Царство Флоры - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Степанова cтр.№ 31

Фаина откинулась на подушку, смотрела на подругу из-под опущенных ресниц, словно изучала.

— Так неожиданно он погиб, — сказала она. — Я как-то в это даже поверить не могу, что его уже нет. Убит… И сведений никаких у меня…

— Подробности хочешь знать? Любопытно, радость моя?

— Все же я ему была небезразлична, а он…

— Нет его больше. Слышишь — нет и не было никогда. И цветов он больше своих поганых не пришлет, и сюда не припрется.

— Спасибо, что напомнила, радость моя, — тихо и кротко ответила Фаина.

— Про что?

— Про цветы. Надо к Андрею съездить… Он же, Арнольд, всегда у него для меня цветы брал. Может быть, там что-то про его гибель знают. Слушай, радость моя, а это идея. — Фаина безжалостно вырубила телевизор и потянулась. — Бензин в баке есть, не помнишь?

— Полно. Я твою тачку не брала.

— Отчего же не брала? — Фаина наклонила голову, потерлась щекой о плечо. — Тащила такую тяжелую сумку… радость моя. — Она потянулась к Але, взяла ее за руки, начала их гладить, потом наклонилась и поцеловала пальцы. — Бедные ручки, тащили такие тяжести, сильные ручки…

— Прекрати, — Аля попыталась вырваться.

— Сядем на машину, прокатимся за город в Воронцово, Андрея повидаем, может, узнаем что… Потом поужинаем где-нибудь в ресторане вдвоем — ты и я, а? — Фаина выпустила ее руки, еще больше откинулась на мягкие подушки.

— Что, переодеваться?

Фаина кивнула.

Аля переодевалась в спальне, когда она тоже зашла туда. Приблизилась к зеркалу, быстрым движением сдернула через голову смешное домашнее платье в стиле кантри из «Топшопа». Аля в одних трусиках села на постель.

— Так мне переодеваться?

Фаина повернулась перед зеркалом, провела руками по обнаженным бедрам.

— Ага, радость моя. Попозже. — Не отводя взгляда от своего изображения в зеркале, она протянула руку к вазе на столике и вытащила оттуда одинокую полуувядшую розу (цветы с некоторых пор в квартире почти перевелись). И протянула подруге.

Аля взяла розу, а затем резко, не боясь пораниться о шипы, воткнула мокрый стебель себе между ног, крепко сжала ляжки, поднялась. Фаина смяла розу в кулаке. Она тоже не боялась пораниться об острые шипы. Кровь только добавляла остроты. Она всегда служила для них приправой. А испачканное, смятое, закапанное постельное белье можно было потом просто отдать в стирку.

Агент Пашка Губка наконец-то позвонил — явно с большого бодуна.

— По Аркаше Козырному результаты есть? — Колосов с ходу начал его выжимать.

— Это, феня едрена… темное это… — Язык агента заплетался.

— Что темное? Что ты узнал?

— Темное дело, ой темное… Никаких концов. Вообще пацаны в шоке. Все до единого в шоке, гражданин начальник.

Когда агент Губка переходил на официальный язык «гражданина», это означало полное «непрохонже» в его фискальных делах.

— Не наши это, — заверил он. — Точно не наши. Кто-то залетный их обоих замочил. А наши все точно в шоке.

— Проверь информацию по Пегову Игнатию, кличка Король, — приказал Колосов.

— Что-то не слыхал про такого, — хмыкнул тридцатилетний Губка.

Колосов объяснил, разжевал по буквам.

— Да ведь сдох он, коньки откинул, чего ж мне париться? — изумился Губка.

Пришлось вразумить жестко: знаешь, дорогой, без пререканий исполняй, что приказано. На том и порешили. Колосов глянул на телефон — все в порядке, вот и номер Губки высветился, значит, определитель в норме. Почему же тогда ночью он дал сбой? Или у звонившего установлена защита? Призраки в такие игрушки не играют, за технику не прячутся, значит… Он вспомнил свой мандраж там, на набережной. И ему стало стыдно. А ведь ты сдрейфил, Никита Михалыч. Форменно сдрейфил. И тебе ли теперь свысока смотреть на того чудилу-флориста, на Балмашова, который говорил про это вот… это самое, точнее, не говорил, лгал…

Но зачем, с какой такой целью? Просто поразвлечься, привлечь внимание милиции и его, Колосова, к своей неординарной персоне? Что же, встречались в богатой практике Колосова и такие уникумы. Но все они были, как бы помягче выразиться, обиженными богом гражданами. Балмашов же был совсем иной. Совершенно иной.

Поступили первые данные с поста на Долгоруковской улице. Фото гражданки Пеговой Фаины Игнатьевны. И фото ее соседки по квартире. Колосов вызвал к себе сотрудника, курировавшего это направление.

— Чем эта Пегова Фаина занимается? — спросил он. — Где работает, на что живет?

— Нигде она не работает, дива она тусовочная, — ответил молодой сотрудник. — Прожигательница.

— Чего-чего?

— Жизни прожигательница, как мой дед их называет.

— Модель, что ли?

— Для модели она уже старая, ей за тридцать. В Интернете о ней много всего — фотографии, статейки желтой прессы. В общем, популярна она в определенных кругах.

— А кто с ней живет?

— Некая Алевтина Ойцева двадцати семи лет, о ней тоже сведения в Интернете, по нашей картотеке ничего такого.

— И что ты узнал из своего Интернета? — Колосов терпеть не мог Интернет, потому что сам в нем нещадно плавал.

— Спортсменка она, бронзовая призерка чемпионата по биатлону в Бергене, вот что про нее пишут. Из спорта ушла после травмы, сейчас не тренируется.

Колосов записал себе «биатлон», глянул на фото этой самой Алевтины Ойцевой — решительная девица, слегка мужеподобная. Ну, понятно, на лыжах бегала, из винтовки стреляла. Стреляла?

Что связывало этих двух дам с таким «быком», как Арнольд? И при чем тут букеты, заказанные в этом самом «Царстве Флоры»?

К полудню под натиском всех этих вопросов у него созрело решение ехать «на землю», заниматься личным сыском. Он нашел визитку Балмашова и позвонил на этот раз не на его мобильный, а в магазин в Афанасьевском. Ответила ему тоненьким голоском продавщица. Нет, Андрея Владимировича сегодня здесь нет, и Тихомирова тоже нет — он в Воронцове, и флорист Петровых отсутствует — она тоже там же, на базе.

Колосов выпил в главковском буфете чашку кофе, стакан кефира. Купил в магазине на Никитской две бутылки чешского пива — если жара в дороге будет донимать. И погнал в Воронцово. С ветерком.

Ветерок освежал недолго. На Кутузовском пришлось стоять на всех светофорах. И на Рублевке воткнулся с ходу в пробку. Выехал на МКАД, повернул с Окружной налево. Справа по всем фронтам наступала Москва — в знойной дымке, как горы, высились башни новых многоэтажек. Здесь полным ходом возводилось элитное дорогое жилье, и архитектурные формы соперничали друг с другом. Занят был каждый клочок — торговые центры, гигантский кинотеатр, крытый каток, дома, дома, дома, автозаправки, рестораны быстрого питания. Слева доживал свой век патриархальный подмосковный сельский пейзаж. Шоссе влекло дальше, открывая полоску леса на горизонте, линию электропередачи и какие-то поля, окруженные забором. Колосов сверился с навигатором — кажется, приехал. Он свернул на липовую аллею, заканчивающуюся, как и в Старогрязнове, воротами. Только эти ворота были распахнуты настежь. Из них как раз выезжала «Газель» с надписью «Царство Флоры».