– Вы замужем? – быстро спросил Коваленко.
– Да, а что?
– Нет, просто... Не все так долго могут состоять в браке. Вы рекордсмен, если можно так выразиться...
– Спасибо за комплимент. Кстати, муж не хотел, чтобы я работала. Но сидеть все время дома... Знаете, он ужасно ревнив! – Валя засмеялась. – Когда я ему сказала, что просто умираю от тоски в четырех стенах, он мне позволил устроиться здесь. Коллектив сплошь из одних женщин!
– А Юлий Платонович? – шутливо напомнил Коваленко.
– Юлий Платонович – лицо приходящее...
– А где работает ваш муж?
– В одной строительной фирме. Это не по его специальности, конечно, но платят там неплохо, – ответила Валя, глядя вперед. Цепочка фонарей впереди сливалась в одну сплошную золотую линию, асфальт был покрыт холодной кашей из снега, и она тяжелыми брызгами летела из-под колес во все стороны.
– Понятно... – задумчиво пробормотал Герман Коваленко.
Они замолчали. Каждый думал о своем. «Дома опять буду поздно... – мелькнуло в голове у Вали. – Ну да ладно – не могу же я бросить деда!»
В полутьме профиль Коваленко казался сделанным из мрамора – голова античного героя, печального и недоступного. От былой его веселости не осталось и следа.
– А дети у вас есть? – вдруг снова спросил он.
– Что? Ах, дети... нет пока. Мы с мужем, знаете ли, решили подождать. Еще ведь не поздно?
– Нет, не поздно, – усмехнулся Коваленко.
– А что это вы, Герман... простите, не знаю вашего отчества, у меня все выпытываете? – спохватилась Валя.
– Обычное любопытство, – пожал он плечами. – Хотите, спросите меня о чем-нибудь.
– Нет, не хочу.
Герман покрутил ручку приемника, поймал какую-то легкую скачущую мелодию – под стать этому то ли зимнему, то ли весеннему дню.
– Вы из-за Натальи появились у нас?
– Что? – вздрогнул он.
– Я говорю, вы из-за Натальи ходите к нам в библиотеку? – терпеливо повторила свой вопрос Валя.
– Какая еще Наталья? – удивился Коваленко.
«Точно, стесняется... – мысленно вздохнула Валя. – Просто на удивленье стеснительный! И ведь поначалу даже не догадаешься...»
– Ну та девушка в читальном зале с внешностью фотомодели... Вы еще нам рукой помахали сегодня, когда мы с Натальей у окна были.
– Не обращал внимания, – насупился Коваленко. – Я, собственно, ради литературной студии вашу библиотеку посещаю, и ни до какой Натальи мне дела нет.
– А мне показалось...
– Валя, не придумывайте того, чего нет, – строго перебил ее Коваленко. – Или вы меня в чем-то подозреваете?
– Да ни в чем я вас не подозреваю, я же говорю, мне показалось...
– Вы думаете, у меня совсем таланта нет? Я, между прочим, заметил, что вы тоже на этих занятиях все время присутствуете – впору Истомину с вас деньги брать.
– Обычное любопытство. Особенно когда посетителей нет...
– Ага, обычное любопытство...
– А зачем вам эта студия? Вы что, великим писателем собираетесь стать? – хитро спросила Валя.
– Собираюсь! – с вызовом произнес ее спутник.
– В банке мало денег платят? Подработать решили?
– В каком еще банке?
– Ну где вы там работаете... Вот здесь налево сверните, пожалуйста.
– С чего вы взяли, что я работаю в банке? – удивился Коваленко.
– Образ у вас такой... – туманно ответила Валя. – Ну ладно, не в банке, а в каком-нибудь крупном офисе, руководителем отдела... У магазина остановите.
– Удивительный вы человек, Валентина, – пробормотал озадаченно Коваленко, притормаживая у большой витрины с нарисованными разносолами. – Да, я работаю руководителем отдела – вы угадали, и именно в крупном офисе... Правда, мне эта работа осточертела, и именно поэтому я и пошел в студию к Истомину. У человека должно быть хобби! Физику захотелось немного лирики... Или вы считаете, что у меня, как у лирика, нет будущего?
– Я не знаю. Хобби ни к чему не обязывает.
– Я не согласен! – с азартом заявил Коваленко. – Давайте спорить...
– Мне некогда, Герман... э-э, вы так и не сказали мне своего отчества. Ну да ладно – просто Герман. Спасибо, что довезли.
– Вас подождать, Валя?
– Нет... спасибо еще раз!
Она выскочила из машины, захлопнула дверцу и быстро направилась к раздвижным стеклянным дверям супермаркета. Разговор с Коваленко оставил странное впечатление. Эти его перемены настроения, расспросы... Хм, скучно ему! Он просто не знает, чем себя занять. Хобби! Ходит в литературную студию, подвозит до магазина не слишком молодую и не слишком симпатичную библиотекаршу... Удачливым яппи полагается заниматься чем-то другим – ходить по вечерам в клубы, играть в пейнтбол, бросать шары в боулинге, посещать какие-нибудь крутые кинотеатры со звуком долби-супер-пупер, где демонстрируются модные фильмы...
Валя быстро набрала продуктов, в которых, по ее мнению, мог нуждаться Арсений Никитич. С тяжелыми сумками вышла наружу... Но, слава богу, Коваленко и след простыл.
Дед сидел за большим круглым столом и старательно писал что-то в толстой тетради.
– А, Валюша... – строго произнес он, подняв на лоб очки. – Ну, здравствуй.
Валя быстро чмокнула его в круглую блестящую лысину.
– А ты что в шаль закутался? – встревоженно спросила она. – Разве холодно? Дед, ты что – простудился?
В шерстяной пестрой шали Арсений Никитич напоминал диковинную птицу – что-то вроде грифа... Он встал, тяжело опираясь на бамбуковую палку с ручкой в виде головы оскалившегося дракона.
– Я не простудился. Старая холодная кровь виновата – вечно мерзну... Идем на кухню, будем чай пить.
– Дед, ты сиди, я все сама. Я тут кое-что купила – буду суп тебе варить. И рыбку на пару приготовлю...
– За что мне такое наказание! – запыхтел Арсений Никитич. – Твоя покойная мать всю жизнь изводила семью диетическим питанием, и ты туда же... Валюша, поверь, мне достаточно бутерброда с колбасой. И тебе хлопот меньше. Ненавижу здоровое питание!
– Все время есть колбасу вредно, – забубнила недовольно Валя. – Ты хоть представляешь, что в нее кладут? Ладно бы модифицированный крахмал, а то ведь еще и сою, подвергшуюся генной обработке, и еще какие-то жуткие добавки, которые цифрами обозначаются...
– Валя! – умоляюще воскликнул Арсений Никитич. – В моем возрасте это уже не имеет никакого значения!
Они прошли на кухню.
Валя налила воды в электрический чайник, постелила белую хрустящую скатерть, расставила чашки с золотыми ободками.