Энциклопедия специй. От аниса до шафрана - читать онлайн книгу. Автор: Джон А. О'Коннелл cтр.№ 65

Armoracia rusticana

Хрен в огороде – это прежде всего сорняк. Он вырастает в полноценное растение даже из мельчайшей части корня, поэтому хрен будет очень трудно устранить, если вы вдруг решите посадить на его месте что-то еще. Родина хрена – Восточная Европа; затем он стал популярен в Германии, а потом британцы начали рассматривать его в качестве приправы для ростбифа. Английский ботаник Джон Джерард (ок. 1545–1612) сначала пел дифирамбы хрену как лекарству (убивает червей, облегчает течение меланхолии) и лишь потом сообщал, что, «добавив к нему небольшое количество уксуса, немцы обычно используют его как соус к рыбным и другим блюдам, к которым мы подаем горчицу» [303]. Миссис M. Грив (1858–1941) рекомендовала заливать тертый корень хрена молоком и использовать полученную смесь в качестве косметического средства, способного восстановить утраченный цвет лица. А вот еще одна ее странная рекомендация: «Сок хрена, смешанный с белым уксусом, также применяется наружно для удаления веснушек» [304].

Но охотнее всего люди поедают толстые белые корни, причем сырые, не подвергнутые никакой тепловой обработке, а только промытые и очищенные.

Как и у горчицы васаби (ее иногда именуют японским хреном), жгучесть хрена есть результат взаимодействия между веществами, которые называются синигрин и мирозин. Эта химическая реакция начинается при повреждении корня: так растение защищает себя от нападения.

Острый, жгучий, но вместе с тем обезоруживающе сладкий вкус хрена делит людей на два лагеря. Еще Джон Паркинсон (1567–1650) в труде «Ботанический театр» (John Parkinson. Theatrum botanicum, 1640) отмечает, что хрен популярен среди «селян и мужчин, занимающихся тяжелым трудом», но «является слишком едким для слабых и нежных желудков» [305].

Curcuma zedoaria

Почему специи выходят из моды? Часто это происходит потому, что они слабо отличаются от своих конкурентов, которые выполняют похожие функции более эффективно. Именно это и произошло с цитваром. Curcuma zedoaria, обладающая горьким вкусом и камфарным ароматом, родом с северо-востока Индии, но сейчас распространена по всей Азии. В качестве специи используются корневища этого представителя семейства имбирных, которые слабо пахнут манго и имбирем. Цитвар несет на себе желтые цветы с красными и зелеными прицветниками; первый урожай растение дает в возрасте двух лет.

В свежем виде цитвар, известный в Индонезии как кентджур (kentjur), попадает в тайские салаты, в индонезийские пряные фрикадельки, в арахисовый соус к салату из вареных овощей гадо-гадо, в индийские соленья ачар. Чтобы добавить острые верхние ноты к карри из морепродуктов, в них часто добавляют смесь цитвара, имбиря и куркумы. Цитвар поступает в продажу в виде порошка или высушенных кусочков, серых снаружи и желтоватых внутри. Крахмал, полученный из корня цитвара, называется шоти. В Индии он применяется в качестве загустителя, в Индонезии – как детское питание.

В настоящее время цитвар чаще используется в парфюмерии и медицине, чем в кулинарии (между прочим, так было и в VI веке, когда арабские торговцы впервые привезли его в Европу). Цитвар является составной частью индийского порошка из талька абир (abir), который сыплют на одежду и бросают в воздух во время индуистского фестиваля красок Холи. В Китае во времена династии Тан (618–906) смесь цитвара, шафрана и камфары разбрасывали на пути императора.

В греческих и римских руководствах по медицине цитвар отсутствует, но, что интересно, он присутствует в Lacnunga («Лекарства») – собрании англосаксонских «врачебных» текстов и молитв, которые, как предполагается, стали известны в Англии еще до X века. Один из вариантов использования стоит упомянуть особо: цитвар предлагалось применять в качестве ингредиента «святого напитка», помогающего противостоять колдовству эльфов [306].

Расцвет этой специи, похоже, приходился на Средневековье, хотя, как указывает Эндрю Долби, арабские и европейские историки часто путают zedoaria с формой дикого имбиря, которая называется альпиния (Zingiber zerumbet): «Оба этих растения пришли с Востока, названия обоих проникли в европейские языки с арабского (zadwâr, zarunbâd)» [307]. Долби цитирует Николаса Калпепера, который считает, что, хотя растения выглядят по-разному, действуют они одинаково: «Оба они демонстрируют сухость и остроту второй степени, изгоняют ветры, противостоят яду, останавливают кровотечения и менструации, прекращают рвоту, помогают при коликах и убивают червей. За один раз принимай половину драхмы» [308]. Врач трех королей Франции Жан де Рену (1568–1620), известный как Ренодеус, в книге «Медицинская фармакопея» (Jean de Renou. Medicinal Dispensatory, английское издание – 1657) отмечал, что цитвар (zedoaria) связан с альпинией (zerumbet), но он грубее ее и менее действен. «Кроме того, – добавлял автор, – едва ли кто-нибудь в Европе видел эти два растения в целом виде» [309].

Альпиния церумбет (Z. zerumbet), которую на ее родине, в Индии, называют кучура (kuchoora), а в Малайзии – лемпоянг (lempoyang), используется в производстве парфюмерии и мыла. Растение имеет стебли с листьями и с цветочными головками длиной примерно 3 дюйма (7,6 см), которые несут маленькие желто-белые цветы. Созревая, эти похожие на луковицы головки становятся красными. Если их потревожить, они начинают выделять ароматный водянистый сок. Этот сок можно пить, а можно, вспомнив другое название альпинии – «имбирный шампунь», действительно использовать его в качестве шампуня.

В трактате «Лилия медицины» (Lilium medicinae), написанном в конце XIII века лекарем из Монпелье Бернаром де Гордоном (1270–1330), говорится: «А вот нечто новое, что сейчас делают повсеместно. Дай выпить молотое семя цитвара с бульоном или вином, – и без сомнения оно убьет всех [червей]». История человечества есть история заражения людей паразитами. Бо́льшая часть населения мира по-прежнему несет, как говорят эпидемиологи, «бремя червя». Но в Средние века это бремя было особенно тяжелым. Гильберт Английский (ок. 1180 – ок. 1250), автор энциклопедического «Трактата о медицине» (Compendium medicinae, ок. 1230), приводит свидетельства того, что гельминтоз мог протекать так остро, что пациенты сходили с ума: