Французский поход - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 45

— Каких сокровищ?! — невольно вырвалось у шевалье де Куньяра. — Разве у нас уже есть хоть какие-то сокровища?

Рыцарь д'Атьен осуждающе посмотрел на несдержанного брата по ордену и горделиво отвернулся. Этих нескольких слов шевалье было вполне достаточно, чтобы понять: один из рыцарей ордена уже заражен алчностью.

— Вы, граф де Моле, сказали: «Я как Великий магистр…»

— Да, я, как Великий магистр… У вас есть возражения?

— Нет, мы, то есть я и рыцарь Куньяр, рады видеть вас во главе ордена, в рыцарском сане Великого магистра… Просто сначала вас надо бы провозгласить им, ритуально ввести в эту должность.

Граф облегченно вздохнул. Ему очень не хотелось, чтобы первая тайная вечеря рыцарей ордена была омрачена выяснением его права на мантию Великого магистра.

— Будем считать, что вы, то есть высший совет ордена, уже сделали это, провозгласили.

— Коль уж ваш предок был Великим магистром, почему бы не быть Великим магистром и вам, граф, — пробубнил Куньяр. — Но все же, помнится, вы упомянули о каких-то сокровищах ордена…

— Этих сокровищ у нас пока еще нет. — Великий магистр откинулся на спинку кресла и выдержал надлежащую паузу. — У нас с вами их пока еще действительно нет! — мощно ударил он кулаком по столу. — Но они должны быть нашими. Ибо по праву принадлежат тем, кто принял рыцарский меч из рук своих предков. Кстати, рыцарь Куньяр, меч, который вы только что положили на стол, наверняка находится в замке со времен рыцарей-тамплиеров?

Шевалье рассеянно уставился на тяжелый, почерневший, уже кое-где подернутый налетом ржавчины меч. Приподнял его, взвесил на ладонях и лишь после этого признал:

— Будем считать, что со времен… Что из этого следует?

— А я не сомневаюсь, что этот меч освящен первым Великим магистром нашего ордена. И сам Господь вложил его только что в ваши руки, рыцарь Куньяр. Отныне этот меч, — граф взял клинок обеими руками и торжественно поднял над столом, — является ритуальным мечом ордена тамплиеров.

— Разве мы позволим кому-либо усомниться в этом? — воинственно передернул плечами де Куньяр.

— Это святой ритуальный меч, который будет храниться в тайном зале, на самом почетном месте, в специальных золоченых ножнах. Не сомневайтесь, со временем мы их изготовим, — уточнил де Моле как бы между прочим. — И извлекаться будет лишь для клятвы на нем в верности ордену новообращенных рыцарей. Кстати, вы, рыцарь д'Атьен, назначаетесь главным церемониймейстром ордена, а также его верховным судьей и хранителем святынь.

Маркиз приподнялся и вежливо поклонился Великому магистру. То же самое, только более небрежно, проделал и шевалье, который тут же развел руками:

— Насколько я понял, мне не остается ничего иного, как стать верховным казначеем ордена. Должен же кто-то взять на себя столь неблагодарные обязанности. Тем более что, как я слышал, речь все же шла о каких-то сокровищах. Наверное, имеются в виду те, что когда-то были припрятаны Великим магистром де Моле ^[25]. Или это всего лишь легенда, господа? — обратился он сразу к обоим гостям.

— Вы правы, рыцарь Куньяр. Когда Великий магистр Жак де Моле понял, что этот дикий урод Филипп Красивый ни перед чем не остановится, пока не заполучит сокровища ордена, он приказал спрятать часть из них прямо в замке, оставив Филиппу крошки с пиршества богачей. Отправляясь на костер, разведенный инквизиторами «в его честь» на островке посреди Сены, он смеялся, предвкушая, как будет разочарован король, когда ему доложат, что сокровища ордена исчезли.

Услышав это, Куньяр нервно повертел ритуальным мечом, словно под его клинком собирался заставить новоявленного Великого магистра окончательно открыть тайну сокровищ тамплиеров, наконец, не выдержал и раздраженно прошелся между стеной и стульями.

— Но если вы — действительно потомок того самого Великого магистра де Моле, значит, в вашей семье должны были сохраниться какие-то письма, предания, легенды… Испепели меня молния святого Стефания, если я лично не займусь поиском сокровищ. Как верховный казначей ордена, естественно, — тотчас же добавил он, побаиваясь, как бы его не заподозрили в злых намерениях. — Исключительно в интересах ордена.

Великий магистр проследил за нервным поведением шевалье, и в глазах его вспыхнули коварные огоньки ненависти к этому человеку, которые он, конечно же, сразу попытался погасить.

— Вы и в самом деле должны заняться этим, рыцарь де Куньяр. А мы поможем. Кое-какие соображения на этот счет у потомков Жака де Моле все же имелись, так что я поделюсь ими.

— Позвольте, Великий магистр, — вдруг озадаченно взглянул на него верховный казначей. — Но если орден основывался в этих стенах…

— Лучше сказать: «в этих скалах», — уточнил д'Атьен, старавшийся держаться подальше от ненайденных сокровищ. Что бы там ни говорил Артур де Моле относительно их братства, а уж он-то наверняка знает, что свои особые виды на сокровища ордена имел и его предок — великий инквизитор Франции Гийом де Ногаре. И наверняка он поживился, по крайней мере, из того, что Великому магистру пришлось оставить королю, дабы убедить его, что никакого огромного клада ордена не существует, все богатство — вот оно, сущий мизер.

— Вы правы: в этих скалах… — согласился шевалье. — Но, испепели меня молния святого Стефания… Почему бы последнему из Великих магистров не предположить, что сокровища должны вернуться туда, где они начали накапливаться?

— Вот теперь-то я уже не сомневаюсь, что решение назначить вас верховным казначеем ордена было правильным, — многозначительно ухмыльнулся граф де Моле. — В то же время вам становится понятным одно из влечений, которые привели меня к этому замку.

— Отныне мы должны представать перед миром единомышленниками, испепели нас обоих молния святого Стефания.

Наконец все дела в Варшаве были завершены. На рассвете Хмельницкий, Сирко и князь Гяур должны были уезжать из столицы, чтобы успеть к кораблю, который уходил к берегам Франции. Вечером они в последний раз собрались в комнате Хмельницкого. Благодаря усилиям посла де Брежи всяческие препятствия, возникавшие в связи с их поездкой, были вовремя устранены, и теперь их ждали Франция, Париж, переговоры с первым министром, кардиналом Мазарини, и главнокомандующим французскими войсками, принцем де Конде…

Людям, большая часть жизни которых протекала в степи, в походах, битвах и стычках с ордынцами, само ожидание таких резких перемен в жизни казалось совершенно невероятным. Даже обычно сдержанный, наиболее привычный к суете столиц Хмельницкий — и тот пребывал в предчувствии чего-то очень важного, что способно изменить весь образ его жизни.