Обнаженная медицина. Рассказы дерматовенеролога о суровых врачах и "везучих" пациентах - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Кушкин cтр.№ 4

Как говорится, если директор не придет на работу, это заметят дня через два и только избранные. А вот если уборщица не выйдет, это будет понятно всем и сразу!

Мне очень много дала моя первая работа. Я увидел вблизи свою будущую профессию, понял, из чего она состоит, и многому научился. Но самое ценное, что я попал в медицину уже не желторотым студентом, а санитаром челюстно-лицевой хирургии.

Больница, в которой я начал трудиться, была многопрофильная, с большим количеством отделений. Кровь, тампоны, инъекции, капельницы, стоны. Помыть, убрать, отнести, принести, выкинуть. Можно сказать, что я прошел альтернативную службу в этом отделении. Я погружался в медицину, и чем дальше, тем интереснее мне становилось. Я старался везде присутствовать, во всем участвовать. И через несколько месяцев уже помогал на операциях.

Конечно, не обходилось и без неожиданностей.

Во дворе больницы была спортивная площадка, где санитары, больные, врачи могли размяться, поиграть в мяч. В отделении челюстно-лицевой хирургии находилось много шахтеров. Видимо, в силу специфики профессии травм у них было предостаточно, в том числе в области головы и лица. И если с переломом челюсти обычному человеку приходилось лежать 30 дней, то шахтерам полагалось 45 дней — для них были другие нормативы. Здоровые мужики, которые привыкли работать физически, изнывали от ничегонеделания! Для них была отвратительна сама мысль, что их уложили в койку с каким-то там переломом нижней челюсти. У них отлично двигались руки-ноги, вот только разговаривать и открывать рот они не могли. Для срастания перелома нижнюю челюсть фиксировали к верхней — накладывали специальные шины, притягивая их стальной проволокой к зубам и между собой. Нижняя челюсть крепко привязывалась к верхней. Но бегали они отлично, поэтому с удовольствием играли с нами в футбол. Было очень смешно, когда во время игры они кричали друг другу, не имея возможности открыть рот: «Пас-пас».

И вот однажды с нами играл пациент, у которого подходили к концу эти 45 дней. Уже не прочными креплениями, а лишь небольшими резинками была скреплена его верхняя и нижняя челюсти. Игра азартная. Мяч передаем один другому. Опасный момент — и вот-вот забьют гол. Он в азарте снимает резинки и, широко раскрывая рот, что-то громко кричит. Тут кто-то с неимоверной силой заряжает ему мячом аккурат в нижнюю челюсть. Он орет. Падает. Мы хватаем его под руки, несем в отделение. Врачи делают рентген и видят, что челюсть снова вся разлетелась. И снова операция, и снова фиксация челюсти на 45 дней. В футбол он больше не играл!

Правила, существующие в больнице, безусловно, надо исполнять. ведь они написаны, что называется, «кровью» и «потом» как пациентов, так и врачей.

Другой, тоже трагизабавный, случай произошел поздней осенью. Ночная санитарка помыла ступеньки на крыльце. А поскольку ночная температура уже опускалась ниже нуля, то вода превратилась в тонкий слой льда. Семь утра, закончилась моя смена. Я выхожу на улицу — пора домой. Вдыхаю утренний морозный воздух, сладко потягиваюсь и вдруг вижу, что на ступеньках что-то лежит. Оказалось, человек. Я его поднимаю. Трясу — что с вами? Он ничего не говорит, только стонет. Заношу мужика в санпропускник и рассказываю врачу, где его нашел и при каких обстоятельствах. Врач осматривает и видит, что у мужчины челюсть болтается — сломана! Скорее на операционный стол. Пока готовили к операции, спрашиваем: «Мужик, а почему ты на ступеньках лежал?» Он промычал в ответ, конечно, но мы разобрали. Говорит, что всю ночь мучился — болел зуб. Еле-еле дождался утра, поехал к врачу. Но в стоматологии было закрыто. Велели зайти через санпропускник. А там поскользнулся, упал и сломал челюсть. «А сейчас зуб болит?», — спрашивает хирург. «Нет, сейчас не болит», — ответил пациент.

Не всегда стоит обращаться за врачебной помощью к знакомым. И дело не в том, что могут отказать или что-то не так сделать. Надо понимать, что от одного врача зависит не так много, как мы думаем. И бывает, что не всегда все идет так, как мы планируем. Какие-то неизвестные силы вмешиваются в лечебный процесс, и он заканчивается, порой, очень неожиданно. Однако когда дело касается знакомых, под удар уже попадает не только репутация врача, но и дружба…

У одного нашего хирурга был старинный приятель, который попросил посмотреть его жену. У нее болел зуб — не спала всю ночь. Зуб надо вырвать, а она боится идти к стоматологу. Друг нашего врача спрашивает:

— Не мог бы ты помочь ей и вырвать зуб? Только она очень боится — сделай ей под общим наркозом.

— Да, конечно, о чем разговор! Приводи!

Приятель обрадовался и побежал за женой, которая осталась ждать его в машине.

Женщину привели в операционную. Я на подхвате, помогаю по мелочам — уложил женщину на стол. Рядом стоит анестезиолог. Врач говорит: «Дай ей масочный наркоз». Анестезиолог дает и попутно спрашивает:

— А вы долго будете делать?

— Ну что ты! Две минуты — зуб вырвем и все.

Кивает. Дает женщине фторотановый масочный наркоз (а он действует примерно 5–10 минут). Она засыпает. Открываем рот. Доктор начинает рвать зуб, а он… крошится. И корни остаются. Неприятно, но все поправимо. Надо удалять корни. Но они быстро не удаляются. Проходит 10 минут. Анестезиолог говорит: «Что-то у вас быстро не получается, давайте я ей нормальный наркоз по вене дам, заинтубирую, и работайте?» Врач: «Да что ты, не надо! Осталось чуть-чуть, сейчас все закончим». Анестезиолог уже нервничает: «На фторотане у нее интоксикация будет». Врач лишь махнул рукой — делай, мол, как я говорю. Проходит еще минут 30, а корни все не удалены. Анестезиолог уже начинает психовать: «Ребята, мать вашу, давайте я ей дам нормальный наркоз! Иначе делов натворим».

Самое страшное для врача — переоценить свои возможности. Ведь мы всегда несем ответственность не только за собственные поступки, но и за самочувствие нашего пациента.

За это время он давал ей маску 5 или 6 раз. Она засыпала, через несколько минут просыпалась. Он опять ей давал маску, она опять засыпала, и так далее. А это, действительно, очень плохо. Минут через 40 у нее начались судороги от интоксикации. Произошло то, о чем предупреждал анестезиолог. Что делать? Хирург говорит: «Привязывайте ее к столу!» Привязали. «Голову держите». Держим. Хирург взял скальпель и распахал всю челюсть. И только после этого он удалил все, что было необходимо. И вот, когда, казалось бы, можно вздохнуть с облегчением, у женщины неожиданно наступает непроизвольное мочеиспускание. Хирург смотрит: жена друга, как-то неудобно ее в таком виде возвращать. Он просит санитарку снять трусы и постирать. Однако после такого наркоза отпускать пациентку домой просто нельзя.