– Я согласен, что они глупы и невежественны, но что из этого? Прощайте.
– Пусть выйдет хотя бы мистер Марли!
– Нет!!!
Дверь захлопнулась. Когда По спускался вниз по улице, скользя по обледеневшему булыжнику, он услышал звук рожка и увидел подъехавший почтовый дилижанс. Из него со смехом и песнями, раскрасневшиеся и оживленные, выкрикивая рождественские поздравления, высыпали члены Пиквикского клуба и что есть мочи заколотили в дверь. Им открыл жирный парень.
Эдгар По торопливо шагал по берегу мертвого моря. На мгновение он задерживался то у одного, то у другого костра, чтобы отдать распоряжения, проверить, хорошо ли кипит котел, достаточно ли зелья и как начертаны мелом магические пентаграммы.
– Хорошо! – восклицал он и спешил дальше. – Отлично! – кричал он и бежал дальше.
Другие бежали за ним. Вот уже присоединились и мистер Коппард с мистером Мэкеном. Все злобные змеи и разгневанные демоны, огнедышащие драконы и шипящие гадюки, трясущиеся ведьмы, ядовитые колючки, жгучая крапива и колючий терновник – все, что некогда оставило на этом печальном берегу отступившее море фантазии, теперь пенилось, бурлило и гневно шипело.
Мистер Мэкен вдруг остановился. Он опустился на холодный песок и заплакал, как ребенок. Его пытались утешить, но безуспешно.
– Я вдруг подумал… – промолвил он, – я подумал, что будет с нами, когда исчезнут последние экземпляры наших книг.
Сердитый ветер пронесся мимо.
– Не смейте говорить об этом!
– Но мы должны! – простонал мистер Мэкен. – Именно сейчас, когда ракета сядет, вы, мистер По, вы, Коппард, вы, Бирс, исчезнете. Как дым, развеянный ветром. Ваши лица начнут таять…
– Смерть, смерть всем нам!
– Мы существуем, пока нас терпят на Земле. Если сегодня будет вынесен окончательный приговор и исчезнут последние экземпляры наших книг, мы погаснем, как гаснет огонь.
Коппард печально размышлял.
– Кто я? В чьей памяти на Земле я еще живу? Где? В африканской хижине? Какой-нибудь отшельник, может быть, читает мои рассказы. Последняя свеча, задуваемая ветром времени и науки. Дрожащий слабый огонек, благодаря которому я еще живу в гордом изгнании. Он или, может быть, мальчишка, вовремя нашедший меня на старом чердаке? О, вчера мне было так худо, так худо. У души ведь тоже есть плоть, как есть она у тела, и плоть моей души ныла, каждая ее частичка… Вчера я был свечой, которая вот-вот погаснет, но вдруг пламя разгорелось с новой силой, потому что ребенок там, на Земле, чихая от пыли, нашел на старом чердаке мою потрепанную, изъеденную временем книгу. И вот я вновь получил короткую отсрочку!
В маленькой хижине на берегу громко хлопнула дверь. Небольшого роста человек, изможденный и исхудавший так, что кожа буквально висела на нем, вышел из хижины и, не обращая ни на кого внимания, сел и уставился на свои сжатые кулаки.
– Вот кого мне жаль, – прошептал Блэквуд. – Посмотрите, конец его близок. Когда-то он был более реален, чем мы, люди. Веками его, всего лишь легенду, наделяли розовой плотью, белоснежной бородой, обряжали в красный бархатный кафтан и черные сапоги. Ему дали сани, оленей, серебряную мишуру и ветку остролиста. Столько веков понадобилось, чтобы создать его. А потом взяли и уничтожили, выбросили, как негодную вещь.
Все молчали.
«Как там, на Земле, без Рождества? – подумал По. – Без жареных каштанов, елочных украшений, хлопушек и свечей? Ничего, только снег, ветер и одинокие люди-реалисты…»
Они смотрели на печального старика с тощей бородкой, в выцветшем красном бархатном кафтане.
– Знаете, как это случилось?
– Нетрудно представить. Фанатик психиатр, умничающий социолог, с пеной у рта негодующий педагог, лишенные фантазии родители…
– Прискорбное положение. Я не завидую торговцам рождественскими подарками, – заметил, усмехнувшись, Бирс. – В последнее время, как мне помнится, они начинали готовиться к сочельнику за день до праздника всех святых. Теперь, если в этом есть еще смысл, пожалуй, начнут уже с сентября…
Бирс внезапно умолк и с печальным стоном рухнул на землю. Падая, он успел прошептать:
– Как странно…
Окаменев от ужаса, они смотрели, как его тело превращается в сизую золу и обугленные кости; хлопья сажи проплыли в воздухе.
– Бирс! Бирс!
– Его нет.
– Погиб последний экземпляр его книги. Кто-то только что сжег ее на Земле.
– Да хранит его Бог. Теперь ничего от него не осталось. Ибо кто мы, как не наши книги, и если гибнут книги, бесследно исчезаем и мы.
В небе нарастал гул.
Испуганно вскрикнув, они посмотрели вверх. Обжигая небосвод огненными выхлопами, летела ракета. На берегу замелькали огни фонарей, послышался скрип, скрежет, бульканье, запахло колдовским варевом. Полые тыквы-черепа со свечами в пустых глазницах поднялись в холодный чистый воздух. Костлявые пальцы сжались в кулак, и вопль вырвался из сухих уст колдуньи:
Чур, корабль, остановись!
Сгинь, корабль, воспламенись,
Лопни, тресни, развались!..
Плоть сушеная колдуньи,
Шерсть ушана в полнолунье…
– Настал час нам отправляться в путь, – прошептал Блэквуд. – На Юпитер, Сатурн или Плутон.
– Бежать? – крикнул ветру По. – Никогда!
– Я старый человек, я устал…
По взглянул в лицо старику и понял, что тот говорит правду. Он вскарабкался на огромный валун и обратился к тысячам серых теней, болотных огоньков и желтых глаз, к воющему ветру.
– Яды! Зелье! – крикнул он.
Запахло горьким миндалем, мускусом, тмином, фиалковым корнем и полынью.
Ракета снижалась медленно и неотвратимо, с воем и стенаниями проклятого всеми грешника. Эдгар По неистовствовал. Он вскинул вверх сжатые кулаки, и оркестр из запахов, ненависти и гнева послушно повиновался. Словно сорванные бурей ветки, в воздухе пронеслись летучие мыши. Негодующие сердца, пущенные как ядра, взрывались в опаленном воздухе кровавым фейерверком. Все ниже и ниже, неумолимо, как маятник, опускалась ракета.
С гневными проклятиями По попятился, а ракета приближалась, сверля и жадно всасывая воздух. Мертвое море стало колодцем, где, как в западне, они ждали, когда опустится зловещая машина, подобно сверкающему лезвию топора. Их как будто застигла горная лавина.
– Змеи! – крикнул По.
Многоцветные ленты серпантина взметнулись вверх, навстречу ракете. Но она уже села, взвихрив воздух, опалив его пламенем. И вот она лежит, тяжело отдуваясь, опустив огненный хвост на песок, всего в какой-то миле от них.
– Вперед! – неистово вскричал По. – Наш план изменился. У нас теперь лишь один выход. Вперед! Всем вместе на нее! Раздавим ее, убьем их всех!