Слепой против Бен Ладена - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 50

Грязно-серые московские улицы рывками проплывали за покрытым причудливыми разводами засохшей уличной слякоти окном генеральской "Волги". Бесконечные колонны одинаково грязных машин у перекрестков, привычная давка на тротуарах и пешеходных переходах, вспышки светофоров, однообразно пестрые рекламные щиты на обочинах – все это сегодня вызывало у Федора Филипповича отвращение, и он не чаял поскорее добраться до дому. Рабочий день был в самом разгаре, но генерал Потапчук ехал не куда-нибудь, а именно домой – порадовать жену сообщением, что его отстранили от дел и едва ли не взяли под домашний арест. Жена действительно будет рада: она, чудачка, искренне считает, что ему давно необходим отдых, и готова приветствовать любую возможность удержать своего драгоценного Феденьку дома. Тем более что генерал, естественно, ни за что не признается, какой разнос устроило ему при свидетелях первое лицо государства и в каких выражениях ему было предложено посидеть дома и подумать о своем поведении. Кто-то другой, может, и расскажет – доброхотов в его окружении всегда хватало, – но сам Федор Филиппович – ни-ни. Могила.

Несмотря на владевшую им тревогу и усталость, из-за которой все окружающее казалось подернутым какой-то черной сеткой с мелкими, постоянно перемещающимися узелками, Федор Филиппович улыбнулся, вспомнив, как все это было. Да, это был разнос по всем правилам: совершенно неожиданный, негромкий, сдержанный, как водится, и окончательный – по крайней мере, с виду. После таких разносов людей тихо, без почестей и речей, отправляют на пенсию – это, сами понимаете, в лучшем случае. А о том, что бывает после подобных фитилей при неудачном стечении обстоятельств, лучше вообще не думать...

Да, доброхотам будет о чем поговорить. Наметилось занятное дельце, Потапчук, старый дурень, тявкнул о нем прежде времени на самом что ни на есть верху, а там сочли, что дело яйца выеденного не стоит, что у генерала уже маразм начинается, да и дали ему, дуралею, по шапке. Так ему, бестолковому, и надо. Это прямо по Пушкину: "Дурачина ты, простофиля..." "Сказку о рыбаке и рыбке" читали? Ну вот...

Одна беда: дельце-то и впрямь намечалось в высшей степени интересное, а Потапчука задвинули в самый дальний угол раньше, чем он успел поделиться с общественностью своими достижениями. Вроде бы нашел наш Федор Филиппович некоего весьма популярного араба, за которого господа американцы готовы на что угодно: хоть бывшего главу российского Минатома Адамова на родину вернуть, хоть вагон долларов отгрузить. Каково, а?! Верно говорят: дуракам везет...

И все вроде шло на лад. Генерал Андреичев, Дмитрий наш Владимирович, быстренько смотался в эту самую Америку, провел там предварительные переговоры и вернулся, как положено, со щитом. Американцы его встретили как родного, облизали с головы до ног, согласились на все и со своей стороны кое-что ему предложили. Адамова вернуть? Да пожалуйста! Только, сказали американцы, Адамов, мол, нам бы и самим пригодился, так не возьмете ли деньгами, господа чекисты?

И господа чекисты, как водится, подумали: пуркуа па? В смысле: почему бы и нет? Ведь что такое чекист? Это, товарищи офицеры, чистые руки, горячее сердце и холодная голова. Феликс Эдмундович Дзержинский это сказал, если кто, случайно, не в курсе... Неизвестно, как там насчет температуры сердца и в особенности чистоты рук, но с головой у чекистов, особенно высокопоставленных, всегда был полный порядок. Это, знаете ли, только генерал Потапчук Федор Филиппович до седых волос дожил, а определять, с какой стороны на бутерброде масло, так и не научился. Так ведь недаром говорят: в большой семье не без урода...

И что дальше? А вот что. Только это, значит, господа генералы подумали: пуркуа бы и не па? – как Потапчук, урод безмозглый, выскочил со своим преждевременным докладом. Вот кто его, спрашивается, надоумил? На кой черт ему это понадобилось? Ведь такие деньги были обещаны, такие деньжищи! А он променял все это на еще одну юбилейную бляху, да и той, дурак, не получил: послушало его высокое начальство да и решило, что старый чудак совсем спятил, заговариваться начал. И погнали его взашей, прямо как того старого дурня из сказки о рыбаке и рыбке, наказав не возвращаться, пока не образумится. Вот это, товарищи офицеры, и называется: найти приключения на свою ж...

И ведь как упорно он эти приключения-то искал! Ночей ведь небось не спал, пороги обивал, на прием просился... И допросился-таки, идиот!

Федор Филиппович снова улыбнулся и, не удержавшись, широко, во весь рот, зевнул. За правым ухом что-то отчетливо щелкнуло. Генерал осторожно подвигал челюстью, но та была на месте.

"Хорошо, – подумал он. – Эх, хорошо! Они сейчас небось, железо грызть готовы. Ведь миллионы американские уже, можно сказать, в руках были, они уж, наверное, мысленно половину потратить успели. Ан не тут-то было! Старый дурак Потапчук операцию рассекретил, да так, что вышел прямо-таки анекдот. Об этом деле ему велели забыть и прогнали с глаз долой. Он и ушел себе – в смысле, уехал. Домой уехал, карьеру свою оплакивать. А фокус-то как раз в том и заключался, что никто, кроме него, старого дурака, понятия не имел, где, в какой части света, следует искать двухметрового араба с искусственным глазом – того самого веселого типа, за которого американцы с несвойственной им щедростью обещали целую гору денежных знаков..."

Федор Филиппович глубоко вздохнул, представив, что сейчас начнется. Вокруг него станут ходить кругами – сочувствовать, задавать наводящие вопросы, приглашать на дружеские посиделки с выпивкой, а когда все это не даст результата, вполне возможно, прибегнут и к более крутым мерам. Уж что-что, а добывать информацию на Лубянке умели всегда. Федору Филипповичу требовалось продержаться – так было надо – всего несколько дней, но он знал, что сделать это будет дьявольски трудно. Ведь рано или поздно ему зададут прямой вопрос, и что он тогда ответит? Что примерно за сутки до памятного разноса в Завидово имел приватную и сугубо конфиденциальную беседу с тем же лицом, которое устроило ему пресловутый разнос, и что собеседник самым убедительным образом просил его не распространяться о результатах расследования? Что его скандальное отстранение от дел было всего-навсего тактическим ходом, предпринятым лишь для того, чтобы кое-кому помешать?

Машину тряхнуло на ледяной колдобине, прислоненная к сиденью охотничья двустволка в чехле упала и стукнула пассажира по колену. Удар был слабый, совсем безболезненный, тем более что на ногах у генерала были подбитые ватой камуфляжные штаны, но невыспавшийся, перенервничавший генерал все равно вспылил – сил на то, чтобы бороться еще и с собственным раздражением, у него уже не осталось.

– Дрова везешь, – проворчал он в затылок водителю, который, вопреки обыкновению, не стал спорить и оправдываться – понял, наверное, что сейчас лучше помалкивать.

Федор Филиппович снова зевнул и по-детски потер кулаками слезящиеся глаза. Добиться пресловутой конфиденциальной встречи действительно оказалось непросто, и теперь, борясь со сном, он вдруг усомнился в том, что игра стоила свеч. Может, ему больше всех надо? Или генерал Потапчук так богат, что ему уже не нужны деньги? Или проворовавшийся министр атомной энергетики ему дороже, чем счет в швейцарском банке? Да боже сохрани!