Записки реаниматолога - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шпинев cтр.№ 28

Офигевший доктор отказал в госпитализации…

Редко, когда нач мед или другой зам звонит и спрашивает: «На наш счет для вашего отделения пришло пара миллионов, вам какие препараты нужны? Или может чего необходимо из оборудования?»

Обычно все закупки производятся без нашего ведома, да и кому нужны наши доводы? Поэтому часто ненужные витаминки и другие препараты так и лежат грузом, пылясь на полках отделений, пока не приходит срок их утилизировать. Лишь изредка, особо упорный заведующий добивается своего, заставляя закупать те препараты, которые с позиций доказательной медицины реально могут принести пользу пациенту, но это редкость. Вы скажите, что тут я совсем перегибаю палку, соглашусь, часть из закупочных препаратов все же имеет свою пользу.

Но вот однажды, в терапевтическом отделении появился некий препарат, который, как бы вам сказать… не то что бы бесполезен, он хм… ну в общем все по порядку.

Эта история произошла в смутные 90-е. Как в анекдоте типичная ситуация — звонок в реанимацию из доблестной терапии.

— Реанимация!!! Помогите!!! У нас больной перестал дышать, синий уже весь, дитилин ввели от судорог, 35 лет, быстрее!!!

— Дитилин????!!!!!!! Блин да откуда???!!!!!! Бежим! — реаниматолог хватает сумку с медикаментами, сестра-анестезист раздышку (мешок типа Амбу с маской, похожий на мяч в регби, для вдувания воздуха в больного).

Мысли реаниматолога: «Какого хрена дитилином судороги лечат, да еще в терапии!!! Вот идиоты, кто вообще сунул дитилин в терапию».

Поясняю, дитилин — миорелаксант короткого действия, это тот же ЯД КУРАРЕ, под его влиянием происходит расслабление всей мускулатуры тела, в том числе и дыхательной! Перед расслаблением происходит сокращение отдельных мышечных групп в течении 4–5 секунд, это связано с действием препарата, потом тотальная релаксация. Пользуются данным препаратом исключительно анестезиологи-реаниматологи, чаще всего перед введением интубационной (дыхательной) трубки в трахею, для перевода больного на искусственную вентиляцию легких. В качестве противосудорожного действия, только когда судороги не купируются и только под наркозом, и исключительно врачом реаниматологом для перевода больного на ИВЛ. Дитилин в терапии, это как ружье на стене, ждал своего часа, вернее больного, когда можно выстрелить и убить. Представляете себе такую смерть — больной находясь в полном сознании не может вдохнуть, такую кончину только в фильмах ужасов можно увидеть.

По приходу реаниматолога больной уже почернел от гипоксии (недостатка кислорода), но сердечные сокращения еще регистрировались. Благо ввели относительно небольшую дозировку — 100 миллиграммов. Дыхание мешком, введение трубки в легкое, полминуты дыхания и больной порозовел, открыл глаза, выдернул трубку со словами:

— Да пошли вы все на х…! — сбежал.

Хорошо хоть не поколотил.

Оказалось, привезли мужика с судорогами после длительного запоя, 4 куба реланиума не помогли. И тут медсестра терапевтического отделения из шкафа достала дитилин, терапевт прочитала только строчку о противосудорожном действии. И махнув рукой:

— Да вводи!

— Куды?

— В вену конечно!!

И тут странное — больного стало еще больше корежить, а потом и вовсе затих и не дышит.

Заметались все. Хорошо хоть догадались в реанимацию позвонить. Об искусственном дыхании рот в рот все забыли напрочь.

Часто мы посмеиваемся над американскими сериалами про медицинскую помощь, крутим у виска, вроде: «Ну тупы-ы-ые!», но проходит время, и мы перенимаем их опыт работы. Раньше чтобы пропустить родного человека в реанимацию — да вы что! Он же инфекцию принесет. А роды вместе с мужем? Потихонечку и это приходит в наши родильные дома. А такая мелочь, как повесить табличку на кровать, с указанием имени и фамилии пациента? У нас пока это не прижилось в полной мере, мы в госпитале, на экране монитора уже выводим данные больного, но на кровати пока не вывешиваем. С опытом приходит мысль, что и это было бы весьма полезным. Почему? А расскажу вам новую историю…

Как-то в нашем реанимационном отделении в одной палате лежало две «женщины», почему в кавычках? Да потому что они больше среднего пола, любительницы зеленого змия, по документам одной 35, другой 37, на вид можно семьдесят дать. В результате длительного пьянства лица стали отекшими, под глазами мешки, ну как две сестренки близняшки из одной соски сосут, в смысле бутылки.

Отличались они только диагнозами, одна поступила ночью в алкогольной коме, к утру одыбалась, пьяная еще просила закурить, чтоб ей принесли водички, ругалась, материлась. Мы планировали ее перевести в терапевтическое отделение. Другая допилась до панкреонекроза, и ее готовили к операции. Необходимо было промыть пораженные поджелудочными ферментами органы брюшной полости, почистить саму железу, поставить дренаж, дабы обеспечить хороший отток, все тех же весьма агрессивных ферментов и погибших тканей.

После предоперационной подготовки палатный доктор, скомандовал, чтобы пациентку транспортировали в операционную. Вскоре в палату, гремя каталкой, прибыли из хирургического отделения санитарки, их встретила наш младший мед работник. Сестры и доктора в это время занимались вновь прибывшим пациентом. Да и переложить пациентку на каталку много ума не надо, вот только возникла проблема — выбора. На двух кроватях рядом лежали две одинаковые пациентки, с одинаковым выражением пропитых лиц. После недолгого разбирательства и возможно детской считалочки выбрали одну, по их мнению, вполне подходящую для оперативного вмешательства.

— Э-э-э, кудыть везете? — только успела молвить женщина.

— Ничего милая, сейчас доктора тебя подлечат, что надо отрежуть, что надо пришьють.

Привезли ничего не понимающую в операционную, она только головой вертит, пытаясь определить медленным пропитым мозгом. Зачем? Почему? Сушняк долбит, башка болит, неужто голову резать будут?

Привязали, посетовали, что плохо побрили паховые области, найденный бритвенный набор быстро привел к норме зону бикини, операционная сестра обработала операционное поле троекратно спиртом, обложили бельем, вызвали хирурга, тот начал мыться. Приходит анестезиолог, понять нифига не может, вроде похожа, а вроде не она, спросил фамилию. Тут до него дошло, не ту привезли, соседку дуры-санитарки погрузили. Представляете облегчение запойной, она аж дар речи потеряла, только мычала: