Испытание Адом - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Марк Вебер cтр.№ 112

– Есть некоторые различия, сэр, – мягко указал Турвиль, ничем не выдав своего удивления по поводу небывалой откровенности. Хонекер ни за что не повел бы себя таким образом, не будь у него двухсотпроцентной уверенности в том, что все подслушивающие и записывающие устройства либо отключены, либо находятся под полным его контролем. Откинувшись в кресле, Турвиль размышлял, как лучше ответить.

Не исключена возможность того, что комиссар просто подставляет вице-адмирала, провоцируя на высказывания, которые дадут БГБ основания его удавить... Однако, по здравом рассуждении, стоит ли придумывать такую сложную комбинацию? Чтобы погубить Турвиля, достаточно просветить кое-кого на Хевене насчет того, какие распрекрасные отношения сложились у гражданина флотоводца с гражданкой Рэнсом незадолго до ее безвременной кончины. В конце концов, кто не рискует, то не выигрывает!

Эти мысли пронеслись в голове Турвиля за долю секунды. Он улыбнулся.

– Во-первых, сэр, Занзибар и звезда Ельцина – это далеко не одно и то же. Занзибар – более густонаселенный мир, но преимущественно аграрный. Его астероидные пояса очень богаты, и за последние тридцать лет там основательно развилась добывающая промышленность, но в составе экспорта доминирует сырье. Занзибар можно характеризовать как мир третьего уровня развития, тогда как Ельцин уже достиг второго и, как мне кажется, очень быстро приближается к первому. Что гораздо важнее, флот Занзибара – это не более чем досветовые силы местной самообороны, и для обеспечения безопасности ему необходима поддержка мантийских пикетов. Ну а Грейсонский флот – это реальная сила, превратившая систему Ельцина в черную дыру для наших кораблей.

Хонекер кивнул, но без особой убежденности, и Турвиль счел необходимым продолжить.

– Помимо этого, оперативные планы и практическое руководство операциями «Кинжал» и «Икар» весьма и весьма различаются. Учитывая сложность задач, это немаловажный фактор. Самому мне служить с гражданином адмиралом Терстоном не доводилось, но все знают: он был штабистом, из тех, кого называют «бумажными стратегами». А гражданин адмирал Жискар – практик, опытный боец, по собственному опыту знающий, каково приходится под огнем. По моему мнению, он и гражданка Секретарь МакКвин сумеют избежать стратегических ошибок, которые так дорого стоили Терстону у звезды Ельцина.

– Каких, например?

– Ну, например, Терстон явно перемудрил, надеясь выманить манти и грейсонцев с позиций до атаки. Вообразил, будто сумеет обдурить их и убрать со своего пути, а затем нанести удар по беззащитной цели. Хуже того, он настолько увлекся собственными умозрительными построениями, что отказывался видеть все, что им противоречило. И это – в ситуации, когда противник обладал гораздо более совершенными средствами радиоэлектронного противодействия. В действительности ему удалось правильно оценить силы противника, лишь когда завязался бой. Результатом трагического самообмана стало то, что он попал под концентрированный огонь шести супердредноутов, причем огонь велся чуть ли не в упор.

Гражданин вице-адмирал пожал плечами и сделал движение руками странное движение, как будто подбросил что-то в воздух.

– И вот ведь что обидно: прояви он чуть больше осмотрительности, не рвись так вперед, его сил хватило бы на то, чтобы захватить систему. Да, один на один линкору с супердредноутом не потягаться, но линкоров-то у него было тридцать шесть! Я уж не говорю о двух дюжинах линейных крейсеров! У него была возможность подавить противника ракетными залпами с дальней дистанции, а он этой возможности не использовал. Это, однако, просчет тактический, а вот вера в то, что противник поведет себя именно так, как ему хочется, есть стратегический просчет, очевидный, по-моему, даже для неспециалиста. Разумеется, всегда есть смысл попытаться ввести неприятеля в заблуждение, внушить ему, будто ты собираешься атаковать в пункте А, и ударить в пункте Б. Но строить стратегию на том, что противник станет действовать именно так, как нужно тебе, недопустимо.

– Постой, но как раз такой ошибки Терстон вроде бы не совершил. Ты ведь сам сказал, что его огневая мощь позволяла ему одержать победу, даже если бы враг повел себя не так, как ожидалось.

– Позволять-то позволяла, но он не смог использовать имевшиеся возможности как раз потому, что вся его стратегия была выстроена в расчете на уклонение от настоящего боя. Другое дело, что у него могло просто не быть выбора: не исключено, что ему пришлось выстроить ее именно так, чтобы убедить руководство позволить ему хоть как-то действовать. Как-то раз, при посещении Октагона, я повстречался с гражданином Секретарем Кляйном. Должен сказать – ты уж не истолкуй мои слова превратно – худшего аргумента в пользу гражданского контроля над флотом, чем гражданин Кляйн, и не придумаешь.

Произнося эти слова, Турвиль внимательно следил за глазами Хонекера, но народный комиссар даже не моргнул.

– Главная проблема гражданина Кляйна как военного министра, – продолжил гражданин вице-адмирал, – состояла в том, что он слишком боялся неудачи, а потому не мог позволить себе рискнуть, в то время как победа без риска не достигается. Да, не могу не признать, что в ту пору, сразу после убийства Гарриса, флот находился не в лучшем состоянии, и обучение персонала приходилось проводить прямо по ходу боевых действий, но идея Кляйна состояла в том, чтобы перейти в глухую оборону и заманить манти в наше пространство. Наступательные операции сложнее оборонительных, и он, надо полагать, надеялся, что манти, сунувшись к нам, совершат множество ошибок – тех самых, которые совершили мы сами. Увы, ты наверняка заметил, что они наделали не так много ошибок, как ему хотелось. Кроме того, сугубо оборонительная стратегия абсолютно бесперспективна, если радиус зоны оперативных действий составляет два или три световых столетия. Невозможно выставить у каждой системы пикеты настолько сильные, чтобы они гарантировали отражение любой атаки неприятеля. Мы можем или равномерно распределить все силы по нашему пространству, или сконцентрировать их возле наиболее значимых пунктов и на наиболее вероятных направлениях вражеского наступления. В первом случае все системы будут защищены одинаково слабо, а во втором некоторые будут защищены хорошо, но за счет других. Врагу, таким образом, остается лишь правильно выбрать объект для атаки. Для того чтобы получить шанс выиграть войну, необходимо идти на риск и предпринимать наступательные действия. Какой-то древний адмирал со Старой Земли, запамятовал, как его звали, говаривал: «Кто не рискует, тот не выигрывает». И это правда. Так вот, скорее всего Терстон выступил с планом, обосновывавшим уклонение от реального боя, ради того, чтобы добиться от Октагона и Комитета разрешения на хотя бы урезанный вариант наступательных действий. Добавлю, если бы на самом деле он планировал дать бой и выиграть его, я счел бы этот обман простительным, а его самого уважал бы гораздо больше. Граждане адмиралы Тейсман и Жискар – или гражданка Секретарь МакКвин – вполне могли бы решиться на такой шаг. Но гражданин Терстон, выступив с концепцией, удовлетворявшей стремление руководства к «минимальному риску», похоже, сам уверовал в ее осуществимость. Он размечтался, хотел, как говорится, «и на елку влезть, и не уколоться», а в результате грохнулся с этой елки и свернул себе шею. В отличие от него, гражданка МакКвин не стремится хитростью вынудить противника к каким-либо определенным действиям: вместо этого она намерена воспользоваться тем, что противник уже сделал. Кроме того, от граждан Кляйна и Терстона ее отличает и готовность к риску, причем немалому. Иными словами, она заранее уверена в том, что нам придется участвовать в нешуточных сражениях, но местом этих сражений определила системы, в которых мы можем рассчитывать на успех.