Москвест - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Пастернак, Андрей Жвалевский cтр.№ 54

Уже в спину Мишке донеслось восхищенное Катино:

— Ты еще и умный…

«Что значит — „еще“? — мысленно возмутился Мишка. — Я вообще умный!» Но возвращаться и уточнять формулировку не решился.

* * *

Маша продолжала жить в состоянии, которое в покетбуках именуется «любовный дурман». Мишка использовал более приземленное определение — «как мешком стукнутая». Вся ее жизнь теперь делилась на две неравномерные части: встречи с Пал Иванычем и все остальное. Встречи, собственно, и были жизнью. В промежутках Маша думала о двух вещах: о предыдущей встрече и о встрече последующей.

Его сиятельство отлично понимал ее состояние и, кажется, наслаждался им. Всякий раз, когда Маша позировала, Пал Иваныч ограничивался несколькими мазками за сеанс, а остальное время посвящал разговорам. Он не торопил события, не спешил хотя бы поцеловать новую «любимицу», ему хватало восторженного блеска Машиных глаз и ярко пылающих щек.

Мишка однажды вечером пытался что-то втолковать ей, рассказывал про каких-то крестьянок, которые были у Пал Иваныча до Маши, — но она пропустила этот рассказ мимо ушей. Мало ли что там было у его сиятельства раньше! Теперь-то есть она, самая-самая! Она уж точно не такая, как остальные…

Вечером был назначен прием. Небольшой такой приемчик, человек на десять, но Маша сбилась с ног, мечась между кухней, Проклой и гостиной. Даже такой небольшой обед требовал неимоверного количества посуды и тщательной сервировки.

Гости съехались, все шло по плану, и Маша расслабилась. Она сидела в соседней с гостиной комнате и следила за тем, чтобы нанятые лакеи вовремя относили гостям напитки и еду.

Вдруг у нее за спиной зашелестело.

— Ты Мария?

— Да.

Маша резко обернулась и увидела молодую женщину в пышном сиреневом платье.

— Меня зовут Ольга Михайловна, я старинная приятельница Павла Ивановича. Они с моим покойным мужем были товарищами. Павел Иванович так много о тебе рассказывал, что я решила с тобой познакомиться.

Маша вспыхнула и рефлекторно присела в книксене. Она с воздухом впитала в себя манеры XIX века. От прищуренного взгляда дамы сразу захотелось спрятаться. Маша ограничилась тем, что уткнулась взглядом в пол.

— Ты отлично справляешься с хозяйством, — сказала Ольга Михайловна ласково, но все-таки без особой нежности.

— Спасибо.

— Но, если ты не против, я бы могла показать тебе кое-что. Для домашнего приема стол сервирован прекрасно, но если делать приемы высшего уровня, то так не годится.

— Но меня учила Прокла…

— Прокла стара, — перебила Ольга Михайловна, в голосе звякнул металл, — Павлу Ивановичу давно нужен новый помощник. Ты — просто находка.

— Спасибо, — еще раз сказала Маша.

— Я очень рада, что у него теперь есть ты.

Маша густо покраснела.

— Скажи, — спросила Ольга Михайловна, — а детей ты любишь?

Маша покраснела еще гуще. Мысль о том, что Пал Иваныч обсуждал Машу за ее спиной, царапнула душу, а уж о возможности родить от него ребенка она и сама не думала… Не зная куда деваться от смущения, девушка кивнула.

— Великолепно! — просияла Ольга Михайловна, — Завтра тут будет игра, соберется много гостей, я приеду пораньше и помогу тебе управиться.

— Спасибо, — выдавила из себя Маша.

А Ольга Михайловна ушелестела в зал. Только тут Маша решилась поднять глаза и отметила, как безупречно прямо держит спину гостья его сиятельства.

* * *

На следующий день Ольга Михайловна приехала прямо к обеду и стала руководить подготовкой к вечеру. По настоянию гостьи Маша облачилась в одно из ее платьев — Ольгины слуги привезли целый сундук нарядов. Оно было простое, почти без отделки, но очень изящное, с высокой талией. Ольга Михайловна заставила Машу несколько раз пройтись туда-сюда и сделать реверанс.

— Очень неплохо, — впервые Маша услышала в ее голосе что-то вроде теплоты. — В тебе есть, знаешь ли, порода…

Маше похвала понравилась, но она решила не показывать виду. Наверное, чтобы подтвердить — «порода» у нее есть, и она предполагает сдержанность. Ольга Михайловна задумчиво постучала длинным ногтем по зубам и неожиданно произнесла длинную фразу на французском. Маша удивленно уставилась на Ольгу Михайловну. Та рассмеялась:

— Прости, я уж грешным делом решила, что ты тут инкогнито… Так сказать, барышня-крестьянка… Но несколько французских выражений тебе знать не помешает…

Через час Маша научилась сносно здороваться и прощаться, а также просить прощения и благодарить. Из-за этого произошел даже небольшой казус. Дело шло уже к вечеру, первые гости начали прибывать, и Ольга Михайловна повела Машу в гостиную. В полутемном коридоре они натолкнулись на давешнего чернявого офицера. Ольге Михайловне он кивнул сухо, а вот перед Машей изогнулся в изящном поклоне.

— Бонжур, — в полумраке коридора блеснули идеально белые зубы.

И далее последовала переливистая тирада, в которой Маша смогла узнать только «мадемуазель». Она растерянно оглянулась на Ольгу Михайловну — та, казалось, получала удовольствие от сцены, но не собиралась приходить на выручку. На всякий случай Маша вспомнила урок и прошептала:

— Пардон…

— Вот и молодец, — одобрила Ольга Михайловна. — Ты быстро учишься. Алексис, это новая экономка Павла Ивановича.

Офицер тут же скис, блеск его улыбки померк, и она сменилась похабненькой усмешкой.

— Ну-ну, — процедил он, развернулся и ушел.

Для Маши вечер стал настоящим испытанием. Оказывается, до этого она все делала не так. И вроде бы тон Ольгиных замечаний не обидный, но оставалось впечатление, что ее постоянно макают носом в грязь.

— Не так! — Рано! — Ты забыла салфетки! — Это блюдо ты должна вынести сама!

У Маша голова шла кругом.

— Как же это все запомнить! — она с трудом удержалась, чтобы не зашвырнуть тарелку куда подальше.

— Ты справишься, ты способная девочка, — сказано сухо, но после всего звучало как похвала.

А хуже всего то, что творилось в зале. Женщин не было. За большим столом сидели мужчины и сосредоточенно играли в карты.

К двум часам ночи Маша уже падала с ног, но уйти не могла. Игрокам постоянно нужно подносить напитки и сигары. Пал Иваныч сначала был весел и доволен, потом стал мрачен и сильно пьян. Нет, он не ругался и не дебоширил, но смотрел на всех исподлобья, а Машу просто не замечал, даже когда она забирала стаканы и окурки прямо у него из-под носа.

* * *

Мишка был уже готов поверить в интуицию, шестое чувство и прочую экстрасенсорную чушь. У него третий день кошки на душе скребли. Еще когда гости на карточный вечер собирались, под ложечкой засосало. Когда весь дом погрузился в темноту, только в зале ярко горели свечи, Мишка спать не пошел. Через окно следил, что там происходит.