Вирус Тьмы, или Посланник [= Тень Люциферова крыла ] - читать онлайн книгу. Автор: Василий Головачев cтр.№ 182

Во всяком случае лицо в узоре зеленых листьев Никита не смог бы забыть до конца своих дней.

Время сдвинулось с места на неуловимый квант: внешняя сила перестала сдерживать его. Следующий миг мог стать роковым, схлопывание хрона уже ничто не могло остановить, смерть казалась неминуемой, однако Никита ощутил вдруг прилив сил: кто-то буквально влил в него порцию энергии, как глоток эликсира бессмертия, — и он успел прыгнуть вперед, сквозь стенку хронобарьера, выдернув за собой Магэльфа и того, кто его спас.

Он не знал, успели спастись Даймон и Гагтунгр от порожденного ими же катаклизма или нет, хотя и подумал об этом мимолетно. Но, как оказалось, собственные беды еще не закончились. Прыжок сквозь хронобарьер, разделявший Миры Веера, закончился в Суфэтхе!

Было ли то следствием «кладбища Шаданакара», Сухов не понял, а на анализ времени у него уже не было.

Суфэтх действительно был «кладбищем», способным похоронить любой материальный объект любой протяженности, в том числе и Вселенную-хрон. Будучи «выступом», своеобразной переходной зоной Большой Вселенной в теле Веера Миров, которая имела 506-мерную [78] размерность с реально развернутыми координатами, [79] Суфэтх поглощал всю энергию любого проникавшего в него тела, в том числе и энергию атомарных связей и даже энергию кварко-глюонного обмена! От «нарушителя» оставался только пси-информационный каркас, так сказать, «тень души», проваливающаяся в конце концов на «дно кладбища», передающая свою сущность вечно кипящей Большой Вселенной.

То, что вырваться из Суфэтха почти невозможно, Никита понял сразу, почуяв жуткий, ужасающий, отнимающий силы холод. Суперхолод! За несколько мгновений Суфэтх высосал энергию внешней магической защиты, пробил брешь в силовом коконе сверхсознания, сжал мозг ледяными пальцами, продолжая выкачивать запасы био — и пси-энергии, и Сухова охватил ужас: жизнь утекала в Никуда, в Ничто, в Беспредельность и Вечность! Сил на пролом хронобарьера в обратном направлении уже не оставалось.

— Прощай! — донесся пси-крик Магэльфа, пережившего те же впечатления; Машина Всех Машин не могла спасти его, как и собственная мощь.

И в этот момент в события снова вмешался некто третий, тот, кто помог Никите и Магэльфу выбраться из коллапсирующего хрона. Им оказался… Дадхикраван!

— Держитесь, Посланник! — услышал-ощутил внезапно Сухов. Появилось ощущение, будто горячая твердая ладонь поддержала его под локоть, и было это ощущение столь явственным, что Никита даже увидел рядом сосредоточенного псевдочеловека. Ладонь придала новые силы, через нее в тело Посланника влилась целая река энергии — Дадхикраван тратил собственные запасы с безумной щедростью, и, почувствовав, что это означает, Никита рванулся прочь из Суфэтха, не забыв увлечь за собой Магэльфа, еще не растворившегося в абсолютном светомраке «кладбища Шаданакара».

Показалось Сухову — на краткий миг он увидел Большую Вселенную: плотнейшую, плотнее ядерной, субстанцию, передергиваемую судорогами сверхнапряжений, в которой вспыхивали, расширялись, росли и снова сжимались ансамбли Метавселенных наподобие Веера, а также проще и куда сложнее, и грандиозная эта картина, Апокалипсис Вечности и Бесконечности, заставила Никиту ужаснуться от восторга и испытать невиданную боль и горечь: оценить Большую Вселенную, объект бесконечной сложности, постичь ее разумом живущего в ней существа, даже такого великого, как Люцифер, было невозможно. Как оценить то, что нельзя оценить ни пятью, ни тридцатью пятью чувствами?

Понял Никита и то, что вряд ли когда-нибудь еще удастся облечь в слова и образы увиденное им на уровне сверхсознания, выразить эту картину доступными ему средствами. Как описать то, что невозможно описать ни человеческим, ни каким-либо другим языком? Беспредельное разнообразие невыразимо, как и предельное совершенство…

Очнулся он в мертвом, но не сжимающемся в точку мире, на краю «лестницы» Шаданакара, еще очень близко от Суфэтха. Рядом болтался, цепко удерживаемый «захватом» магиполя, закуклившийся рой Магэльфа — универтер исчез — и плавал в ауре бледного сияния Дадхикраван. Вернее, тень его, зыбящаяся, неплотная, просвечивающая, как кисейная занавеска. Весь океан энергии, запасенный им в себе — в принципе бывший темпорал и был сгустком энергии с организацией мыслящего существа, — позволявший ему беспрепятственно проникать в любой уголок Веера, он отдал Никите, спасая его от смертельных объятий Суфэтха.

Не останавливаясь, Сухов продавил мечом квантовый барьер соседнего хрона, давно перестав обращать внимание на сопутствующие просачиванию сквозь барьер ощущения, и шел так до тех пор, пока не оказался в мире Велиала.

— Опусти меч, Посланник, — послышался ему знакомый звучный, богатый интонациями пси-голос. — Ты среди друзей.

— Зу-л-Кифл! — пробормотал Никита, вдруг почувствовав невыносимую тяжесть меча.

Сфера ощущений Посланника стремительно сжалась до размеров человеческого тела. Он «выпал» из сверхсознания, ритм мышления и скорость реакций снизились до нормальных, человеческих.

Он огляделся: песчаный берег, река, не земной, но лес невдалеке, — и не успел ничего сообразить, как вдруг кто-то обнял его, прижался к груди, и горячие губы коснулись его сухих, воспаленных глаз, щек, губ.

— Господи! — с трудом выговорил Сухов. — Ксения?!

— Не веришь глазам своим, поверь на слово, — засмеялся кто-то за рекой.

Никита оглянулся, разглядев фигуру воина в доспехах, но с непокрытой головой.

— Яросвет?

— Кто же еще? Вижу, Дадхикраван добрался до тебя вовремя. А кто это с тобой, в коконе? Неужто Магэльф?

Сухов окончательно пришел в себя, отстранил Ксению, окинув ее взглядом и разом впитав красоту девушки, которую не мог скрыть какой-то дымящийся защитный комбинезон, и ее неповторимую свежесть. Она казалась нормальной, натурой цельной и в то же время по-домашнему мягкой, но отсутствие обычной «смеси» в ауре ее пси-излучения — очаровательной непринужденности, мечтательности и твердых убеждений, а также ощущение неловкости и рассеянности, которое она внушала, все время пытаясь что-то вспомнить, — все это говорило о нарушении в психике. Душу Ксении еще предстояло «собирать» по хронам, прежде чем она станет прежней. Но его она уже вспомнила!

Никита поцеловал девушку в подбородок.

— Подожди, милая. — Обернулся к Дадхикравану, вокруг которого уже собрались маги, в том числе и оживший, приобретший форму человека, «римского императора», Магэльф. Кто-то тронул Сухова за руку.