Там, как она и догадывалась, была порнуха. Самого мерзкого толка, снятая любительской видеокамерой. На пленке были двое. Женщина, довольно молодая, но, на взгляд Вари, очень так себе – брюнетка с чувственными губами и длинноватым носом. Она, совершенно голая, оседлала обнаженного молодого человека – красавчика-блондина – и фальшивым голосом покряхтывала: «Да!.. Так!.. Еще!.. Хорошо!..» Груди ее тряслись, а глаза были широко открыты и, словно издеваясь, бесстыже смотрели прямо в камеру.
Боковым зрением Варя заметила, что официантки, тосковавшие у стойки, переглянулись, и одна из них украдкой повертела пальцем у виска. Кононова вспыхнула и убрала звук. Она бы остановила пленку вообще, если бы не… Если бы не ощущение, что где-то она уже видела и второго участника порнофильма, и интерьер, в котором снималось действо. И тут до нее дошло: да ведь длинноволосый парень – не кто иной, как Александр Барсуков, самоубийца из подмосковного города Королева! И «кино» снималось, похоже, в его спальне в пентхаузе дома на улице Циолковского!
И тут, словно по заказу, грянул телефонный звонок.
* * *
Варвара остановила видео и взяла трубку.
– Это Аркадий Минаев зво?нит, – доложили ей.
– Кто? – не поняла девушка.
– Минаев я, лейтенант, участковый из Королева, – раздельно и снисходительно, словно Варя была тупоголовой блондинкой, пояснил голос. – Вы тут вчера нашим самоубивцем интересовались…
– Да-да, – отрывисто сказала девушка. – А у вас что, есть для меня какие-то сведения?
– Ну, например, – с чувством собственного превосходства молвил участковый, – известна ли вам информация, что гражданин Барсуков был женат?
– Что?! – вскричала Варя.
– Ну да, – степенно продолжил лейтенант, которому оказалась приятной столь непосредственная реакция «фээсбэшницы». – Он два месяца назад поженился с одной особой и прописал ее на собственной жилплощади. Других у гражданина Барсукова наследников, получается, нет, поэтому по всем законам через шесть месяцев квартирка его достанется в полное и безоговорочное владение ей, жене. То есть теперь уже, извиняюсь, вдове. – Участковый хихикнул. – А у нас, конечно, не совсем Москва, но его апарта?менты, я думаю, лимончика на три зеленых потянут…
– Имя! – вскричала девушка. – Как ее зовут?
– Записать есть чем?
– Есть, есть, говорите!
– Анастасия Ивановна Зараева, одна тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, уроженка города Кургана. Успеваете?
Варя азартно вбивала данные в компьютер.
– Да, да, успеваю!
– Номер, серия паспорта требуются?
– Да, да!
А когда Кононова записала все установочные данные и устало откинулась на спинку диванчика белой кожи, к ней подскочила официантка. Хотя посетительницей Варя оказалась единственной, кажется, девчатам она надоела, и те не чаяли выпроводить ее на мороз.
– Желаете еще что-нибудь? – спросила девушка.
– Да, – выдохнула Варя. – Желаю. Принеси-ка мне водки, сразу сто граммов.
И почему-то вдруг вспомнила, как говаривал здесь, в Питере, ее отец: «Ленинград – коварный город (папа по привычке именовал Северную столицу ее старым именем), здесь сама природа подталкивает тебя выпить. Да и страсти тут вечно кипят нешуточные…»
«Да, папа, ты прав, – мысленно ответила ему дочка. – Ты прав, мой дорогой папочка, прав, как всегда…»
Но не успела Варя выпить заказанную водку, не успела даже официантка принести ей рюмку, раздался еще один звонок. Ровно в тот момент, когда она о нем совершенно забыла, ей позвонил участковый Борис Федосов.
– Варя? Куда ты пропала?
Сил не было с ним пикироваться, и девушка устало бросила:
– Я в командировке.
– Когда вернешься?
Делать в Питере ей, пожалуй, больше нечего, расследование пора переносить в Москву, и Кононова сказала:
– Возможно, сегодня вечером.
– Я тебя встречу.
– Не надо. Я сама еще не знаю, когда приеду.
– А наш дознаватель все-таки допросил вдову Руткову, – сообщил капитан Федосов.
– И что?
– Ты права: она очень дергается даже при упоминании слова «компьютер».
– Пусть в следующий раз при ней назовут фамилию: Зараева. Анастасия Зараева. Запомнил? И ее фотку предъявят – я ее тебе подброшу.
– Да, хорошо, я записал: Зараева… Я хочу видеть тебя.
– В ближайшее время вряд ли получится. Ужасно много дел.
– Жаль.
– Мне тоже.
Голос девушки звучал ровно. После чудовищного предательства, свидетелем которого Варя только что невольно стала, трудно было поверить в любовь и искренность.
– Ну, тогда звони, как освободишься, – заметил явно недовольным голосом Борис.
– Конечно.
После того как Варя положила трубку, она немедленно забронировала себе по Интернету билет на вечерний сидячий экспресс.
Ночью можно будет спокойно выспаться в своей постели, а завтра как можно раньше прийти на работу, чтобы плотно заняться гражданкой Зараевой.
* * *
Назавтра Варя приехала на службу рано даже для себя: без четверти семь. Постовой прапорщик на входе посмотрел на нее с удивлением – вся Москва готовится к Новому году, гуляет «корпоративки», а эта трудоголичка…
Весь день старший лейтенант Кононова посвятила тому, что в открытых, полуоткрытых и совершенно закрытых источниках черпала информацию об уроженке города Кургана Анастасии Зараевой и ее семье. А вечером, когда все ушли, а глаза резало от восемнадцатичасовой непрерывной работы за монитором, Варя пробила (ей показалось, что в тот момент ее пальцы по клавиатуре летали как-то крадучись) по доступным ей базам данных капитана Бориса Федосова. Участковому оказалось тридцать два, три года как разведен, детей нет, проживает в одиночестве, квартира в районе Марьино. Его не разрабатывало ни УСБ, ни ФСБ, и он не числился в базах сотрудников, заподозренных в связях с оргпреступностью или в коррупции.
Не то чтобы Кононова в своем новом ухажере сомневалась, но все равно отлегло от сердца. «Наверное, у меня начинается профессиональная деформация личности», – усмехнулась Варя про себя. А уж что она злоупотребила служебным положением в собственных интересах – даже бритому ежику ясно. Но ей хотелось хоть какой-то компенсации за целый день, проведенный в виртуальном обществе Зараевой. То общество оказалось куда как неприятным…
А на утро следующего дня, двадцать четвертого декабря, Варя пришла к полковнику Петренко с докладом. Она старалась уложиться в пять минут – начальник не терпел долгих рассусоливаний. Но за каждой минутой доклада стояли, без преувеличения, мегабайты проштудированной ею и тщательно перепроверенной информации.