Зачеловек - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Никитин cтр.№ 75

Невры, вспомнил Олег, учили детей подкрадываться к зверю, бить острогой рыбу, искать съедобные корешки — детям это нравилось. В славянских или германских племенах он наблюдал, как детей обучали обращаться с оружием. Сперва деревянным, потом, по мере возмужания, уже и железным. Учили верховой езде… Детям это нравилось еще больше. Сейчас же их заставляют изучать науки, соревноваться друг с другом на олимпиадах, напрягать мозги над абстрактнейшей математикой, в то время как старая нервная система, сформировавшаяся еще задолго до первой цивилизации охотников на мамонтов, требует бегать, прыгать, метать копье и каменный топор или хотя бы гонять в футбол.

Но, что делать, технологической цивилизации нужны математики, миллионы математиков, десятки миллионов ученых, высококвалифицированных инженеров, а ими иначе не стать, как упорно и настойчиво через грызть гранит наук. Однако же самые стойкие, что так и не поддались давлению общества, а также самые тупые становятся алармистами, защитниками окружающей среды, байкерами, безработными, существующими на пособие, членами молодежных банд или просто грабителями, а также всякого рода террористами и прочими активными борцами с существующим положением вещей. И, конечно же, они получают поддержку со стороны мощных структур, предпочитающих оставаться анонимными, оттуда идут деньги, в прессе деятельность этих крикунов освещают охотно, называя борцами за свободу, за права, за гуманизм и раскрепощение.

Несчастные, подумал он мрачно. Они уверены, что власти слишком уж вмешиваются в личную жизнь, не предполагая, что очень скоро будут регулировать намного-намного больше, в том числе и такое сакральное, как генетическая конституция всех рождающихся детей. Это будет сделано обязательно, сделано жестко, недвусмысленно, и никаких тебе прекраснодушных надежд, что якобы нравственные нормы не позволят генной инженерии развиваться в опасном направлении.

Нравственные нормы, как обычно, послужат лишь стопудовой гирей на шее пловца. К примеру, большинство решит, какие генные изменения допустимы, а какие — нет. То есть демократически, большинством голосом. И это большинство будет руководствоваться своими нормами, а всякие меньшинства пошли в задницу. Конечно, единственное, что могло бы защитить свободу, это полный отказ от любой генной инженерии, но козе понятно, что это все равно не сработает в технологически развитом обществе. Слишком велик соблазн переделать себя так, чтобы чувствовал себя Ньютоном, мускулами мог бы поспорить с самим

Томми Коно, а выглядел бы вечным красавчиком Аполлоном.

— Пешки, — прорычал Мрак. — Если бы не гуманитарии… Черт, все ведущие писатели выступили против! Да еще с таким остервенением, что газетчики тут же закричали о новом крестовом походе против науки вообще!

Олег шел медленно, показывал всем видом, что наслаждается и утренней прогулкой, и чистым, не загаженным выхлопами воздухом. Бросил с олимпийским спокойствием:

— Так должно быть, свои шкурные интересы защищают.

— Предатели, — сказал Мрак горько. — Я писателям так верил, так верил! Помню, за Сирано я как щенок ходил, зачарованный…

Олег наконец сказал сердито:

— Мрак, ты как ребенок! Гуманитарии просто борются за свою шкуру. Никогда этот вопрос не стоял, а теперь встал. Они и раньше набрасывались на науку, покусывали, попинывали, лягали всеми четырьмя копытами, но все это как бы свысока, с чувством полнейшего превосходства, мол, мы — высшие, мы — культура, а вы всего лишь неумытые ремесленники, потомки средневековых кузнецов. И вот сейчас, как видишь…

Мрак кивнул:

— Да, с началом переселения начнут отмирать вообще все гуманитарные науки.

— Либо останутся, как археология. Мрак хмыкнул невесело:

— Даже как палеонтология!

— И то верно, — согласился Олег. — Наивно считать, что на сеттлеретике остановимся. Переселились в новые тела — и ладно! Думаю, что уже через сотню лет… нет, даже через полсотни, многие с помощью миллионов ассемблеров в теле начнут переходить на иные основы. Сперва на молекулярные, потом и на атомарные…

Они подходили все ближе, демонстранты их заметили, двое поднялись, намереваясь загородить дорогу. Мрак сделал вид, что ничего не замечает, шел все так же вальяжной походкой уверенного в себе крупного чиновника, подбородок задран, сказал брезгливо:

— В прошлом веке был кризис теологии, в этом — кризис всех гуманитариев. Что за жизнь?

— Да с гуманитариями хрен с ними, — ответил Олег равнодушно, — мне этих болтунов не жалко. А вот сами гуманитарные науки жаль. Все-таки уйдет огромнейший пласт культуры!.. А пока придет что-то взамен, пустота может заполниться всякой дрянью.

— Как получается всегда.

Революционеры загородили дорогу, один спросил строго:

— Служащие?

Олег лучезарно улыбнулся:

— Инспектора. Там замечены какие-то нарушения. Если подтвердится, мы их прикроем.

Парни переглянулись, одновременно шагнули в стороны, освобождая дорогу. Мрак подмигнул им, пропустил Олега первым, дальше пришлось пройти через терминал, где их просветили, осмотрели, еще раз сверили допуски, и лишь затем отворилась вторая дверь. Небо за это время окрасилось в алые цвета, запылали облака, золотые солнечные лучи поймали самолет в небе, тот вспыхнул и заблистал, как продолговатый слиток золота.

Олег оглянулся на демонстрантов по ту сторону забора, хмуро усмехнулся. Можно сколько угодно говорить о недопустимости вмешательства в природу вообще и в природу человека в особенности, протестовать против модифицированных продуктов, отказываться от генетически измененного мяса и зерна, но все эти люди лицемерят, лицемерят по-крупному, хотя многие по своей дурости даже не понимают, что лицемерят.

А разве не лицемерят те противники прогресса, когда включают компьютер? Когда пользуются Интернетом? Разве эти люди отказываются от лекарств, что вносят изменения в организм? Разве не позволяют себе вставлять пломбы и даже новые зубы, не говоря уже о сердечных клапанах или пересадке органов?

Уже не человек или не совсем человек тот, кто сдает экзамены с помощью калькуляторов. Сейчас туристы обзаводятся интерактивными переводчиками вместо того, чтобы учить множество языков, сейчас каждый десятый в мире, а каждый второй в Европе и США носит очки со встроенным мощным компьютером, что сумел стать незаменимым помощником, слугой и даже позволяет человеку видеть через стекла-дисплеи то, что желает или считает нужным видеть. Все эти революционеры, а на самом деле, конечно же, контрреволюционеры, вроде вандейцев, обречены, их не стоит, даже переубеждать, а нужно подать обществу как можно в более отвратительном виде, чтобы…

Он коротко взглянул на Мрака, смолчал. Что за времена настали, когда даже Мраку нельзя сказать все, слишком честен, тут же бросится спасать даже такую дрянь, и все лишь потому, что слабому, мол, надо помогать, а сильный пусть отбивается сам.