О чем весь город говорит - читать онлайн книгу. Автор: Фэнни Флэгг cтр.№ 9

Женщины-соседки нуждались друг в друге, поскольку с кем-то надо посоветоваться о готовке и воспитании детей, да и поболтать. Мужчинам болтать недосуг, но им требовалась соседская подмога. Поначалу, когда денег было маловато, друг с другом рассчитывались зерном; Лордор бесплатно снабжал детей молоком, а взрослых – маслом и сыром, в обмен получая сено и пшеницу на корм лошадям и коровам.

В 1895-м у Свенсенов сгорел амбар, и поселковые мужчины, собравшись в артель, меньше чем за неделю отстроили им новый. А на следующий год, когда Катрина свалилась в родильной горячке, Ларс Свенсен в буран отправился за лекарем, ехал всю ночь и, в общем-то, спас ей жизнь. Однако он не ждал благодарности, поскольку знал, что Лордор то же самое сделал бы для него. А для благотворительного обеда по сбору средств на строительство силосной башни Нотты пожертвовали свинью, Бёрди Свенсен отдала двадцать цыплят, миссис Линдквист нажарила пирожков. Катрина испекла хлеб и миндальное пирожное, выставила сыр и кофе. Обед удался. Жареный цыпленок Катрине понравился. А вот жаркое она не ела, поскольку его приготовили из ближайшей родственницы Сладкой Картофелины. В общине царили мир и лад, которые однажды подверглись серьезному испытанию.

В мае 1897-го в поселке появились некто мистер и миссис Элмер Мимс, которые взяли надел и у всех назанимали денег на постройку дома. Вскоре выяснилось, что мистер Мимс – пьяница и вдобавок человек редкостно низких моральных устоев. Жена ему в том не уступала. Когда Генри Нотт заглянул к ней истребовать долг, она предложила рассчитаться иным способом, чем до смерти его напугала. Путаясь в собственных ногах, бедняга стремглав кинулся домой, к миссис Нотт. Мимсы получили еще год отсрочки, но ничего не посеяли и долгов не вернули. Лордор созвал собрание.

И вот однажды вечером, когда эта пара, нежданно приглашенная к Ноттам, за обе щеки уплетала дармовой ужин, ее дом разобрали до основания и аккуратно, досочка к досочке, гвоздик к гвоздику, вместе со всеми пожитками загрузили на подводу. Вернувшись домой, Мимсы узрели пустой участок, посреди которого стояла груженая телега. Намек они поняли, и с тех пор их больше не видели.

Происшествие не обсуждалось. Гордиться тут было нечем, но Ларс Свенсен сказал жене:

– Иногда, Бёрди, надо выковырнуть червяка из яблока.

Катрина была не только хорошей женой и надежной соседкой, она еще способствовала приросту местного населения, родив сперва сына Тедди, а потом дочку, которую в честь своей матери назвала Ингрид.

По данным переписи 1890 года, в Шведбурге проживали семьдесят четыре человека. К 1900-му его население выросло больше чем в два раза.

Еще задолго до отъезда из Чикаго Катрину утомили чад и суета большого города. Она искренне любила чистый воздух и сельскую тишь. Но после рождения первенца Катрина на себе испытала все тяготы жизни вдали от лекаря и лавки с товарами, необходимыми для надлежащего домоводства.

И вот однажды она сказала:

– Лордор, нам нужен настоящий город с собственными лавками.

А ведь она права, подумал Лордор. Поселение растет, мотаться в Спрингфилд и обратно далеко и тяжело, особенно женщинам, особенно зимой.

Вечером он сел за кухонный стол и, вооружившись карандашом и линейкой, набросал примерный план деловой части города. В тот год после сбора урожая мужчины проложили четыре аккуратные широкие улицы, по обеим сторонам которых высадили вязы, дающие хорошую тень. Потом из Чикаго выписали архитектурный каталог Лаймана-Бриджеса, в котором выбрали сборные магазины, церковь, зал собраний и дома для торговцев. Затея казалась выгодной. Лавка стоила дешевле восьми сотен, а церковь с молельными скамьями и зал собраний на круг обходились в пять тысяч долларов. Жители сбросились на покупку и заказали доставку по железной дороге.

Через три месяца Лордор и еще несколько мужчин встретили груз в Спрингфилде, уложили на подводы и привезли домой. Когда в поселке появились церковь, лавки и все прочее, жители подумали, что неплохо бы дать новое имя их городу с иголочки.

На собрании, проходившем в новом зале, кто-то предложил назвать город Нордстрём, в честь его основателя, но Лордор возразил:

– Нет, город принадлежит всем.

Кому-то нравилось имя Новехонький, норвежцы стояли за Скрипичный город, шла горячая дискуссия по фантазиям вроде Афин, Парижа, Гастонии и Утопии, однако Лордор настаивал на простом и честном названии и спросил:

– Зачем вводить людей в заблуждение?

После многочасовых споров остановились на названии Элмвуд-Спрингс.

– Тут уж без обману, – сказал мистер Нотт. – Вот вам вязы, а вот родники ^[1]. Давайте голосовать, и я пойду ужинать.

Предложение прошло при одном воздержавшемся – Бёрди Свенсен ратовала за Париж. На том же собрании Лордора Нордстрёма единогласно избрали первым мэром, и Генри Нотт отправился домой, где его ждали лапша с подливкой и яблочные оладьи.

Новый мэр, новое имя и новые постройки подвигли жителей Элмвуд-Спрингс на следующий шаг – объявление в газетах восточных штатов:

Лордор счел, что в объявлении, составленном Бёрди Свенсен, картина слегка приукрашена, однако отправил его в газету. Сгодится все, что поможет привлечь профессионалов.

По всему Западу и Среднему Западу небольшие общины, прежде именовавшиеся Маленькая Польша, Маленькая Италия, Немецкий городок, меняли свои названия на американские и надеялись вырасти в города. Элмвуд-Спрингс повезло. Года не прошло, как он обзавелся лекарем, цирюльником, при необходимости рвавшим зубы, и лютеранским проповедником Эдвином Уимсбли. По запросу, не слишком рьяным.

1901

Раньше все крестьянские дети обучались дома. Но вскоре городские женщины поняли, что пришла пора для кое-чего получше. Скажем, Катрина захотела, чтобы Тедди и Ингрид получили настоящее образование. Лордор, как всегда, согласился.

Через несколько месяцев в городе появилась прелестная маленькая школа из красного кирпича. А осенью из Филадельфии приехала восемнадцатилетняя учительница мисс Люсиль Бимер, чтобы преподавать в первом – восьмом классах.

Невзирая на молодость, она получила место благодаря своему особому интересу к литературе и английскому языку, что и требовалось общине. Недавние эмигранты хотели, чтобы их дети хорошо говорили и читали по-английски.