Нелегкий флирт с удачей - читать онлайн книгу. Автор: Феликс Разумовский cтр.№ 27

Обжегшись, Женя выронила истлевшую до фильтра сигарету, прикурила новую. Взгляд ее, блуждающий в зеленой дали, был полон презрения.

— Только в комнату вошли, он накинулся как бешеный, привязал к кровати и трахал всю ночь. А утром говорит: «Со мной будешь жить, иначе „поставлю на хор", а потом в рабство продам в Чечню». Заставил вещички собрать, отволок в свой «мерседес» и повез за город, под Зеленогорск. Коттедж у него там был, в четыре этажа… Вздумаешь бежать, говорит, достану, а там не обижайся. И вот после генерала стала жить я с капитаном, да еще с отставным. Его Леней звали. Леня Хрящ, из ментовской братвы. Всего как грязи, а жизни никакой. Что ни вечер — капитан на рогах, а я словно у врача на приеме, то у гинеколога, то у проктолога, то у обоих сразу. Утром, конечно, в ногах валяется, кричит, прости, зазной [19] до гроба. Потом пропал куда-то на двое суток, а на третьи приходят люди и говорят ласково: «Чтобы духу твоего здесь не было, и скажи спасибо, что не заставляем скважиной отрабатывать долги Леньки-паскуды. Брысь отсюда, и цацки свои снимай, уже не твои». Вернулась я в коммуналку, а вечером в новостях капитана моего показывают. В холодном виде, семь дырок в организме. Вроде бы жалко должно быть, все-таки живой был человек, а у меня на душе праздник. Будто бы муху прихлопнули, знаешь, есть такие зеленые, откормленные, на дерьме живут. Хлоп — и все, только вонючее мокрое пятно. И с тех пор у меня как отрезало, с мужиками в постели никаких дел — скоты. Верно Ингусик говорит, понять женщину может только женщина.

— Кто это, Ингусик? — Прохоров насупился. — Лесбиянка, что ли?

Он так заслушался, что даже забыл про курицу.

— Да нет. — Женя странно, с неприкрытой нежностью улыбнулась. — Ну, может быть, чуть-чуть. Мы летаем вместе, — и, заметив, как вытянулась Серегина физиономия, рассмеялась: — Не бойся, это не наркота. Каждый ведь по-разному уходит от проблем — одни пьют, другие ширяются, ну а мы мечтаем. Полет фантазии границ не знает. Хочешь, и тебя с Ингусиком познакомлю. Полетаем.

— Мечтать не вредно. — Серега с жадностью вонзил зубы в курячью ногу. — А когда?

— Да хоть сегодня вечером. — Прикрыв рот рукой, Женя зевнула и не совсем уверенно поднялась на ноги. — Если у меня головка не будет болеть. А за курочку, дорогой, спасибо, это было потрясающе, — и, неожиданно нагнувшись, она чмокнула Прохорова в небритую щеку.

Губы у Жени были влажные и упругие.

Ингусик жила в трехэтажном доме на самом берегу Парголовского озера. Сказав что-то в переговорник, Женя въехала во двор и запарковала «семака» рядом со спортивным «пятисотым» «мерседесом» индивидуальной сборки.

— Пойдем, — она взяла Прохорова за руку и уверенно, как у себя дома, начала подниматься по мраморным ступеням, — Инга, наверное, уже кончила от нетерпенья.

Ингусик оказалась приятной во всех отношениях дамой бальзаковского возраста. Крашенные под «пла-тинум блонд» волосы, хорошая фигура, живой взгляд.

— Очень, очень приятно, — она протянула Прохорову ухоженную руку, — надеюсь, что и вы, Сережа, не будете разочарованы. Ну что, братцы, чай, кофе? — Голос ее был полон нетерпения. — Коньяк, виски, котлету по-киевски? — И, не дожидаясь ответа, она нажала кнопку селектора: — Верок, вези нам пожрать и выпить.

— Да, Инга Павловна, — словно из-под земли выросла девица в белом фартучке — она катила сервировочный столик с графинами и легкой закусью. Действительно, коньяк, виски. Правда, вместо котлеты по-киевски икра, рыба, охотничьи колбаски.

— Ингусик, мы недавно обедали. — Женя поднялась с кожаного пуфа и по-хозяйски включила кофеварку. — Жарили грибную солянку с ветчиной. Так что, наверное, лучше чаю.

— Одно другому не мешает. — Прохоров с энтузиазмом взялся за икру, не погнушался охотничьими колбасками и, поскольку речь зашла о еде, поведал замечательную историю о том, как покупал на рынке пельмени. Принес их домой, вывалил в кастрюлю, но сколько ни варил, никакого результата. Не всплывали, сволочи. Оказалось, гипсовые.

— И что дальше? — Ингусик звонко рассмеялась. — Впрок не пошло?

— Продавцу точно не пошло. — Серега соорудил себе сэндвич с чавычой, облагородил его маслинами и благодарно кивнул Жене, придвинувшей ему чашку с чаем. — Тяжелые они, пельмени, из гипса все-таки…

— Ой, братцы, что-то с памятью моей стало. — Загадочно улыбаясь, Инга вытащила флакончик из черного хрусталя, погрела в руке и осторожно открыла тщательно притертую пробку. — Ну что, по три?

— Лучше по одной. — Женя подставила свою чашку, и в чай ей упала крупная маслянистая капля. — После спирта тяжеловато.

— Это еще что такое? — Серега управился с бутербродом и, хватанув икры, подозрительно покосился на флакончик. — Мне послезавтра надо быть в форме, иначе получится как с продавцом пельменей.

— Смотрите, Сережа. — Ингусик накапала три капли себе в чашку и проглотила кофе одним глотком. — Я что, похожа на самоубийцу? Это старинное арабское средство, чтобы хотелось и моглось. Как в сказках «Тысячи и одной ночи».

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, — несколько некстати заметил Прохоров и, вздохнув, заел арабское средство каспийской икрой. — Поноса, надеюсь, не будет?

Что-то мягко ударило его в затылок, растеклось блаженством на душе, и ему вдруг стало ясно, что они с Ингусиком знакомы уже тысячу лет — ближе не бывает. Так же давно, как и с Женей. Захотелось обнять обеих сразу, крепко-крепко, и не отпускать целую вечность…

— Пошли, ребятки. — Инга поднялась, вышла в коридор и, открыв массивную металлическую дверь, провела гостей в небольшую, с затемненными окнами комнату. — Ну что, раздеваемся? — Она сладко потянулась и, подавая пример, начала расстегивать пуговицы на своей блузке.

Прохоров слегка ошалел, ему показалось, что он видит кадр из «Газонокосилыцика» — компьютеры вдоль стены, V-шлемы, невиданные костюмы из разноцветной лайкры. Какой-то фантастический антураж, та самая сказка, сделавшаяся былью… Он перевел взгляд на покатые, молочно-белые плечи Ингусика, покорно вздохнул и начал раздеваться — джемпер, рубашка, брюки, парадные, с эмблемой на херу, трусы. Женя тем временем сбросила бикини и стала натягивать эластичный, плотно облегающий костюм, соединенный с компьютером тонким, закрученным в пружину кабелем. Скоро Ингусик уже была готова — туго затянутая в лайкру, она напоминала пловца-подводника.

— Прямо Аполлон. — Она коснулась груди Прохорова, провела ладонью по его ягодицам, и в ее голосе промелькнуло нетерпение. — Сейчас мы тебя экипируем. — И, выбрав самый большой костюм, стала помогать Сереге одеваться.

Он почувствовал, как упругий материал мягко обнимает его руки, туловище, член, унося в неведомую, незнакомую ему область ощущений. Нельзя сказать, что неприятную…

— Так, перчатки. — Управившись с застежками, Инга усадила Прохорова в кресло и ободряюще потрепала по щеке. — Теперь шлем.