Глаз Голема - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Страуд cтр.№ 77

Я пристально взглянул на него.

— Ты уверен? Это всё-таки люди, а не джинны.

— Ну ладно, тогда как-нибудь расшвыряй их в стороны. Можешь наставить им синяков. Мне пофиг. Главное — пройти сквозь оцепление целыми и невредимыми…

Из кучи-малы выбрался солдат и быстро прицелился. Выстрел. Пуля, выпущенная с тридцати метров, прошила Щит насквозь и снова вылетела наружу, зацепив по пути волосы на макушке Натаниэля.

Парень гневно уставился на меня:

— И это называется Щит?!

Я поморщился:

— Они стреляют серебряными пулями. [46] Щит ненадежен.

Я повернулся, ухватил его за шиворот и тем же движением сменил облик. Стройная, изящная фигурка Птолемея выросла и раздалась; кожа обернулась камнем, чёрные волосы — зелёным мхом. И вскоре все солдаты на площади получили прекрасную возможность наблюдать темнокожую, кривоногую горгулью, которая удирала со всех ног, волоча за собой негодующего подростка.

— Куда ты прёшь? — вопил мальчишка. — Мы же окружены!

Горгулья сердито щёлкнула клювом.

— Тихо. Я думаю.

Что было не так-то просто во всём этом бардаке. Я вылетел обратно на середину площади. Со стороны всех улиц медленно наступали солдаты: винтовки наизготовку, сапоги грохочут, регалии побрякивают. Фолиоты на крышах нетерпеливо загомонили и принялись спускаться пониже. Шорох их когтей по черепице напоминал стрекот тысяч насекомых. Горгулья замедлила бег и остановилась. Мимо просвистело ещё несколько пуль. Парень, болтающийся у меня в лапах, был очень уязвим. Я поставил его перед собой, и каменные крылья сомкнулись над ним, защищая от пуль. Это принесло дополнительную выгоду: теперь я не слышал его возражений.

Серебряная пуля отлетела от крыла, ужалив мою сущность своим ядовитым прикосновением.

Мы были окружены со всех сторон: на уровне улицы — серебро, вверху — фолиоты. Оставался только один выход. Средний путь.

Я немного отвел крыло и приподнял парня, чтобы ему было виднее.

— Взгляни-ка, — сказал я. — Как тебе кажется, у какого из этих домов самые тонкие стены?

Парень сперва не понял. Потом глаза у него расширились.

— Ты что, решил…

— Вон у того? С розовенькими ставенками? Да, возможно, ты прав. Ну, посмотрим…

И с этими словами мы рванули вперёд, сквозь дождь пуль: я — вытянув клюв и сузив глаза, он — задыхаясь и пытаясь одновременно сжаться в комок и закрыть голову руками. На земле горгульи могут развивать довольно приличную скорость, главное — изо всех сил помогать себе крыльями. Не могу не отметить, что на мостовой за нами оставался узкий выжженный след.

Вот краткое описание моей цели: затейливый четырехэтажный дом, ухоженный, длинный, с высокими арками в первом этаже, говорящими о том, что там находятся торговые ряды. Позади него вздымались суровые шпили Тынского собора. [47] Владелец дома явно его любил. На каждом окне были двустворчатые ставенки, свежевыкрашенные в миленький розовый цвет. На каждом подоконнике стояли длинные, низкие цветочные ящики, до отказа набитые розово-белыми петуниями; каждое окно изнутри было целомудренно занавешено тюлевыми занавесками с оборочками. Короче, все на редкость изящное. Только что сердечки в ставнях не выпилены.

С двух ближайших улиц побежали солдаты, намереваясь нас отрезать и окружить.

Фолиоты посыпались с водосточных желобов и принялись спускаться на мостовую, расправив складки кожи подмышками, точно парашюты.

Взвесив все обстоятельства, я решил, что целиться надо во второй этаж, как раз посередине между теми и другими противниками.

Я подпрыгнул с разбегу, крылья мои загремели, развернувшись, и двухтонная горгулья гордо взмыла в воздух. Навстречу нам устремились две пули и мелкий фолиот, слегка опередивший своих товарищей. Пули пролетели мимо, а фолиот получил в морду каменным кулаком. От удара он превратился в нечто круглое и плоское, смахивающее на грустное блюдо.

Двухтонная горгулья влетела в окно второго этажа.

Мой Щит все ещё действовал. Так что нас с парнем в целом защитило от посыпавшихся на нас осколков стекла, кирпичей, щепок и кусков штукатурки. Это не помешало парню испуганно вскрикнуть. Пожилая леди в инвалидной коляске, которую мы миновали в высшей точке нашего маршрута, сделала то же самое. Я успел мельком заметить уютную спаленку, в которой, пожалуй, было многовато кружевных салфеточек, а потом мы снова навеки ушли из жизни пожилой леди, покинув её спальню сквозь противоположную стену.

Мы рухнули вниз, в прохладную тень тихой улочки, вместе с ливнем кирпичей, запутавшись по пути в белье, которое какая-то неразумная хозяйка вывесила на верёвке напротив своего окна. Мы тяжело приземлились. Горгулья большую часть удара приняла на свои жилистые лапы, однако парень все же выпал из её объятий и закатился в канаву.

Я устало поднялся на ноги. Мальчишка тоже. Шум позади нас звучал теперь приглушенно, но солдаты с фолиотами не заставят себя ждать. Улочка, на которой мы стояли, вела в глубь Старого Города. И мы, не сговариваясь, направились туда.

Полчаса спустя мы сидели в тенистом заброшенном саду и переводили дух. Шума погони давно уже было не слышно. Я, разумеется, принял менее приметный облик Птолемея.

— Итак, — сказал я. — Как насчёт не привлекать к себе внимания?

Парень не ответил. Он смотрел на что-то, зажатое у него в руке.

— Про Арлекина, полагаю, придётся забыть, — продолжал я. — Если у него есть хоть капля разума, после всей этой потехи он эмигрирует куда-нибудь на Бермуды. Ты его больше никогда не увидишь.

— Мне это и не нужно, — ответил мой хозяин. — К тому же и никакого проку от этого не было бы. Арлекин убит.

— А?

Моё прославленное красноречие изрядно пострадало в результате недавних событий. Именно в этот момент я осознал, что мальчишка до сих пор держит свой хот-дог. После всех пережитых приключений хот-дог выглядел не блестяще: вместо квашеной капусты он теперь был облеплен пылью от штукатурки, щепками, осколками и цветочными лепестками. Парень смотрел на него, не отрывая глаз.