерением не было ударить ее по голове клавиатурой. Изо всех сил я рванулся из рук Джека. Затрещала разрываемая рубашка.

— Тихо, тихо, — приговаривал мне на ухо Джек. — Все в порядке, все хорошо, тихо.

Я заплакал. Джек держал меня, пока я не обмяк, потом ослабил хватку, еще немного посидел со мной в обнимку и отпустил.

Мы с Джеком не слишком хорошо знали друг друга; этот факт только придавал ситуации сюрреализма, когда я стоял в своем разгромленном кабинете и рыдал. Сквозь слезы я заметил пуговицу на полу у ног моего трупа. В странном оцепенении я нагнулся и поднял ее. Ее пуговица — серая, с бирюзовыми прожилками. Никаких сомнений. Но как она выпала из кармана?

— Мне кажется, что рубашке уже ничем не поможешь, — извиняющимся тоном произнес сзади Джек.

Я посмотрел на рубашку. Шов на одном рукаве разошелся, и рубашка висела на мне наполовину расстегнутая, нескольких пуговиц не хватало.

Наверное, мы редко рассматриваем наши пуговицы, хотя застегиваем и расстегиваем их по тысяче раз. На моей рубашке красовались серые, металлического цвета пуговицы с бирюзовыми прожилками. Довольно необычные. Они выглядели менее яркими и новыми, чем пуговица моего трупа, поскольку рубашку уже несколько раз стирали.

Я бережно взял руку девочки и повернул ее, провел пальцами по маленькой ладошке, подушечкам пальцев. Мозоли. Совсем не похоже на руки ребенка, который часто играет в «классики».

— Все живы? — В дверях стояла Мэгги из дальнего кабинета.

За ней двое наших коллег вытягивали шеи, пытаясь разглядеть, что произошло. На нашей кафедре редко происходило что-то интересное; иногда сюда заглядывал разгневанный студент, но раньше здесь никогда не падали со стен картины и не взрывались мониторы.

— Все нормально, — ответил Джек.

Я понял, насколько он хороший человек. Все еще стоя на коленях, я рассматривал пуговицу красными от слез глазами.

Толпа разошлась; за ними тащились два трупа.

Джек наклонился, обнял меня за плечи.

— Ты пришел в себя?

Я кивнул.

— Вряд ли я смогу понять, как ты сейчас себя чувствуешь, но думаю, что ужасно.

Я кивнул.

— Если захочешь поговорить, заходи.

Я кивнул в третий раз. Он похлопал меня по спине и ушел.

Приближалось время моей дневной лекции. В нижнем ящике стола я держал свитер для тех случаев, когда кондиционер включали на полную мощность. Я натянул свитер поверх порванной рубашки, и, когда просовывал голову в ворот, мне показалось, что мой труп глянул на пуговицу на полу.