Готическая коллекция - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Степанова cтр.№ 68

Узкая улочка, затененная старыми яблонями, склонявшими свои ветки, усыпанные недозрелым белым наливом, начиналась сразу за углом почты. Пройдя по ней, Катя поначалу не встретила никого, кроме кур, рывшихся в траве у забора и склевывавших сквозь штакетник смородину с кустов. А потом набрела на копавшегося в своем гараже пенсионера. Обливаясь на жаре потом, он подкачивал колесо своего старенького «жигуленка». От него Катя и узнала, что участковый снимает комнату совсем рядом, у Сидоренковых, че рез три дома.

Старый двухэтажный дом с круглым «мезонином», явно еще немецкой кладки, прятался в глубине такого же старого разросшегося фруктового сада. Новый синий штакетник густо оплетал шиповник. В его цветах гулко жужжали пчелы. А возле калитки росли чудесные, смахивающие на оранжевые прожекторы подсолнухи. В другое время Катя непременно восхитилась бы и залюбовалась незатейливой простотой и сельским уютом жилища Катюшина. Но сейчас ей было не до яблок и подсолнухов. Она долго и громко стучала в запертую калитку в надежде вызвать кого-то из хозяев Сидоренковых или же из новых жильцов. Но, кроме басистого ленивого лая дворовой собаки, ничего не услышала.

Она плюнула с досады и решила снова вернуться к опорному — а вдруг Катюшин уже там? И вообще — где его носит с утра? И где сейчас Дергачев — уже в КПЗ, в том «пенале», так испугавшем своей теснотой и клопами Чайкина? Или же подозреваемого еще вечером забрали с собой в Зеленоградск вызванные оттуда оперативники? А Катюшин тоже уехал туда и еще не возвращался?

Катя ругала себя на чем свет стоит: вместо того, чтобы целое утро носиться по поселку, надо было прямо в гостинице переговорить с Чайкиным! Он наверняка уже на кухне — Юлия лодырей не держит.

И уж он-то точно знает, где его соседи по дому. Интересно, ночевал ли Катюшин среди своих роз и подсолнухов? А может быть, вместе с опергруппой ночь напролет искал какие-то улики, чтобы уж окончательно и бесповоротно предъявить Дергачеву обвинение?

Может быть, они даже проводили обыски? Но где? Не в этой же рыбацкой хижине, где Дергачев жил на виду у всех бок о бок с участковым?

От подобных мыслей Катю бросило в жар. А может, и от солнцепека. Из-под черных очков она зорко обозрела площадь — да, она снова вернулась туда, откуда пришла. Дурная голова ногам покоя не дает — эх, права поговорка. И даже отсюда, с другого конца площади, видно — на дверях опорного пункта по-прежнему амбарный замок. Да уж, и как ей здесь после всего этого отдыхается? Сукновалов, видно, вчера знал, о чем спрашивал. Вот так и отдыхается, в таком духе, в таком вот разрезе…

В полном изнеможении Катя поплелась к ларьку мороженого возле летней пивнушки. Надо срочно подсластить жизнь. А то можно совсем пасть духом и отчаяться. И силы нужны. Хотя бы для того, чтобы снова дотащиться до гостиницы по такой жаре и там найти и разговорить Чайкина.

— Фруктовое, пожалуйста, шербет, — она сунула деньги в окошко ларька. — Нет? И тут не везет. Тогда эскимо ореховое. Да, вот это, в шоколаде.

Сзади с визгом затормозила машина. Звук этот словно вспорол сонную тишину поселка. Катя с раздражением обернулась — что еще за лихач? Пьяный, что ли?

Возле здания почты остановился знакомый темно-зеленый старый «Опель». Марта Линк вышла из машины и торопливо зашагала к дверям опорного пункта милиции. Завернула к его крыльцу и застыла на месте, увидев замок.

Катя хотела было окликнуть ее. Но кричать от ларька надо было громко — их разделяла площадь, тенты и столики кафе. Марта поднялась по ступенькам к запертой двери и… И тут Катя увидела, как то ли от досады, то ли от отчаяния она с силой ударила в запертую дверь кулаком. Развернулась и… Катя решила: вот сейчас она нырнет в машину — и поминай как звали.

Но нет, Марта бросилась за угол к стеклянным дверям почты. Катя швырнула нераспечатанное эскимо в урну и побежала через площадь. Этот жест, полный отчаяния, — удар в запертую дверь… Что-то случилось, что-то произошло. Марта тоже искала Катюшина. Но зачем? Услышала ли она весть о задержании Дергачева? Хотела что-то сообщить о нем участковому? Важное, срочное? Откуда она примчалась? Тот вчерашний темный женский силуэт на фоне освещенного окна.

Марта вечером была у Линка. Но почему она не поехала домой? Быть может, они с Линком еще вчера узнали о Дергачеве и держали семейный совет, как быть и что делать?

Катя открыла дверь почты, зашла в прохладный тамбур. От зала его отделяла еще одна стеклянная дверь.

А зал был почти пуст. Две кассирши в своих окошках явно томились от скуки. У окна под пыльной пальмой две пенсионерки-приятельницы, тихо перешептываясь, заполняли какие-то бланки.

Марту Катя увидела в самом конце зала у окошка с надписью «Междугородная». Она заказывала телефонный разговор. Катя наблюдала из тамбура, медля в нерешительности — подойти к ней, заговорить? Или подождать? Что Марта вообще делает утром на этой сельской почте? Разве в доме Сукновалова нет телефона? Наверняка есть. И мобильники у них должны быть.

Марта взяла жетоны и прошла в соседний маленький зал — переговорный. Катя, чуть выждав, последовала за ней. Оставаться здесь незамеченной было невозможно — требовалась по крайней мере шапка-невидимка. Изображать из себя шпиона-соглядатая — глупо. Катя притворилась, что разглядывает рекламные плакаты банковских вкладов. Марта вошла в кабину под номером три. Улучив момент, когда она повернулась спиной, снимая с телефона трубку и набирая номер, Катя быстро пересекла зал, огляделась — нет, негде спрятаться! Окошко валютного обменника, утлая тесная кабинка с надписью «Интернет» и… Тут из кабинки вышел парень, оставив стеклянную дверь открытой. Стекло было матовым, непрозрачным, молочно-белым. Словно те занавески во флигеле. Конечно, хрупкое прикрытие для шпиона-любителя, однако за неимением лучшего…

— Тут гудка нет! — Марта распахнула дверь третьей кабинки, обращаясь через зал к телефонистке в окошке. — Телефон не работает!

— Тогда перейдите в соседнюю, — вяло откликнулась телефонистка.

Катя затаилась — вот сейчас ее засекут за этой дверью. И надо будет как-то выкручиваться. Но Марта, не глядя по сторонам, метнулась в лихорадочной спешке в соседнюю кабинку, оказавшуюся совсем рядом, и даже дверь за собой не захлопнула. Набрала номер, ждала ответа. И вот на том конце подняли трубку.

— Алло? Это вторая терапия? Вторая, я спрашиваю? Будьте добры, доктора Марасанова, — донеслось до Кати. Марта сильно волновалась, голос ее срывался. — Алло, Кирилл, здравствуй, это опять я. Да ничего, спасибо. У меня все нормально. Нет, я не простыла, просто, наверное, перекупалась, голос осип… Кирилл, ну как? Я по тому же вопросу, что и вчера. Ты нашел, что я просила? Так.., так, хорошо… Это ее история болезни. Это наша карта, с желтым корешком, те, что в учетной картотеке отца были, все с желтым, это его пациенты… Хорошо, отлично… А я уж думала — в архиве не сохранились. Открой, Кирилл, посмотри в самом начале. Там должна быть выписка из ее прежней истории болезни. Отец, когда она у него наблюдалась, и потом, когда он ее готовил к операции, все документы собрал… Картина болезни нужна была полная. Да, там выписка из ее старой карты и справки подшиты. Она сама нам их все собрала и привезла. Да, старые справки, там есть одна насчет сделанного ею аборта… Да, да, старая, правильно, там другая фамилия стоит на этой справке. Она еще замуж не выходила тогда, не Преториус…