Дебри - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Иванов, Юлия Зайцева cтр.№ 21

Впрочем, многие предприятия Петра Годунова были вполне разумны. Воевода унифицировал в Сибири систему мер и весов: например, привёз из Москвы две железные «заорлёные» (то есть с государственной печатью) сажени и обязал купцов привести свои сажени в соответствие с казёнными. В Тобольске Годунов организовал производство канатов, необходимых для развития речного флота. По его указу Новую Мангазею – Туруханск – стали снабжать хлебом из Енисейска, а не из Тобольска, что выходило куда дешевле. Неутомимый воевода даже составил «Ведомость о Китайском государстве» – большой свод разведданных, которым российские послы пользовались тридцать лет. При Годунове Сибирь давала Москве доход в 60 000 рублей в год – весьма немало.

Но сам по себе стольник Годунов был чванливым самодуром. Когда он шёл в церковь, на площадь перед храмом выкатывали пушки. Когда он являлся в Приказную палату, улицу перекрывал караул, чтобы прохожие не мешали, причём даже в лютую стужу караульные стояли без шапок. Многие тоболяки были принуждены работать на воеводу как холопы. А младший воевода Бельский не выдержал спеси своего начальника и сбежал в Москву.

В конце концов, в июне 1670 года делегация тоболяков привезла царю многочисленные жалобы и «ябеды» на Годунова и его «прибыльщиков». Это оказалось очень вовремя: царь и Боярская Дума опасались посадских бунтов, вызванных слухами о Стеньке Разине. В Тобольск помчались государевы «сыщики». Было допрошено 673 человека. И в сентябре Годунов был отозван с воеводства. Он поехал на суд в Москву, но в дороге – то ли в Свияжске, то ли в Костроме – умер от огорчения и обиды. Былых «наушников» воеводы, реформаторов-лихоимцев, разослали в ссылки по городам Тобольского разряда. «Боярским приговором» реформы Петра Годунова были отменены.

Главным достижением провального преобразователя остался Большой Чертёж Сибири. И охотнее всего эту заслугу признавали иноземцы – шведы. Они трижды тайком копировали карту Годунова: в 1669 году это сделал кондуктор фортификации шведского посольства Клос Прютц, в 1670 году – сам глава посольства Фритц Кронеман, а 1673 году – Эрик Пальмквист, шведский военный агент в составе посольства. А Сибирь жила как прежде. Изменить её жизнь сможет лишь Пётр рангом повыше Годунова – царь.

Мелкое воровство запустило гигантскую государственную кампанию по розыску золотых и серебряных руд. Это случилось в семидесятые годы XVII века.

Воров называли бугровщиками. Они крали у мёртвых. Беглые казаки, крестьяне, а иногда и целые отряды под руководством местных приказчиков, словно кроты, вгрызались в древние могильные курганы. Это было здорово: с кладбища ехали как с ярмарки. Колёса телег, нагруженных серебряными блюдами, драгоценными украшениями и оружием, вминали в грязь священные кости и черепа великих скифских воинов и сарматских вождей.

Наглость русских оскорбила обитателей лесостепи – башкир, татар и калмыков, которые почитали свои курганы столетиями. В 1662–1667 годах они с оружием встали на защиту дорогих погребений. Но мятежи инородцев мешали русским поселенцам двигаться на юг, и государство распорядилось прекратить бизнес на мертвецах, объявив охоту за бугровщиками. Служилые люди выслеживали гробокопателей, хватали их вместе с добром и писали воеводам подробные «скаски» об удачных операциях и конфискованных сокровищах. Такие отчёты и заронили в государственный ум мысль о том, что сокровища могильников изготовлены из местного золота и серебра. И копать здесь нужно не кости, а жилы драгоценных металлов.

Хребет Таганай

Руководить поисковыми работами поручили тобольскому воеводе Петру Годунову. Его экспедиция – пример большого государственного азарта. Трёхтысячный полк для Годунова собирали, как говорится, всем миром: в 1669 году в Казань из Москвы, Нижнего Новгорода и десятка поволжских городков потребовали доставить стрельцов, казаков, пушкарей, каменщиков, кирпичников, плотников, сапожников, обручников, угольных и серебряных мастеров, котельников, кузнецов и лекарей. Привезли даже иностранцев, потому что своих специалистов у русских не было: рудознатца Христиана Дробыша с учениками выписали из самого Дрездена. Проводником назначен был старец Лот, монах Далматовского монастыря. От столетней старухи-башкирки он узнал о серебре и золоте на уральской реке Тесьме. Вслед за разношёрстной толпой в Казань покатили сотни телег с ружьями, лопатами, провиантом, плавильными составами и строительными материалами. Списки походного имущества в учётных книгах занимали десятки страниц. Одних только барабанов выдали семнадцать штук, а вина заготовили – тысячу вёдер.

За лето в Уральских горах экспедиция Годунова накопала десять пудов руды. Дробыш провёл пробную плавку на серебро, и опыт оказался удачным. Годунова отпустили в Москву, а поиски продолжили сразу два отряда: на реке Тесьме – под началом казачьего головы Михаила Селина, на озере Иртяш и на Бабьем камне – под началом сына боярского Фёдора Фефилова. В помощь добытчикам власти мобилизовали местных жителей. Царский указ сулил вознагражденье всем мужикам Тобольского разряда, чтобы они «сыскивали и проведывали серебряные и золотые руды и узорочного каменья» и докладывали о своих находках воеводам.

У новых отрядов первые пробы тоже показали серебро, и Селин получил приказ больше не возить руду в Тобольск и в Москву, а наладить выплавку прямо у месторождения. Рудокопы начали строить слободки при рудниках и планировать линию крепостей для защиты от немирных инородцев. Главным консультантом по-прежнему оставался немец Христиан Дробыш.

Однако из всего намеченного успели поставить лишь острожек на реке Тесьме. Может, бесконечные ссоры Селина с Дробышем спугнули фарт, а может, в этих горах и не было серебра в промышленных объёмах. Селина отозвали, а новым начальником экспедиции назначили думного дворянина Хитрово. Два года его поисковики обшаривали горы, но всё впустую. Два года его рудокопы рвали свои жилы в ямах, но серебряных жил не откопали ни одной. Пробы показывали только железо. Работники начали разбегаться. А Дробыш вдруг объявил, что серебра за Уралом нет вообще, и укатил из диких мест поближе к столице: искать золото где-то под Ярославлем.

Сибирские летописи поспешили объявить приговор неудачной затее: «Ничево не найдено, а государеве казне великая и неизглаголанная тщета и гибель учинилась». Но через сто лет на этих рудниках поднимутся и задымят заводы-миллионщики – Златоустовский, Кыштымский и Каслинский, и тогда русские узнают, что железо на Урале дороже золота.