— Извините, — сказал он на прощание, — но вы поступили
правильно.
— Что будет с Ильясом? — спросила она напоследок.
— Не знаю, — ответил Касумов, — но думаю, что лет
десять-пятнадцать вы его не увидите. И это в самом лучшем случае.
Она охнула, оперлась о стену.
Осторожно неся «дипломат», Касумов открыл замок двери, вышел
и мягко закрыл за собой дверь. Спустился вниз по лестнице, положил «дипломат» в
багажник. Увидев его с чемоданчиком, Ильяс, сидевший на заднем сиденье между
сотрудниками МНБ, стал громко ругаться. От бешенства у него побелели глаза, он
брызгал слюной.
— Дешевка! Подстилка вонючая! Дрянь… — неслось из машины.
Он прибавлял еще массу нецензурных выражений, но Касумов его
уже не слушал. Он сел за руль и выехал со двора. Обратно он ехал с еще большей
скоростью, словно действительно опасался, что в чемоданчике могла лежать бомба
и вставленные в нее часы отсчитывали последние минуты перед взрывом. На одном
из перекрестков стоявший у машины полиции офицер ГАИ поднял руку. Касумов резко
затормозил. Они действительно проехали на красный свет.
— Извини, друг, — сказал он и тут же узнал того самого
инспектора полиции, который отпустил несколько дней назад Ахмедова. Старший
лейтенант его тоже узнал.
— Здравствуй, дорогой, — обрадовался он, — можешь проезжать,
ничего страшного.
Ему было очень приятно, что мог сделать поблажку офицеру
МНБ, который поймал его несколько дней назад на взятке.
— Ах ты, стервец! — громко сказал Касумов. — Ну почему вы
никак не хотите исправляться?
— У тебя, видимо, хорошее настроение, начальник, — ответил
инспектор ГАИ.
— Да, — кивнул Касумов, — теперь действительно хорошее. А
когда тебя выгонят из ГАИ, будет совсем хорошее.
И оставив ничего не понимающего инспектора, он рванул машину
с прежней скоростью. У него теперь действительно было хорошее настроение. Часы
показывали половину четвертого утра.
Дамаск. 9 апреля 1997 года
Было уже восемь часов утра, когда Дронго дотронулся до плеча
задремавшей женщины. Она сразу открыла глаза.
— Что случилось? — спросила, оглядываясь по сторонам.
Вспомнив, где находится, смущенно улыбнулась. — Кажется, я заснула.
— Ничего страшного, мы вместе смотрели телевизор, а потом вы
задремали.
Будем считать, что мы просто дежурили по очереди.
— Из меня не получится охранник, — улыбнулась она, — я
«жаворонок», и мне очень трудно сохранять нормальную форму в пять часов утра.
— Вы довольно точно определили время, когда заснули. Где-то
около половины пятого, — сказал Дронго.
Она сбросила с себя одеяло, которым он накрыл ее ночью, и
поднялась.
— Если разрешите, я умоюсь.
— Да, разумеется, можете пройти в ванную, — показал он на
дверь в глубине спальной.
Она взяла свою сумочку и прошла к ванной, обернулась к нему.
— Спасибо за одеяло!
— У меня их было два.
— Вы неисправимы, — пожала она плечами и вошла в ванную.
Он вышел в другую комнату. Подошел к столику с телефоном.
Все-таки нужно будет заказать завтрак в номер. Подняв трубку, вызвал ресторан,
попросил принести завтрак через полчаса. «Если вдвоем будем контролировать
дверь, возможно, не оставим шансов убийце», — отметил он для себя.
Она вернулась из ванной комнаты через десять минут. Он
сообщил ей о том, что заказал завтрак. Еще через двадцать минут в дверь
постучали.
— Оставайтесь в спальне, — почти приказала она ему, — если
это убийца, он не начнет сразу стрелять.
Мисс Линхарт прошла к двери и осторожно посмотрела в глазок.
За дверью стоял официант с сервированным столиком. Она открыла дверь, сжимая в
руках пистолет, на который было накинуто полотенце.
— Проходите, — улыбнулась женщина, приглашая официанта
войти.
Тот вкатил столик. Наклонился, чтобы достать заказанные
омлеты с сыром.
И в этот момент Дронго поднял свой пистолет, готовый
немедленно выстрелить, если пришедший сделает хоть одно лишнее движение. Но
молодой человек улыбнулся и поставил тарелки на стол, сервируя его мягкими
плавными движениями. Дронго стоял у него за спиной, готовый к любой
неожиданности. Официант закончил сервировку стола, поставил серебряный чайник и
спросил:
— Где владелец номера? Он должен подписать счет.
Дронго спрятал руку с пистолетом за спину и громко сказал:
— Дайте мне счет, я его подпишу.
Официант обернулся. Он был немного испуган, обнаружив, что
кто-то стоит за его спиной. Он протянул ручку и полез за блокнотом, когда
оказавшаяся теперь у него за спиной Алиса Линхарт убрала полотенце, готовая
выстрелить. Официант достал счет, протянул его Дронго. Тот убрал левую руку за
спину, переложил в нее пистолет и, прислонившись к дверям, протянул правую руку
за ручкой.
Подписал счет. Алиса кивнула и убрала пистолет. Официант
улыбнулся и повернулся, чтобы уходить. Дронго переложил пистолет в правую руку,
готовый выстрелить.
Молодой человек дошел до дверей и снова обернулся. Алиса
дернулась, но успела усилием воли сдержаться, не подняла руку с пистолетом.
— Приятного аппетита, — пожелал официант, выкатывая свой
столик.
Когда он открыл дверь, Дронго снова поднял пистолет, но
официант уже закрыл за собой дверь. Оставшиеся в номере посмотрели друг на
друга, неслышно перевели дух.
— Мы становимся параноиками, — заметила женщина.
— Это был единственный шанс, — упрямо возразил Дронго.
— Уже половина девятого, — взглянула на часы Алиса, — если
сегодня никого не будет, значит, вы просто ошиблись. И нам нужно срочно
выезжать в Бейрут.
— Согласен. Но впереди еще целый день. Все может случиться.
— По-моему, вам просто нравятся неприятности.
— Нет. Мне нравится моя работа. Я убежден в правильности
своих выводов.
Даже если ничего не случится, то и тогда это не будет
означать, что я ошибся.
Возможно, не сработал какой-то неучтенный фактор, о котором
мы не догадывались.
— Вы готовите пути к отступлению? — скривила она губы.
— Нет. Просто объясняю возможные причины, — ответил Дронго.
— Давайте завтракать.
Он первым сел за столик, лицом к двери. Он всегда садился
лицом к дверям. Женщина села напротив него. Они начали завтрак.