Земля наша велика и обильна... - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Никитин cтр.№ 40

Белович долго откашливался, а когда заговорил, голос вздрагивал:

– Это слишком… понимаете, слишком! Если вы это всерьез, если будете и дальше высказывать… такое, то я просто настаиваю, чтобы мы собрали бюро партии.

Лукошин сказал поспешно:

– Разумеется, втайне?

– Да, конечно, – ответил Белович. Он прямо взглянул мне в глаза. – Если вы, Борис Борисович, решитесь повторить все, что сказано сейчас.

Я чувствовал, как стены стали дырявыми, сквозь них пронесся ледяной ветер, пронизал меня до мозга костей. Кровь застыла, я представил себе, как это: сказать такое вслух членам бюро, старым деятелям движения, заслуженным ветеранам партии.

Пересиливая страх и неуверенность, я заставил себя кивнуть, сказал ровным голосом:

– К тому времени я смогу сказать больше.

Они смотрели молча, наконец Дятлов проговорил, все еще колеблясь:

– Если у вас это, Борис Борисович, не спонтанное нечто, а… словом, я объявлю экстренный созыв. Во многих партиях уже начинают собирать плановые, начинается подготовка к выборам. Так что мы, собственно, не слишком уж и будем выделяться. Вернее, совсем не выделимся.

Но в словах его звучало сильнейшее сомнение, а на лицах Беловича, Лукошина да и остальных – полная безнадежность. Как ни мала наша партия, но к ней приковано ревнивое внимание правительства и прессы, и хотя ее стараются всюду замалчивать, однако такой поворот не просто заметят, о нем раструбят, подадут как полное и окончательное поражение русских патриотов и националистов! А обществу представят как предательство верхушки РНИ, дескать, такие же продажные, как и правительство, как и все партии, нечего их выделять и считать лучшими, у них такие же раскол, брожения, переход на сторону более сильного…

– Надо спешить, – ответил я. – Все партии озабочены только дракой за места в парламенте, никому нет дела до России как России, и только мы… Эх, будем готовиться.

Они смотрели на меня, не сводя вопрошающих взглядов, я сглотнул ком и ответил им слабой улыбкой. Лукошин, Бронштейн и, конечно, Дятлов именно те люди, которым я мог все это выложить. Особенно Белович, он был моим учеником еще в университете, потом моим аспирантом, защищался у меня, верил мне безоговорочно, принимал мои идеи, однако не слепо, а всякий раз пропуская через призму анализа. Просто редкий человек, который руководствовался умом, а не конъюнктурой, предрассудками, страстями, гороскопами, сиюминутной выгодой, стремлением сделать карьерку.

Однако на пленуме придется говорить с другими людьми. И хотя это мои сторонники, а партия у нас сплоченная и, как говорим, монолитная, однако и для них идея поддержать Америку окажется чересчур радикальной. Даже – дикой.

Боюсь, кому-то покажется вообще предательской.

Простой народ стремится жить в Центре, что значит – в районе Садового кольца. Когда-то это считалось престижным, да и сейчас многие по инерции уверены, что жить в центральной части – шик. Но если в той же Америке, на которую все время оглядываемся, в центрах всех крупных городов самая что ни есть беднота и негры, а приличные люди только на окраинах, то и у нас с некоторого времени начали строить целые районы, ориентированные на «приличную публику».

Один из таких районов – Южное Бутово. Расположен по ту сторону МКАД, что для многих вообще уже не Москва, хотя сюда ходит метро. Многие магазины осуществляют доставку товаров «только в пределах МКАД», так что я удивился, когда позвонили Белович и Лукошин и попросили о срочной встрече.

– Ладно, – сказал я, – давайте, жду. Только я уже не на Малой Грузинской, тот адрес вычеркните к такой матери. Придется ехать, как вы говорите, на край света. Записывайте, как добраться.

Пока едут, зашел в Инет и порылся в гугле и яндексе, ужаснулся. Теперь, когда обратил наконец-то внимание на эту проблему, понял, насколько болезнь запущена. Это как с раковым больным, что радуется жизни, строит планы на далекое будущее, не подозревая, что метастазы уже по всему телу. И что, как бы ни дергался, не спасет даже операция. Только чуть отсрочит летальный исход. Как аннексия Китаем и Японией Сибири и Дальнего Востока не спасет Россию. Увы, я даже не думал, когда брякнул внезапно вроде бы пришедшую мысль, что на самом деле все куда запущеннее… А я, как и все население России, размышлял, какие туфли купить: остроносые или тупорылые, на шнурках или на липучке, а то и на «молнии», строил планы на несколько лет вперед…

Звонок в дверь раздался, когда я еще торчал в Инете. В прихожей взглянул в глазок, Белович и Лукошин переминаются с ноги на ногу на площадке. Ехали с разных концов города, но постеснялись тревожить порознь, один дождался другого.

– Привет, – сказал я, открывая дверь. – Как справились с входной?

– В подъезде? – фыркнул Белович. – Настежь, хоть коней воруй.

– А консьержки нет, – добавил Лукошин злорадно. – Самое время бомбу подкладывать.

Белович засмеялся горько, а что консьержка: дверь открывают всем, консьержка сидит в глубине каморки и смотрит телевизор или вяжет, бомбы можно подкладывать хоть прямо ей под кресло. А если не телевизор и не вяжет, то у нее толпа подруг, чешут языками. Если же не очень старая – там обязательно попойка.

Оба разулись, как в Японии или при входе в мечеть, я махнул в сторону кухни.

– Проходите. Там чай, кофе, печенье, орехи. Коньяка не обещаю.

– А мы с собой привезли! – ответил Лукошин бодро.

– С собой и увезете, – сообщил я. – У меня и вечер будет непростой. Эх, если бы князь Владимир принял христианство с мусульманским уклоном… Глеб, ты что, опять пил?

Лукошин в унынии развел руками.

– А что делать? Построил дом, посадил дерево, воспитал сына… теперь вот пью от отсутствия определенных целей в дальнейшей жизни. Штаты пошел бы мочить, да не достанешь проклятых.

Белович принюхался к нему, поинтересовался:

– Ты же за рулем. Чо делаешь?

– Я за рулем не пью, – ответил Лукошин солидно. – Останавливаюсь и выхожу из машины. И пока все не допью, за руль не сяду.

– А-а-а, ну тогда другое дело. Я тоже так делаю. Пьяным вообще за руль никогда не сажусь… ну разве только погонять.

На кухне чинно уселись рядышком, я засыпал зерна в кофейный агрегат, включил. Под мерное жужжание Лукошин поглядывал на экран крохотного кухонного телевизора, проворчал:

– Что делают, гады, что делают!

Белович сказал раздраженно:

– Да что хотят, то и делают, сволочи.

Лукошин добавил с горечью:

– И никакого укорота им. Как там сказано про злую тещу?.. не помню, но про тещу, что везде сует нос…