Гордость и гордыня - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Остин cтр.№ 32

Возвращение мистера Коллинза в Хартфордшир более не радовало миссис Беннет. Напротив, она была склонна ворчать по этому поводу не меньше своего супруга. Странно, что он едет в Лонгборн, а не в Лукас-Лодж. А кроме того, столько неудобств и бесчисленных хлопот! Она не выносит, если у них кто-нибудь гостит, когда она так недомогает! A уж помолвленные вообще самые несносные из гостей. Таков был кроткий ропот миссис Беннет, и лишь еще большее огорчение из-за отсутствия мистера Бингли отвлекало ее.

Тревожило это и Джейн с Элизабет. День проходил за Днем, не принося о нем никаких известий, кроме полученных из Меритона сведений, что, по слухам, он зимой в Недерфилд не приедет. Слухи эти весьма раздражили миссис Беннет, и она не упускала случая опровергать их, как самую глупую ложь.

Даже Элизабет начинала опасаться — нет, не перемены в чувствах Бингли, но того, что сестрам удастся задержать его в столице. Как ни тяжка была эта мысль, столь губительная для счастья Джейн и подвергающая такому оскорбительному сомнению верность ее возлюбленного, она все чаще приходила ей в голову. Объединенное влияние двух его бессердечных сестер и властного друга вкупе с привлекательностью мисс Дарси и столичными развлечениями могло, боялась она, возобладать над силой его любви.

Тревога Джейн из-за такой неопределенности, разумеется, была мучительнее, но, каковы бы ни были ее чувства, она старалась их скрыть, и поэтому они с Элизабет в своих разговорах никогда этой темы не касались. Но подобная деликатность не сдерживала их маменьку, и редко вы падал час, когда бы она не упоминала Бингли, не сообщала, с каким нетерпением ждет его приезда, или даже не требовала от Джейн признания, что она сочтет себя очень обиженной, если он так и не вернется. Требовалась вся кротость Джейн, чтобы выдержать эти нападки с достаточным спокойствием. Мистер Коллинз с похвальной пунктуальностью прибыл в понедельник две недели спустя, но встретил в Лонгборне не столь радушный прием, как в первый раз. Однако он был так счастлив, что не нуждался в знаках внимания, и к счастью для всех необходимость пылких ухаживаний на долгие часы избавляла их от его общества. Большую часть каждого дня он проводил в Лукас-Лодж и нередко в Лонгборн возвращался как раз вовремя, чтобы успеть извиниться за свое отсутствие прежде, чем все отправлялись спать.

Миссис Беннет была поистине совершенно измучена. Малейшее упоминание об этом браке повергало ее в мучения и самое скверное расположение духа, а кого бы она ни навещала, без упоминаний не обходилось. На мисс Лукас она не могла смотреть без отвращения, видя в ней свою преемницу в доме, где прожила столько лет, и воспылала к ней ревнивой ненавистью. Когда Шарлотта приходила с визитом, миссис Беннет усматривала в этом предвкушение часа, когда та войдет сюда хозяйкой; а если Шарлотта обменивалась с мистером Коллинзом двумя-тремя словами вполголоса, это означало, что они говорят о лонгборнском имении и решают выгнать ее с дочерьми из дома, едва мистер Беннет скончается. И она горько жаловалась мужу на такую несправедливость.

— Право, мистер Беннет, — сказала она, — так тяжко думать, что Шарлотта Лукас когда-нибудь станет хозяйкой этого дома, что мне придется уступить мое место ей, что я доживу до этого!

— Душа моя, к чему такие мрачные мысли? Будем надеяться на лучшее. Почему бы нам не уповать, что я проживу дольше? Это не слишком утешило миссис Беннет, и потому она продолжала все о том же:

— Мне нестерпимо думать, что они соберут все имение. Если бы не майорат, я бы так из-за этого не мучилась.

— Из-за чего вы не мучились бы?

— Ни из-за чего.

— Ну, так будем благодарны, что вы избавлены от подобной бесчувственности.

— Нет, мистер Беннет, за этот майорат я никогда благодарна не буду. Понять не могу, как у кого-то хватило совести отнять имение у собственных дочерей! И все ради мистера Коллинза, подумать только! Почему оно должно достаться ему, а не кому-нибудь другому?

— Это я предоставляю решить вам самой, — сказал мистер Беннет.

Пришло письмо от мисс Бингли и положило конец сомнениям. Первые же строки заверяли, что все они остаются в Лондоне на зиму; а заключила она их сожалениями своего брата, что у него не было времени засвидетельствовать почтение друзьям в Хартфордшире прежде, чем он оттуда уехал.

Надежда угасла, совсем угасла. A когда у Джейн хватило силы прочесть письмо дальше, она не нашла в нем ничего, что могло бы ее утешить, кроме заверений в нежной к ней привязанности. Почти все оно было занято восхвалениями мисс Дарси. Вновь описывалась ее необыкновенная привлекательность. Каролина радостно похвасталась, что их дружеская близость все возрастает, и позволила себе предсказать исполнение желаний, о которых говорилось в первом письме. C большим удовольствием она также упомянула, что ее брат стал совсем своим в доме мистера Дарси, и с восторгом сообщила о планах последнего по-новому меблировать парадные комнаты.

Элизабет, которой Джейн вскоре пересказала большую часть письма, слушала в безмолвном возмущении. Ее сердце разрывалось между сочувствием к сестре и негодованием против них всех. Утверждению Каролины, будто ее брат отдал сердце мисс Дарси, она не поверила. В том, что он по-прежнему питает к Джейн истинное чувство, она не усомнилась ни на йоту; однако, как ни была она всегда расположена к нему, ей трудно было думать без гнева и даже без презрения о покладистости, о благодушии, которые теперь сделали его рабом своекорыстных друзей и толкнули принести в жертву свое счастье их капризам с тайным намерения. Впрочем, если бы он жертвовал только своим счастьем, то имел бы полное право играть им по своей воле. Но это касалось ее сестры, о чем, как считала Элизабет, ему самому следовало бы подумать. Короче говоря, над этим предметом можно было долго размышлять, но без всякой пользы. Да только ни о чем другом она думать не могла. И все-таки действительно ли чувство Бингли умерло, или вмешательство друзей его подавило, догадывался ли он о любви Джейн, или она ускользнула от его внимания, как бы там ни было (хотя ее мнение о нем зависело от ответа на эти вопросы) в положении ее сестры ничто не менялось, мир ее души был равно нарушен.

Прошло два дня, прежде чем Джейн собралась с духом, чтобы заговорить с Элизабет о своих чувствах. Но наконец, когда миссис Беннет оставила их вдвоем после более, чем обычно, длинных поношений Недерфилда и его хозяина, ее старшая дочь не удержалась и сказала:

— Ах, если бы милая маменька была боле сдержанной! Она не представляет себе, как меня ранят ее постоянные упреки ему. Но я не стану страдать. Это не может длиться долго. Он будет забыт, и все будет как прежде.

Элизабет посмотрела на сестру с состраданием, отнюдь не убежденная ее словами, но промолчала.

— Ты сомневаешься! — воскликнула Джейн, слегка краснея. — Но, право, у тебя для этого нет причин. Он может остаться в моей памяти как самый располагающий к себе молодой человек из всех мне знакомых, но и только. Мне больше не на что надеяться и нечего опасаться, и мне не в чем его упрекнуть. Слава Богу, от этой боли я избавлена. Еще немного времени… Я постараюсь справиться…