Миллион на три не делится - читать онлайн книгу. Автор: Анна и Сергей Литвиновы cтр.№ 9

Бабушка махнула рукой и попросила стюардессу:

– Девушка, принесите белого вина.

– A glass of white wine, please, – машинально перевела Таня.

– Ах, да… Она же по-русски не понимает… – спохватилась бабушка. – В общем, Жак очень хотел, чтобы я осталась во Франции. «Я всью жизнь учил рюсский. Хотел говорить с тобой», – процитировала она. И добавила еле слышно: – Он очень хороший человек. Надежный. Добрый. Богатый.

– А как же… а как же наш дед? – выдохнула Таня.

И тут бабушка на нее рассердилась. Рассердилась едва ли не впервые в жизни.

– Татьяна! Мы, кажется, летим домой. И я очень надеюсь, что наш дед ни о чем не узнает.

Таня облегченно вздохнула и спросила сквозь слезы:

– А как ты думаешь… если мы с Пьером поженимся… дед прилетит во Францию на свадьбу?

– Не знаю, Танечка, не знаю… – после паузы сказала бабушка. – Дед, может, и прилетит… Но я с Жаком больше встречаться не хотела бы… Все давно прошло… Слишком давно…

Пакеты для мусора жильцы покупали одинаковые. Однако мусор у каждой квартиры был свой.

Семидесятая квартира жила кучеряво: в пакетах находились бутылки из-под «Реми Мартэн», шкурки от копченой семги и пустые пачки дорогущего «Кэмела» без фильтра.

В семьдесят первой квартире проживал интеллигентный чахлый подросток. Он самозабвенно таскался с Кантом и Шопенгауэром, демонстративно игнорируя «квадратных» ровесников. Однако в его мусоре Витя регулярно находил шприцы, ампулы, папиросную бумагу и прочие наркотические причиндалы.

Витя этому не удивлялся. Он был опытным мусорщиком и знал: скромной оболочке никогда нельзя верить.

Бабулька из сорок второй все жаловалась: дочь ей совсем не помогает, а пенсия у нее грошовая. Витя сочувственно кивал, при этом вспоминал ее мусор: вчера, к примеру, там обнаружилась корзиночка из-под ранней клубники… И еще – обертка от недешевого мыла «Сэйфгард»… И использованная банка от «Вискаса» – для кота, якобы полумертвого с голодухи…

Лишь одна квартира – сорок седьмая – жила в полном соответствии с отходами своей жизнедеятельности. Картофельная шелуха, молочные пакеты, презервативы, тщательно завернутые в газетку. Жильцов сорок седьмой Витя называл про себя «ИС» – Идеальная Семья. Муж в свеженаглаженной рубашке и строгом галстуке каждый день ровно в восемь уходил на работу. Жена бегала по рынку в поисках дешевых продуктов. Никаких машин, никаких вечеринок, никаких скандалов.

Вскоре семидесятую – «кучерявую» – квартиру ограбили: вынесли аппаратуру, золото и четыре шубы из натурального меха.

Юношу-наркомана взяли прямо во дворе. Операцию по захвату провели быстро: уже через пару минут на асфальте остался только томик Шопенгауэра.

Назавтра у лицемерной бабульки из сорок второй украли сейф с антикварным золотишком, которое она еще во время войны выменивала на хлебные пайки.

С сорок седьмой квартирой, с Идеальной Семьей, ничего плохого, разумеется, не произошло.

Однажды свежим июльским вечером Витя вышел во двор. Ему нравилось курить в прохладной летней тишине. Двор спал. У помойки крутились вездесущие кошки.

Из подъезда вышел глава Идеальной Семьи. Он выглядел странно без своей обычной отутюженной рубашки. Витя затаился в тени от дерева и без труда разглядел, как в мусорный бак полетел полиэтиленовый пакет.

При досмотре оказалось, что в пакете находятся три пустые бутылки из-под коллекционного «Божоле», обертка от белого швейцарского шоколада, а также немалое количество презервативов с ребрами и усиками. А сверху лежала отпечатанная на принтере записка: «Витя, я давно заметил, что ты интересуешься мусором».

Витя заскочил домой вымыть руки и уже через пять минут звонил в сорок седьмую квартиру. Дверь открыла Идеальная Жена. Ее непривычно накрашенные глаза сияли. Короткая юбка не скрывала восхитительно стройных ног.

– Прошу к столу, Витя.

* * *

Десять миллионов долларов – это всего-навсего пять «дипломатов». Или один холщовый мешок. Босс, правда, ворчал: «На хрена столько скопили… Не могли хотя бы по лимону вывозить…»

Но Грек предпочитал одну опасную ездку десяти менее волнительным. Он любил получать адреналин в больших дозах.

«Рэйнджровер» мягко стелился по влажному утреннему асфальту. Четверо мужчин во главе с Греком слегка расслабились: до цели оставалось не больше десяти километров. Водитель уверенно держал сто сорок. Он ехал по скоростному шоссе и совсем не ожидал, что с проселочной дороги выскочит наперерез джипу побитая жизнью зеленая «копейка».

Удар пришелся точно в бок «Рэйнджровера». Джип отнесло к осевой. «Копейку» сила удара развернула и отчего-то поставила поперек «Рэйнджу».

Из раздолбанной «копейки» вылезла дрожащая длинноногая красотка. Она схватилась за голову и безнадежно спросила:

– Теперь вы меня убьете?

Охрана, вывалившаяся из джипа, пожирала глазами ее бесконечные ноги и стоячие грудки. Грек проглотил готовые сорваться матерные слова. Он подошел ближе. Глаза девчонки горели отчаянным страстным огнем. Грек успел представить, как он вонзается в нее… и умер счастливым человеком. С охраной было покончено двумя мгновениями позже.

Девушка встала с земли и принялась отряхивать одежду. Сердито сказала двум мужчинам, только что опустившим автоматы:

– Не могли аккуратней? Вы мне чуть голову не отстрелили, Робин Гуды!

* * *

Респектабельный Люксембург засыпал. Тихо шумела река.

В ночном воздухе пахло покоем и богатством: Люксембург по праву считался городом миллионеров.

Трое молодых людей, похожих на студентов, два парня и девушка, в джинсах и с рюкзачками «Рибок», устроились прямо на траве, на склоне с видом на сонную речку.

Они смеялись. Сумма нацело не делилась.

– По три миллиона триста тридцать три тысячи и триста тридцать три доллара на каждого. И один бакс – лишний.

Витя вытащил из портмоне монетку:

– Брошу в реку. Авось вернемся. Мне тут нравится…

Серебристый доллар описал высокую дугу и шмякнулся на асфальтовую дорожку, не долетев до воды.

Усталый мусорщик, который собирал оставшиеся от дневного нашествия туристов бумажки и бутылки, нагнулся и поднял монету.

Затем разогнулся, сунул доллар в карман и очень внимательно, словно запоминая на всю жизнь, посмотрел на беспечную троицу.

Где-то далеко наступает утро.

А отсюда – утра не видно. О нем можно только догадываться. Наверное, небо уже посветлело, заморосило прозрачными снежинками, заколотилось в окна. Где-то там, в заповедном городе, сейчас запоют будильники, их станут ронять и накрывать подушками. Люди – сонные, им не хочется начинать новый день. Не ведают своего счастья… Ведь у них – обычное утро! С заурядной суматохой, с серым небом, с горячим кофе! «Вставай, уже поздно!» – «Нет!» – «Полвосьмого!» – «Сколько?!» И пуховые одеяла летят в сторону, ой, какие холодные тапки, надо было поставить на батарею… Скорей греться, отмокать, умываться! Или сначала кофе? Решено: пока фырчит кофеварка, нырну в ванну, и бухну в горячую воду побольше пены, и дождусь, пока от жары запотеет зеркало… и мне нервно застучат в закрытую дверь: «Вылезай! Хватит греться! Мне еще зубы чистить!» А ты нежишься в пенной воде и отвечаешь весело: «Не ворчи, лучше прыгай ко мне!»