Особый штаб "Россия" - читать онлайн книгу. Автор: Иван Грибков, Дмитрий Жуков, Иван Ковтун cтр.№ 12

После окончания Гражданской войны Борис Алексеевич остался в Польше, где получил гражданство. Находясь в Варшаве, он познакомился с Александрой Федоровной Ивановой (дочерью полковника Федора Георгиевича Иванова) и в 1921 г. сочетался с ней законным браком. 4 июня 1922 г. у них родилась дочь Мария. До конца своих дней Б. А. Смысловский трепетно ее любил. Мария Борисовна Смысловская основную часть жизни провела в Польше. Во время Второй мировой войны она вышла замуж за бывшего рядового РККА Семена Яковлевича Шаронова, попавшего в немецкий плен под Харьковом в 1942 г. Шаронов, завербованный немецкой разведкой, служил переводчиком (зондерфюрером) в одном из специальных подразделений, подчинявшихся Зондерштабу «Р», которым в 1942–1943 гг. руководил Смысловский. Обстоятельства разлучили Марию и Семена: она осталась в Польше (умерла 21 сентября 1998 г.), а он, пройдя советские лагеря, вернулся на хутор Атамановский (до революции — Хоперский округ области войска Донского; в СССР — Даниловский р-н Волгоградской области), где скончался 18 января 1959 г. От брака с Семеном Шароновым у Марии Борисовны родилась дочь (21.2.1945 г., Краков) — Екатерина Семеновна Смысловская ^[78].

Надо сказать, что Борис Алексеевич Смысловский был женат трижды. Второй его супругой в конце 1930-х гг. стала Евгения Микке, происходившая из богатой мещанской семьи с немецкими корнями. Брак этот, по-видимому, был заключен по расчету и долгим не был. Возможно, как офицеру абвера, Смысловскому была нужна жена «фольксдойче», чтобы избежать подозрений, если разведывательные и политические органы нацистов проявят интерес к его личной жизни. Третьей супругой Смысловского стала Ирина Николаева Кочанович (позже — графиня Хольмстон-Смысловская; 16.11.1911 — 24.2.2000 г.), молодая польская художница. Третий брак оказался прочным и счастливым. Разумеется, недруги Бориса Алексеевича никогда не упускали случая, чтобы обвинить его чуть ли не в двоеженстве ^[79].

Б. А. Смысловский с женой и дочерью. Польша. 1920-е гг.

В 1920-х гг. Смысловский обосновался в Варшаве, где между двумя мировыми войнами проживало несколько десятков тысяч русских эмигрантов. Материальное положение семьи Бориса Алексеевича было тяжелым. Ему постоянно приходилось искать работу, чтобы прокормить жену и маленькую дочь. В середине 1920-х гг. он отправился в вольный город Данциг, где окончил немецкий Политехнический институт по специальности «механическая обработка дерева», получив диплом инженера-практика, после чего возвратился в Варшаву и стал работать торговым агентом и предпринимателем в области деревообрабатывающей индустрии, трудился на одной из мебельных фабрик в пригороде польской столицы ^[80].

Конечно, положение обывателя-бизнесмена тяготило Бориса Алексеевича, так как он считал себя военным человеком, принадлежащим к аристократической офицерской касте. Кроме того, трагедия, постигшая его Отечество, захват власти большевиками, которые превратили страну в плацдарм для осуществления идеи мировой революции, не могла не волновать Смысловского. Как и многие офицеры, познавшие горечь жизни на чужбине, он жил надеждой на новый «весенний поход», следил за новостями, ожидая наступления часа, когда снова появится возможность вступить в борьбу. Многим было ясно, что война с большевиками рано или поздно произойдет. К началу 1930-х гг. взоры эмигрантов все чаще стали обращаться в сторону Германии, где происходили процессы, которые при стечении определенных обстоятельств могли поспособствовать осуществлению давних чаяний российских изгнанников.

Первые контакты Б. А. Смысловского с немецкой военной разведкой начались с середины 1920-х гг. По одной из версий, высказанной В. Ф. Климентьевым, Смысловский вступил в контакт с абвером во время обучения в Политехническом институте в Данциге. Уже тогда, по всей видимости, он стал агентом, исправно снабжавшим конфиденциальной информацией своих немецких друзей, живо интересовавшихся политической обстановкой внутри Польши ^[81]. Кроме того, известно, что в это время он окончил специальные курсы для агентов в Кенигсберге ^[82].

Надо сказать, что ориентация на Германию со стороны русских эмигрантов была вызвана не только надеждой на будущую помощь немцев в борьбе с советской властью, но и с весьма жесткими мерами, которые принимало польское правительство в отношении русских военных. Так, после высылки в октябре 1921 г. Савинкова, в конце года в Варшаву прибыл генерал-майор В. М. Новиков. Главнокомандующий Русской армией П. Н. Врангель возложил на него обязанности объединения русских военных контингентов в Польше. Генерал Новиков должен был находиться в подчинении неофициального военного представителя Русской армии в Польше генерал-лейтенанта П. С. Махрова. Однако Новиков предпринимал самостоятельные шаги: создавал военные формирования в лагерях интернированных, отдавал приказы, издавал инструкции и т. д. Результатом этой деятельности стала высылка всей русской военной верхушки из Польши в Данциг и ужесточение режима в лагерях ^[83].

В апреле 1922 г. по обвинению в антипольской и прогерманской деятельности в Данциг были высланы сотрудники русской военной и дипломатической миссий, а также деятели русского Красного Креста во главе с Л. И. Любимовой. Среди них были Б. Р. Гершельман, генерал В. М. Новиков, генерал П. С. Махров и другие. Несколько десятков человек было арестовано по подозрению в монархической деятельности и в связях с Германией. Десятки человек находились под наблюдением ^[84].

Весной 1927 г. произошли события, существенно осложнившие положение русских в Польше, предельно обострились и отношения Польши с СССР. В мае 1927 г. советский агент ОГПУ А. Э. Опперпут-Упелинец дал показания в финском генеральном штабе об операции «Трест», в которую были втянуты II отдел польского генштаба и почти все военные атташе Польши. 7 июля 1927 г. Борис Коверда убил полномочного представителя СССР П. Л. Войкова. Все русские организации в Польше были поставлены под гласный (со стороны польской полиции) и негласный (со стороны Экспозитуры) контроль на предмет их связи с монархическими прогерманскими кругами ^[85].