Время всегда хорошее - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак cтр.№ 32

— Не хочу! — она то ли отвечает на мои мысли, то ли угадывает их. — Я тут останусь. Тут хорошее время!

— Время всегда хорошее!

Мне кажется, что я повторяю чью-то фразу. Или там как-то по-другому было?

— У тебя тоже хорошее время, — говорю я, останавливаясь.

Какой смысл идти, если топчешься на месте?

— Компы, комики, — теперь я говорю вкрадчиво.

Девочка секунду колеблется, и я за эту секунду резко приближаюсь к ее (то есть моему) креслу.

— Нет, — говорит она. — Тут и без компов весело!

Я решаю говорить правду. Рассказываю о Женьке, о том, что мне нужно вернуться и все исправить. Она слушает, время от времени кивая. И улыбается так тепло, что я вдруг вспоминаю Сушку.

— Не боись! — говорит девчонка. — Женька под присмотром! Я его в обиду не дам!

И она говорит о Женьке, о пионерском собрании, о ее помощи.

Я испытываю сразу и облегчение, и зависть. Она молодец.

Я ей верю. И я хочу назад, в 2018 год. Там меня ждет класс, за который я отвечаю. Мы должны сдать экзамены. А девчонка позаботится о Женьке.

Я возвращаюсь в свое кресло и снова засыпаю прямо во сне.

Проснулась я сразу, одним рывком. Проснулась с ощущением тревоги. Что-то такое случилось во сне… Медленно начали всплывать подробности: была белая комната, был мальчик… Витя, кажется. Он рассказал, что мы с ним поменялись временами. Да, я уже давно догадывалась, что это не компьютерная игра, уж больно все было по-настоящему, но про первую встречу в белой комнате начисто забыла. Он сказал, что хочет поменяться обратно… Рассказал про Женьку…

И тут меня прошиб холодный пот. Женьку нужно спасать!

Я вскочила и начала собираться в школу, как на пожар. Я Женьку никому в обиду не дам, никуда его из нашей школы не отчислят!

Я примчалась в школу первая. Было еще закрыто. Тогда я пошла к Женькиному подъезду и уселась ждать на скамеечке. Женька как чувствовал, вышел буквально через пять минут.

— Привет! — он уселся рядом.

— Привет! — ответила я.

— У папы неприятности на работе, — сказал Женька. — Васса письмо написала в партком о том, что меня из пионеров исключили.

У меня непроизвольно сжались кулаки, по Жениному тону я поняла, что случилось что-то страшное, хоть и не поняла почему.

— Если его из партии выгонят… — у Жени на глазах блеснули слезы, — я себе этого никогда не прощу!

Я минутку посидела, думая, как же его утешить, потом взяла за руку и начала рассказывать:

— Знаешь, а будет время, когда всем будет наплевать, в какой ты партии.

— Что значит «в какой»? Она одна!

— Будет не одна. Будет много. И все будут бегать и просить: «Вступите в нашу партию, вступите в нашу партию»

Женька рассмеялся.

— А комсомолов тоже будет много?

— А комсомола вообще не будет, будут всякие другие молодежные организации, не помню их названия. Зато всем можно будет верить в бога. Причем в любого.

— Это как?

— Хочешь, будь православным, хочешь — католиком, хочешь — мусульманином, хочешь — иудеем. Хочешь — отмечай все праздники сразу. И в школу можно будет приносить и куличи, и мацу. И Рождество все станут отмечать.

— Какое еще рождество?

— Оба. И католическое, и православное. А пасхи вообще три, еще еврейская есть.

— Олька, ты откуда все это знаешь? — Женя аж напрягся.

— От верблюда, — засмеялась я. — Мне сегодня сон приснился. Как будто я — девочка из будущего… И мне поручено спасти тебя.

— От кого?

— От всех!

— Не надо меня спасать, — обиделся Женька, — я сам спасусь! Ты лучше еще про будущее расскажи. Что там будет?

И тут меня понесло. Я начала рассказывать про компы и комики, про машины и микроволновки и даже про адронный коллайдер. Это ж надо, что вспомнила! Мы чуть в школу не опоздали, ввалились в класс за секунду до начала урока, как раз во время объявления о том, что после пятого урока состоится политинформация на тему «Религия — опиум для народа». Мы с Женькой синхронно прыснули. Лицо пионервожатой, которая делала объявление, окаменело.

После пятого урока в кабинет пришли наша классная и Танечка. В этот раз обошлось без Вассы. Сначала нам долго и нудно рассказывали про то, что темный и дремучий народ до революции погибал под гнетом царя и попов. Я слушала вполуха, потому что уже давно поняла, что с историей здесь все не совсем чисто. Нам все совсем по-другому объясняют. Потом нам рассказали про то, что пришла революция, всех освободила и свергла ненавистный царский режим. И что теперь церковь никому не нужна, потому что все и так счастливы. За границей она еще есть, но там и трудящихся продолжают угнетать, а у нас всё по-другому. Я сразу вспомнила, что у нас, в будущем, во время всех церковных праздников президент стоит в храме в первых рядах и крестится. И, кстати, все, кто сейчас в классе, доживут до нашего времени и увидят всё своими глазами. Мне стало страшно весело, я даже хрюкнула от смеха, но Танечка не разделила моего веселья.

— Ольга, я не вижу ничего смешного!

А я видела! Ведь они все еще не знают, что довольно скоро Советского Союза не станет, и говорить можно будет все, что захочешь, и про революцию все забудут, и кто такой их любимый Ленин, дети знать не будут! Если б я сюда не попала, и я б не знала! Я вдруг почувствовала себя всемогущей. Никого не боюсь, даже Вассу!

Я встала и сказала:

— Я тоже не вижу ничего смешного. Вы же нам все это рассказывайте из-за Жени, правда? Мы взяли и исключили его из пионеров, а он лучше всех нас. Ну и что, что его бабушка верит в бога? Она замечательный человек, она никогда никого не обидела. Между прочим, никого в бога верить не заставляет. Вам-то что? Это личное дело их семьи.

В классе стало очень-очень тихо, а Танечка залилась пунцовой краской.

— Что значит личное дело? — спросила она. — У пионеров не может быть личных дел!

Тут я опешила.

— Как это не может? Что ж нам теперь, и в туалет строем ходить?

Класс заржал, а я уже не могла остановиться.

— Женя учится лучше всех в классе, Женя знает больше всех в классе. Он может поступить в любой вуз, и мы все будем гордиться, что учились вместе с ним. С ним интересно, с ним все дружить хотят! Я считаю, что если уж кто достоин быть пионером, то он!

В классе начали шептаться, я продолжила:

— И я считаю, что мы его исключили несправедливо! И если совет отряда решит вернуть Жене пионерский галстук, то это будет правильно!