Топот шахматных лошадок - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Крапивин cтр.№ 50

Впрочем, сейчас Белка ни о чем таком не размышляла, глянула машинально, зная, что увидит давно знакомую перспективу. И увидела. И… Вернее, не «и», а «но». В перспективе Белкин глаз ухватил непривычную деталь. Зеленые полукруглые ворота, наглухо запертые во все времена, оказались на сей раз открыты. Одна створка была отодвинута напрочь, во второй оказалась распахнута калитка.

Никогда в жизни Белка не видела, что там, внутри, за башней. Ясно, что ничего особенного, но все-таки… То, что не видел никогда, обязательно притягивает любопытного человека. Белка не считала себя очень любопытной, но и равнодушной не была. А сегодня — тем более. Она ведь помнила, как рано утром ощутила упругое «дзын-нь» пространства. Значит, вполне могло случиться что-то.

Белка перебежала Первомайскую, прошагала мимо вековых тополей у Сельхозтехникума (тоже старинного, с колоннами и каменными масками над окнами), обогнула три скульптуры в длиннополых гранитных шинелях (памятник декабристам), миновала кафе-стекляшку «Ливерпуль» и оказалась в десяти шагах от ворот.

Из ворот вышли две тетушки с кошелками. По виду — явно не военные медики, а домохозяйки, спешащие домой с Грушевского рынка. Потом выскочил пацаненок дошкольного размера, проволок мимо Белки на веревке сооружение из пивных банок и пластмассовых колес (оно погромыхивало). За ним вышла ветхая старушка в зимней шали и с клюкой, похожей на посох пилигрима.

Белка шагнула навстречу.

— Бабушка, разве проход здесь сейчас открыт?

— Что, милая? А, проход… — Старушка лучилась добротой. — Да он, моя хорошая, тут еще с осени открыт. Как госпиталя уехали, все и ходют. И на рынок теперь, и ко внукам мне стало рукой подать. А то ведь раньше-то бредешь, спотыкаешься, особенно после дожжика…

Белка терпеливо дослушала, чтобы ненужным раздражением не спугнуть придвинувшееся что-то. Сказала спасибо и прошла под нависшими сводами, от которых сильно пахло застарелой каменной сыростью. И сразу опять стало сухо, солнечно, тепло.

И странно…

Хотя, в чем странность, Белка сперва не поняла.

Лежала перед ней не то улица, не то площадь. Широкая здесь, в начале, и сходящаяся клином в дальнем конце. Там, вдали, стояла башня, но не такая, как над воротами, а тонкая, кирпичная, со стрельчатыми арками и редкими окнами. Скорее всего, водонапорная, хотя было в ней что-то от средневековья. Да и от всего, что вокруг, веяло стариной. Справа плотно друг к другу выстроились каменные и деревянные дома в один-два этажа — с балконами, крылечками, решетками. Пестрели вывески и витринные навесы магазинчиков, мастерских, парикмахерских. Было похоже на декорацию к пьесе про уютный городок прошлых веков. «И когда, и откуда все это здесь появилась?» — подумала Белка. Но мельком. Потому что взгляд сам собой переехал влево. А там… там было не так. Вдоль всей площади высились массивные кирпичные здания.

Впрочем, «высились» — неточное слово, Были они трех— или четырехэтажными. Однако этажи — не в пример тем, что у домиков правой стороны. Виделась в них этакая столичная масштабность, академичность, словно это были музейные или университетские корпуса… Солнце падало на красные стены рикошетом и отчетливо лепило архитектурный рельеф: карнизы, арки, сложенные из кирпичей узоры, полуколонны, оконные углубления.

Стояли эти здания вплотную друг к другу, и можно их было принять за одно строение, но нет — все же это были разные дома. Они отличались высотой, формой окон (то узких, прямоугольных, то широких, полукруглых. У некоторых вдоль первых этажей тянулись массивные каменные галереи…

«Ну и ну…» — сказала про себя Белка, ощущая почтительное и осторожное любопытство. Машинально глянула назад. Как и ожидалось, сзади были ворота под башней и площадь замыкал двухэтажный госпитальный дом. Только здесь он казался гораздо длиннее, чем с улицы Рылеева. Убедившись, что ворота на месте и по-прежнему открыты, Белка тряхнула головой, поймала очки и шагнула из синей тени башни на желтое солнечное пространство.

Пространство было вымощено выпуклыми булыжниками. Среди них росла сероватая кашка и стебельки с какими-то бордовыми цветами-шариками. Тонкие лиловые тени от них тихо шевелились — потому что шевелился над нагретыми камнями воздух.

Отчетливо пахло скошенной подсыхающей травой. Это было странно и… знакомо. Странное в том, что нигде не было видно лужаек и газонов (да и не время еще косить траву). А знакомое — Белка не могла понять, что именно. Однако хорошее, давнее такое…

И лежала тишина.

Она тоже казалась удивительной. Ведь звенели неподалеку ребячьи голоса, пробренчал где-то на Первомайской трамвай, играла в какой-то мастерской музыка, даже прокричал за домами петух — и не просто прокричал, а словно внутри громадного ящика из тонкого стекла. Но эти звуки не раздвигали тишину, и она была здесь главная.

Подчиняясь тишине и странности, Белка осторожно ступала по булыжникам. Впереди так же осторожно ступала синяя тень — совсем короткая, потому что солнце забралось уже на полную высоту, близко к полудню. Оно грело сквозь футболку Белкины плечи.

Изредка встречались прохожие. Все такие же тетушки с кошелками. На Белку и перед собой они смотрели без интереса, для них здесь все было привычно. Перебегали от магазинчика к магазинчику мальчишки и девчонки. Прошагал деловитый дядька, он держал на плече плоский ящик с листами стекла. От стекол разлетались солнечные зайчики. Один прыгнул к Белке и опять уселся на оправе очков.

На середине площади, там, где она уже изрядно сузилась, подымалось непонятное сооружение: здоровенный каменный треугольник над широкой круглой площадкой полуметровой высоты. «Солнечные часы!» — сообразила Белка. На бетонной площадке чернели выложенные разноцветными камушками деления и всякие фигуры — знаки зодиака. Слева от каменного треугольника (похожего, кстати, на застывший парус) неподвижно сидела на солнцепеке черная кошка.

Она была гладкая и такая неподвижная, что казалась отлитой из чугуна. Будто украшение для этих часов. Но, чутко уловив девчонкины шаги, кошка встала, изящно выгнула спину, прыгнула с уступа и не спеша перешла Белке путь. Потом, шагов с пяти, оглянулась — кажется, с ехидцей. Глаза ее были изумрудные, а по шерсти скользили блики.

— Ну и фиг с тобой, — без всякой досады сказала ей Белка. — Думаешь, я тебя боюсь?

Кошке, видимо, это понравилось. Она вернулась, потерлась усатой щекой о Белкину ногу и вопросительно глянула снизу вверх. Белка осторожно погладила ее.

— Мр… — снисходительно сказала кошка и пошла по своим делам. А Белка по своим — искать выход на улицу Строителей.

Сначала она думала дойти до конца площади-улицы, где стояла водонапорная башня. Но, поглядывая по сторонам (с прежним осторожным любопытством), она вдруг увидела, что слева, между трехэтажными кирпичными зданиями, есть проход. Куда он вел, непонятно. Если судить по расстоянию, то там, сразу за этими «академическими» корпусами, должна проходить Институтская улица. «Но непонятно, почему с той улицы корпусов этих я никогда не видела, только всякие заборы?» — подумала Белка. Она вдруг опять вспомнила утреннее «звяканье пространства». Любопытство в ней сделалось менее осторожным и более напряженным. Белка повернула налево и вошла в тесный проход.