Красивые, дерзкие, злые - читать онлайн книгу. Автор: Анна и Сергей Литвиновы cтр.№ 31

Домечтать до тихого ужина на закате – с крынкой парного молока и свежевыпеченным хлебом – не удалось. Сзади истерически засигналили: Валя имела наглость на секунду замешкаться и не тронуться точно вслед за впереди идущей машиной. Вот она, Москва, с ее сумасшедшими традициями и порядками – даже на миг расслабиться не дадут.

«Впрочем, оно и правильно, – осадила себя Валя. – Нечего расслабляться, коли ты молодая и здоровая. Деревня, детишки светловолосые – ну и бред! Размечталась, идиотка. Можно подумать, Степка меня замуж когда-то звал. И вообще, вот будет шоу, если я к нему приеду, а там Маруська...»

Валя, конечно же, знала, что Степан с Марусей спит – как иначе, если у людей любовь? Но одно дело знать, а другое видеть, как любимый человек воркует с другой... Впрочем, ей повезло – Степан был дома один. Но только Маруся все равно присутствовала в его квартире. Ее свитер, забытый на диване. Фотография, где она – за рулем их Грини...

«Степан перебесится. Она ему надоест. Очень скоро», – повторила привычное заклинание Валя. И впервые за долгое время вдруг почувствовала: а ведь ей сейчас на это наплевать. Да пусть Степка хоть женится на своей дурацкой Маруське – только бы с деньгами, с этой трешкой штук баксов, помог!

...Степан выслушал ее историю молча. Ни единой эмоции, ни даже восклицания, какой, типа, Олегович сволочь. Держит себя в руках? Или теперь, когда в его жизнь плотно влезла Маруся, на нее, Валю, ему стало совсем начхать?

– В общем, Степка, я не знаю, что делать, – призналась она, когда рассказ подошел к концу. – И где эти три тысячи мне брать – ума не приложу...

Степан по-прежнему молчал.

– Ты что? – затеребила его Валя. – О чем задумался? Или, – ее голос дрогнул, – тебе все равно?!

– Дурочка ты. Как мне может быть все равно? – упрекнул он.

Притянул Валю к себе, стиснул в объятиях – понятно, конечно, что чисто по-дружески, но все равно: ужасно приятно!

Ткнулся носом в ее волосы («Интересно, пронюхает, что шампунь у меня дорогой, новый, с лимонной отдушкой?») и вдруг прошептал:

– Деньги, деньги! Господи, как я их ненавижу!

– Ненавидишь – кого? – не поняла она.

– Что все кругом – такие твари. На бабках помешались, – в сердцах рявкнул Степан. – И что без денег ты сейчас даже не ноль, а минус десять. Минус тысяча!..

В его голосе, к ужасу подруги, звучала полная безнадега.

– Да ладно тебе, – Валя хоть и «свой парень», почти мужик, но всегда брала на себя «женскую» роль утешительницы, – совсем ты не ноль. И денег для обычной жизни у нас у всех достаточно...

– Вот именно, что для обычной! – выкрикнул Степан. – Для такой, чтоб просто с голоду не сдохнуть! А если вдруг такая фигня, как у тебя, случается? Когда эти три штуки сраные как воздух нужны! Или когда, еще хуже, пятьдесят тысяч требуется?!

– Подожди-подожди, – встряла Валя. – Я не поняла: каких еще пятьдесят тысяч?

– «Зеленых»! – совсем уж потерял над собой контроль Степан. – Лично мне нужны не вшивые три штуки, а пятьдесят тысяч! Американских долларов! И взять их, как ты понимаешь, негде. Даже убивать – и то без толку. Никто таких денег все равно при себе не носит... – Он закрыл лицо руками.

– Убивать?.. – тупо повторила Валя.

В глазах Степана, казалось ей, светится истинное безумие.

– И убил бы! Убил! – горячо повторил он. – Если покажут, кто с собой пятьдесят тысяч баксов таскает, – точно убью! Я для нее что угодно сделаю!

– Для кого? – тихо и растерянно спросила Валя.

– Для Маруськи. – Степан встряхнул головой – яростно, будто пытаясь изгнать из нее все мысли. А потом, уже спокойным голосом, повторил: – Да, для Маруськи. Знаешь, Валька, ведь она умирает...

...Степан никому не рассказывал, но, едва в его жизни появилась Маруся, он будто из Москвы уехал. Навсегда – настолько далеки от него оказались теперь вечные столичные заморочки, нервотрепки и гонки.

Остальные москвичи остались маяться в пробках и чахнуть в офисах, а он, вместе с Марусей, конечно, будто на море переехал. В милый, свежий, приветливый городок, пропитанный ароматами магнолий и соленого бриза. Здесь, на берегу моря, в отличие от Москвы, дышалось легко, а жилось – вольготно и беспроблемно. И чувствовал Степан себя не скучным автослесарем (кем он, собственно, и продолжал оставаться), а, допустим, капитаном. Ну пусть не капитаном – хотя бы матросом. Просоленным, веселым и бесшабашным морским волком. Нептуном. Ну а Маруся, естественно, была спутницей, Нептуншей. Или у подруги владыки морских пучин имя другое, более изящное?

Правда, Валька, да и Петька не видели в Марусе ничего особенного. Валюха называла ее не иначе как «эта твоя», а Петька и вовсе – «Марухой». Ясное дело, ревновали... Но Степан с друзьями не спорил. Конечно же, они просто эгоисты, им обидно, что он от компании откалывается... Будь на Марусином месте сама принцесса Диана – и на нее бы взъелись.

А Маруся, святая душа, наоборот, все гнала Степана обратно, к старым друзьям: «Не пойду в субботу в кино». – «Почему?» – «Вы же с Петькой и Валентиной должны в преферанс играть. Они обидятся, если ты не придешь». – «А ты?» – «Я дома посижу». Но Степа всегда убеждал Марусю, что друзья переживут. И они все-таки шли вдвоем – в кино, в зоопарк, в ЦПКиО, да хоть в музей или в пельменную, ему было все равно, куда идти рука об руку с ней...

Но было у Степы и одно приоритетное, самое счастливое и желанное место – Марусина комната в коммуналке.

Комнатка – в отличие от ее хозяйки – выглядела довольно жалко. Нескладная, длинная, словно купе, с невыводимым грибком на обоях, со скрипучим, словно в сельском доме, деревянным полом. Уют , который рьяно наводила Маруся (пестрые занавесочки, безделушки, фиалки в самодельных расписных горшках), только подчеркивал убожество помещения. Подруга, кажется, стыдилась, что живет в такой дыре, ну а Степа убеждал ее, что ему на скудную обстановку глубоко плевать. Ему и правда было все равно, и даже соседи, чета востроглазых пенсионеров, не раздражали, и ужасный, с выступившими пружинами, диван особо не бесил. Да Степану на все было плевать, когда рядом с ним находилась ОНА. Маруся. Такая юная, легкая, воздушная, трепетная. С влюбленной в него улыбкой – и с огромными, блестящими глазищами на бледном лице.

Маруся, как ни странно (девчонки ведь обычно обожают, когда их выводят в бесконечные кабаки-театры), тоже предпочитала встречаться с ним дома. А самое любимое место в квартире у нее, как и у Степы, – диван. Однако использовать его она предпочитала не только для секса. Подпирала спину подушками, укутывала ноги пушистым пледом и в этом гнездышке, даже с виду уютном и теплом, могла сидеть часами. Слушала Степановы байки, хохотала над его анекдотами, обожала в «дурачка» картами шлепать. А когда Степан пытался подшучивать, называл ее «бабулькой» и всячески выманивал из-под пледа, Маруся лишь улыбалась. И каждый раз, едва только они вдвоем входили в квартиру, первым делом она мчалась не в ванную и не на кухню, чтобы поставить чайник, а на свой любимый диванчик...