Ференц Лист - читать онлайн книгу. Автор: Мария Залесская cтр.№ 69

Можно сказать, что начало работы над симфонической поэмой «Что слышно на горе» открывало новую эру в композиторском творчестве Листа, а знакомство с Каролиной Витгенштейн — новую эру в его биографии. Кстати, характерно, что двенадцать из тринадцати симфонических поэм Листа посвящены именно княгине Витгенштейн.

Каролина, одна из немногих, изначально поддерживала решение Листа завершить карьеру виртуоза. Этого шага с нетерпением ждали в Веймаре. 27 (15) октября 1847 года, уже находясь в Воронинцах, Лист сообщил великому герцогу Карлу Александру: «Елисаветград является для меня также последним этапом концертной жизни, которую я вел весь этот год. Отныне я рассчитываю лучше использовать свое время и в ожидании отдыхаю, чтобы быстро двинуться вперед» ^[359].

Лист шел к этому решению осознанно и последовательно. С одной стороны, он стремился отдаться композиторскому творчеству, полноценно невозможному в условиях бесконечных переездов и интенсивной концертной деятельности. С другой стороны — он уже давно переживал творческий кризис, был неудовлетворен результатами своей исполнительской деятельности, видел, что перевоспитать публику с концертной эстрады не удается. Возможно, с этим справится театр?

Но и недооценивать «годы странствий» Листа тоже не стоит. «Именно в этот период, — отмечает Я. И. Мильштейн, — сформировались основные принципы его творчества… Именно в этот период началось его „национальное обучение“, которое привело к созданию бессмертной „патриотической антологии“ — „Венгерских национальных мелодий“ и „Венгерских рапсодий“. Именно в этот период был произведен переворот в фортепьянном искусстве, открывший миру новую эру пианизма. Годы странствий дали Листу множество новых, ярких и сильных впечатлений; они принесли ему огромный запас творческих мыслей и образов… Это — важнейший этап в творческой жизни Листа, во многом предопределивший всё дальнейшее развитие его искусства» ^[360].

В ожидании счастливых перемен влюбленные Ференц и Каролина провели конец года в тишине уютной усадьбы. Каролина твердо решила, что уедет за Листом в Веймар. Им казалось, что впереди ждет целая жизнь, полная любви.

1848 год Лист встретил в Воронинцах в самом радужном настроении. Наконец-то после многих месяцев гастрольной гонки он чувствовал творческий подъем. А долгие вечерние беседы с Каролиной об искусстве, философии и религии лишний раз убеждали, что эта женщина создана для него, что их соединяет не только любовь, но и взаимопонимание. Каролина, во многом полная противоположность Мари д’Агу, готова была пожертвовать ради Листа своей родиной, положением и благополучием. Выше любви для нее стоял только Бог, и Лист, как никто другой, мог это понять и оценить.

Главное, Каролина полностью одобряла — в отличие, например, от Беллони — желание Листа отказаться от концертной деятельности. Она твердо решила отправиться вместе с ним в Веймар. После развода с князем Николаем Петровичем — влюбленные были уверены в помощи в этом деле великой герцогини Марии Павловны — Каролина жаждала обвенчаться с Листом и начать жизнь заново. Олицетворением всех этих надежд стала золотая дирижерская палочка, которую она подарила Листу со словами: «Лучше, если вы будете дирижировать, чем играть на рояле».

Опробовать подарок пришлось уже очень скоро. К началу февраля Лист был обязан вернуться в Веймар. 2-го числа, в день рождения великого герцога Карла Фридриха, он выступил в качестве дирижера; очередной придворный концерт состоялся 6 февраля. 16 февраля, в день рождения великой герцогини Марии Павловны, Лист встал за дирижерский пульт веймарского придворного театра. Под его управлением была дана опера «Марта» ^[361]. Одной из первых реформаторских мер, принятых Листом на посту придворного капельмейстера, было решение ежегодно в день рождения его благодетельницы ставить в Веймаре новую оперу немецкого композитора.

В начале «веймарского периода» творчества Лист напрямую столкнулся с трудностями, которые ему предстояло преодолевать на пути восстановления былой культурной славы города Шиллера и Гёте. Профессиональный уровень оркестрантов и певцов театра, мягко говоря, оставлял желать лучшего. Но даже этих скудных исполнительских сил катастрофически не хватало. Принять меры, перечисленные в письме капельмейстера великого герцога своему покровителю, оказалось не так-то просто, в первую очередь потому, что у Веймарского двора попросту не было на это средств. Увы, Веймар на деле оказался небольшим провинциальным городком, жившим воспоминаниями о своем славном прошлом да несбыточными мечтами о не менее славном будущем. Только такие романтики-энтузиасты, как Лист и его единомышленник, интендант веймарского придворного театра Фердинанд фон Цигезар ^[362], могли, забыв собственные интересы, отдавать все силы безнадежной борьбе за торжество искусства в маленьком немецком герцогстве.

Но как раз тогда, в конце февраля 1848 года, придворному капельмейстеру показалось, что торжество его идеалов близко.

Двадцать второго февраля в Париже произошла революция. 28 февраля Лист писал Каролине Витгенштейн: «Известия из Франции подтверждаются… Временное правительство. Ламартин — министр иностранных дел. Что я Вам говорил?.. Франция находится в состоянии не только революции, но и республики» ^[363]. В письме от 1 марта Францу фон Дингельштедту ^[364] он еще более откровенен: «Как поэт Вы должны были затрепетать, узнав о той огромной роли, которую поэт [Ламартин] взял на себя в этой великой драме, являющейся до сих пор самой потрясающей страницей в истории нашего столетия… И что считаться с тем, что ценой за приход к власти наших идей являются наши головы!.. Однако я забыл, что ненавижу политику, и правда, впервые за последние пятнадцать лет у меня появилось сейчас желание — нет, не принять в ней участие, ибо я не разбираюсь в этом — но просто поговорить с другом о политике» ^[365].