Люблю твои воспоминания - читать онлайн книгу. Автор: Сесилия Ахерн cтр.№ 18

Конор меняется в лице, он тянется через стол и берет меня за руку:

— Пожалуйста, не обращай внимания!

— Не все еще знают, что со мной произошло, — и спорю я и безотчетно кладу руку на свой плоский живот. — Я практически ни разу не смотрела на себя и зеркало, с тех пор как вернулась домой. У меня нет времени смотреть.

Конор издает соответствующие ситуации утешительные звуки, я слышу слова «красивая», «привлекательная» и останавливаю его. Он должен меня услышать. Я хочу, чтобы он знал: я не пытаюсь быть привлекательной или красивой, а в виде исключения хочу выглядеть такой, какая я есть. Хочу рассказать ему, что чувствую, когда заставляю себя взглянуть в зеркало и рассмотреть свое тело, которое теперь ощущаю как пустую скорлупу.

— О Джойс! — Он сильнее сжимает мою руку, пока я говорю, обручальное кольцо, впиваясь в кожу, причиняет боль.

Обручальное кольцо есть, а брака нет.

Я поворачиваю запястье, чтобы он понял, что нужно ослабить хватку. А он вместо этого отпускает мою руку. Знак.

— Конор, — произношу я, бросаю на него взгляд и понимаю, что он знает, что я собираюсь сказать. Он уже видел этот взгляд раньше.

— Нет, нет, нет и нет, Джойс, не надо сейчас заводить этот разговор. — Он поднимает руку, словно защищаясь. — Ты — мы — и так через многое прошли за эту неделю.

— Конор, давай не будем больше закрывать на это глаза. — Я наклоняюсь вперед, мой голос настойчив. — Нам нужно разобраться с нашими отношениями сейчас, или мы и не заметим, как пройдет десять лет, и каждый день нашей несчастливой жизни мы будем представлять себе, как все могло бы быть.

В течение последних пяти лет мы столько раз обсуждали наши отношения, что я и теперь жду от Конора привычных возражений типа: никто и не говорит, что в браке должно быть легко, и не надо ожидать, что так будет, мы дали друг другу клятву, брак — это на всю жизнь, и он намерен работать над этим. Спасайте то, что можно спасти, — вот какую идею проповедует мой странствующий супруг. Я разглядываю отражение люстры в своей десертной ложке в ожидании его обычных комментариев. Через несколько минут понимаю, что они так и не прозвучали. Я поднимаю глаза и вижу, что он борется со слезами и кивает, похоже, соглашаясь со мной.

Я перевожу дыхание. Вот и все.

Джастин внимательно изучает меню десертов.

— Тебе этого нельзя, Эл. — Дорис вырывает меню из рук мужа и захлопывает его.

— Почему? Мне что, даже прочитать его нельзя?

— У тебя холестерин повышается от одного только чтения.

Пока они препираются, Джастин погружается н свои мысли. Ему тоже не стоит есть десерт. После развода он позволил себе расслабиться и вместо привычной ежедневной зарядки использовал еду как утешение. Да, действительно не стоит есть сладкое, однако его глаза замирают на одном из названий в меню как хищник при виде добычи.

— Вы будете десерт, сэр? — спрашивает официант.

Давай же.

— Да, я буду…

— Бананово-карамельный торт, пожалуйста, — вытачиваю я официанту, совершенно неожиданно для себя.

У Конора от удивления открывается рот.

О господи! Мой брак только что распался, а я заказываю десерт. Я закусываю губу и пытаюсь сдержать нервную улыбку.

Съем кусок торта и произнесу тост: за начало чего-то нового!

Чем бы оно ни оказалось.

Заливистый звон дверного колокольчика приветствует меня в скромном доме моего отца. Громкий звук плохо соответствует небольшому домику с двумя комнатами внизу и двумя наверху, да и отцу как-то не подходит.

Этот звук отбрасывает меня назад в прошлое, когда я ребенком жила в этих стенах. Тогда я определяла посетителей по тому, как они звонят в дверь. Короткие пронзительные звуки говорили мне, что мои приятели, не доросшие до того, чтобы дотянуться рукой, подпрыгивают, пытаясь нажать на кнопку. Быстрые и слабые трели предупреждали, что на улице жмутся мои ухажеры, испуганные тем, что объявили о факте своего существования, не говоря уже о своем приходе, моему отцу.

Неравномерные бесчисленные звонки, раздававшиеся поздно ночью, означали, что папа вернулся из паба без ключей.

Радостные игривые мелодии сопровождали визиты родственников по праздникам, а короткие громкие и многократно повторяющиеся сигналы, напоминающие пулеметную очередь, предупреждали нас о приходе коммивояжеров. Я еще раз нажимаю на кнопку, но не только потому, что в десять часов утра дом безмолвен и в нем не заметно движения, — я хочу знать, как звучит мой звонок.

Извиняющийся, короткий и невыразительный. Как будто ему неловко, что кому-то придется его услышать. Мой звонок говорит: «Прости, папа, прости, что беспокою тебя. Прости, что твоя тридцатитрехлетняя дочь, от которой, как ты думал, ты уже давно избавился, вернулась домой после того, как развалился ее брак».

Наконец я слышу какие-то звуки и вижу сквозь искривляющее стекло, как папа, похожий на зловещую тень, хромая, приближается к двери.

— Прости, дорогая, — говорит он, открывая. — В первый раз я не услышал тебя.

— Если ты не слышал, то откуда знаешь, что я звонила? Он безучастно смотрит на меня, затем вниз, на чемоданы у моих ног:

— Что это?

— Но ведь… ты же сказал, что я могу какое-то время побыть здесь.

— Я думал, ты имеешь в виду — до конца этой телеигры «Обратный отсчет».

— Ох… Вообще-то я надеялась остаться немного дольше.

— Судя по всему, ты будешь здесь еще долго после того, как я умру. — Он осматривает чемоданы. — Входи, входи. А где Конор? Что-то случилось с домом? У вас опять завелись мыши, да? Сейчас для них самый сезон, так что вы должны были держать двери и окна и крытыми. Закрываю все отверстия, вот что я делаю. Я покажу тебе, когда мы войдем и устроимся. И Конору нужно показать.

— Папа, я никогда не приезжала сюда пожить из-за мышей.

— Все когда-то случается в первый раз. Твоя мать обычно так делала. Она их ненавидела. Переезжала на несколько дней к твоей бабушке, пока я бегал здесь, как тот кот из мультика, пытаясь их поймать. Его звали Том или Джерри, да? — Он сильно зажмуривается, вспоминая, затем снова открывает глаза. — Не помню. Никогда не знал, кто из них кто, но, черт возьми, мыши это знали, когда я бегал за ними. — Подняв вверх кулак, он застывает на несколько мгновений с отважным видом, захваченный этой мыслью, потом неожиданно опускает руку и вносит мои чемоданы в прихожую.

— Папа, — разочарованно говорю я, — я думала, ты меня понял, когда мы говорили по телефону. Мы с Конором разошлись.

— Разо… что?

— Разошлись.

— С кем?

— Друг с другом.

— Что ты такое говоришь, Грейси?