Морские солдаты Российской империи. Очерки истории морской пехоты - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Данченко cтр.№ 12

В проекте Положения указывалось на первоочередность задачи несения караульной службы в портах Петербургском, Архангельском, Свеаборгском, Ревельском, имени Александра III, Кронштадтском, Севастопольском, Николаевском, Бакинском и Владивостокском.

В самом Положении дан перечень подразделений морской пехоты, к которым относились Кронштадтский, Петербургский, Севастопольский, Николаевский и Владивостокский батальоны, а также Ревельская, Свеаборгская. Архангельская и Бакинская отдельные роты. На них возлагались несение караульной службы, сопровождение казенных грузов при пересылке их между портами, исполнение функций палатных содержателей и служителей в морских госпиталях.

Перечисленные части морской пехоты должны были находиться в ведении Главного морского штаба. В некоторых вопросах они подчинялись портовому начальству. В отношении дисциплины, комплектования, довольствия, строевой подготовки первым начальствующим лицом являлся инспектор, состоявший при начальнике Главного морского штаба. Инспектор и командиры батальонов назначались по Высочайшему повелению, командиры же отдельных рот приказами по морскому ведомству.

По своему положению в батальоне его командир приравнивался к командиру экипажа, тогда как командир отдельной роты был таковым только в хозяйственных вопросах: все остальное находилось в ведении инспектора. Что же касается остальных чинов морской пехоты, то они соответствовали аналогичным чинам флотских экипажей. Госпитальные служители подчинялись главному доктору, имевшему по отношению к ним права командира экипажа. Кроме того, для них (кроме Севастопольского батальона) назначался обер-офицер с правами младшего ротного офицера: во все команды определялось по 1 фельдфебелю. Подготовка унтер-офицеров морской пехоты должна была производиться в Морской учебно-стрелковой команде. Унтер-офицеров Владивостокского батальона предписывалось обучать на месте.

Офицеры морской пехоты составляли особый корпус адмиралтейского ведомства, и производство в офицерские чины происходило по установленным там правилам.

Врачи, лекари, их помощники, фельдшеры и санитары прикомандировываются к частям морской пехоты по распоряжению морского медицинского начальства. Двухмесячное обучение новобранцев госпитальных команд проходило в местах дислокации частей морской пехоты.

Делопроизводителям и казначеям служебные права и преимущества определялись по согласованию с комиссаром в морских береговых командах. Назначение на эти должности и прохождение службы происходили так же, как у чинов флотских экипажей.

Сроки службы — действительной и в запасе — для нижних чинов морской пехоты были те же, что и в армейской пехоте.

Нижние чины, обвиняемые в правонарушениях, препровождались в ближайшую флотскую часть, и их судьбу решал уже экипажский суд.

Как явствует из данного Положения, морской пехоте отводились исключительно караульные функции. Ни о чем другом речь здесь и не велась. Вероятно, остальные задачи возлагались на морские части, действовавшие с 1914 г. на суше: они формировались из разных морских экипажей на время боевых действий и, строго говоря, выполняли функции флотской пехоты, таковой еще недавно не являясь. Судьба их складывалась по-разному, однако общее было одно: вчерашние матросы, находясь в окопах, в разведке, участвуя в рукопашных схватках и постановках минных заграждений, десантах и дозорах, становились морскими пехотинцами в суровой повседневности мировой войны ценой не всегда оправданных потерь из-за нерешительности и непоследовательности морского командования. Оно, понимая, что в современных условиях развития флота, его технического оснащения и изменений в методах ведения боевых действий отдельные, специальные части морских солдат необходимы. что и подтвердил печальный опыт русско-японской войны, не предприняло в этом направлении практических шагов. И тем не менее корабельные экипажи, откомандированные на берег в распоряжение командующих сухопутными армиями, фронтами, морскими крепостями, до конца выполнили свой долг в Великой войне, следуя славным традициям российской морской пехоты.

Если вести речь об облике первых пехотных частей, отряженных на корабли, применительно к стрельцам на борту «Орла», то здесь мы увидим привычные для того времени кафтаны восточноевропейского типа, зипуны (нижние кафтаны, чуть короче верхних), шапки с длинным колпаком и меховой опушкой, порты, сапоги с длинным голенищем и каблуками, перчатки с крагами. Вооружение стрельцов традиционно составляли самопал (ружье отечественного производства) или европейский мушкет, бердыш (их было несколько типов), сабля или шпага западноевропейского образца. Но стрельцы времен Алексея Михайловича — не более чем эпизод в истории регулярной морской пехоты, ее предшественники.

Масштабная реорганизация армии и создание военного флота, предпринятые Петром I в начале XVIII в., сопровождались помимо всего прочего существенным изменением военной одежды, введением некоторых образцов платья для «морских служителей», появлением новых типов снаряжения и вооружения. В той или иной степени это коснулось и появившихся тогда частей морской пехоты.

В связи с тем что корабельные и судовые солдатские команды формировались из армейских, реже гвардейских, полков, то говорить о некоем единообразии покроя, а тем более цвета их форменного платья в первые годы Северной войны можно весьма относительно. Если гвардейские полки имели более или менее регламентированные постоянные цвета и в первую очередь получали мундиры вводимых образцов, то этого нельзя было сказать об армейской пехоте, которая отряжалась на суда или приписывалась к ним едва ли не постоянно. В условиях войны и дефицита финансов, а также с учетом нечетко налаженной работы интендантских ведомств и недостаточными возможностями отечественной промышленности типы и цвета мундиров были весьма разнообразны, что придавало русскому воинству, в том числе и корабельным солдатам, достаточно живописный вид.

Комплект форменного платья включал суконный двубортный, так называемый «немецкий» (в документах начала XVIII в. одновременно фигурируют также названия «иноземный», «французский», «голландский») кафтан с широкими обшлагами и цветными отворотами с разрезами в полах по бокам и сзади, а также суконные камзол и штаны (для изготовления последних использовалась и кожа). В непогоду, стужу и дождь, одевали епанчу — суконный плащ без рукавов, который застегивался у шеи на пуговицу или крючок. В качестве головных уборов использовали шерстяную или пуховую шляпу, как правило, черного цвета, с широкими полями, которые обшивались галуном или цветным сукном; ноля со временем стали загибать к тулье. Кроме того, активно использовали и картузы, «карпусы», суконные с круглой тульей шапки, с отворотами и козырьком. Нехватка шляп нередко приводила к тому, что л/с одного подразделения носил как те, так и другие виды головных уборов.

В некоторых полках существовали подразделения гренадер, имевших особые шапки, отделка и форма которых отличалась разнообразием; определенное единство головных уборов было у гвардейских гренадер.

Петровские пехотинцы носили кожаные тупоносые башмаки, сапоги и штиблеты, холщовые или кожаные, которые «на походе» одевались или поверх шерстяных вязаных чулок, или вместо них.