Время для мятежника - читать онлайн книгу. Автор: Гарри Гаррисон cтр.№ 54

Ясным днем бабьего лета они отъехали к северу от города. Солнце припекало, листья обретали осеннее разноцветье. Трой хорошо помнил место, и вскоре после полудня они достигли скалы.

– Если бы ты мне сказал, что делаешь, я бы подменил тебя, – сказал Шоу.

Трой энергично вкапывался рядом со скалой, выбрасывая землю, как роющий нору барсук. Он отер со лба пот, перевел тяжелое дыхание и ответил:

– Ладно, скажу, только сначала закончим работу. Мне нужно выкопать яму, вложить туда коробку и закопать ее раньше, чем кто-нибудь появится. Надо, чтобы ее никто не потревожил.

Шоу сменил его. Вкопаться в мягкую почву почти на два ярда не стоило особого труда и времени. Трой положил ящик на дно ямы и пристроил поаккуратнее. Ящик походил на маленький деревянный гроб. Для кого? Может быть, для независимого Юга из планов Мак-Каллоха? Трой бросил горсть земли. Конец Мак-Каллоху, и планам его конец. Задача выполнена, и доклад представлен.

Все. Он схватил лопату и обрушил в яму поток черной земли. Засыпали яму за пару минут, Трой утрамбовал холмик вровень с землей, а лишнюю землю сложил в захваченный для этой цели мешок. Когда же на свежей земле рассыпали опавшие листья, все следы работы были скрыты начисто. Трой показал на верхушку гранитной скалы:

– Вот сюда я прибыл. Этот скальный кряж не менялся столетиями. И в будущем он тоже не должен измениться. В один прекрасный день здесь построят лабораторию, а вокруг еще много домов. Я отправил туда доклад – в этой коробке, и моя работа окончена.

– Ты имеешь в виду, что в будущем эту коробку выкопают? – Трой кивнул. – И узнают, что случилось после твоей поездки во времени? Боже мой, Трой, ты весьма щепетильная личность. Когда твой доклад прочтут, ты уже много лет будешь покойником.

– Неважно. Я поступил, как обещал. Выполнил задачу и представил доклад.

– Я полагаю, у тебя не существует возможности явиться самому, держа доклад под мышкой?

– Никакой. Дорога была в один конец. Я это знал, когда шел, и не сожалею. Я сделал то, что считал нужным, и думаю, работа того стоила.

– Я полностью согласен, хотя сомневаюсь, что мог бы принять подобное решение. Но с этим ясно. Ты решил, что будешь делать дальше?

– Конечно, решил. Покину Юг и отправлюсь на Север, в Нью-Йорк. Это мой родной город, и мне очень любопытно взглянуть, на что он сейчас похож.

– Содом и Гоморра, – с отвращением произнес Шоу. – Целый мир, причем довольно противный. Самый продажный и порочный город в мире. Там каждый год если не чума, то бунт.

– Похоже на мой дом, – сказал Трой. – Хотелось бы посмотреть. Ты поедешь со мной?

– Разумеется. Ничего серьезного, пока не заживут раны, я все равно не планирую. Если мне все равно, где поправляться, почему бы не в море роскоши, которую предоставляет Маммона-на-Гудзоне. Но никаких лошадей. Поедем поездом.

Путешествие было медленным и грязным, в окна влетала жирная копоть и оседала повсюду. К Нью-Йорку они уже более чем созрели для того, чтобы схватить кэб и ехать в отель и принять горячую ванну. После трех дней обильной еды и спанья до полудня Шоу решил, что сможет сидеть в седле. Они взяли напрокат лошадей в конюшне на Двадцать третьей улице Манхэттена, доехали до Хьюстона и на пароме переправились через Ист Ривер. Если не считать отсутствия мостов, город показался Трою на удивление знакомым. Конечно, не было небоскребов и вместо машин всюду лошади, но улицы и здания Ист-Сайда очень похожи на те, которые ему помнились. Бруклин просто крольчатник из маленьких домов, и пока они не доехали до Квинса, заметных изменений он не обнаружил. Дома уступали место фермам и извилистым проселочным дорогам. Они ехали спокойно, позавтракали в гостинице «Корона» и продолжили путь.

Через час Трой остановился на вершине холма и посмотрел вниз на деревню Ямайка у перекрестка дорог. Ее окружали фермы, а за ними болота и камыши Ямайского залива. Трой покачал головой.

– Я там родился, – сказал он показывая вниз. – И там вырос. Там были маленькие домики, а там магистраль Ван-Байка, а вон там – подземка вдоль Ямайка-авеню.

– Как ты сказал?

– Подземка, ну, знаешь, железная дорога, поднятая на эстакаду.

– Нет, не знаю, но идея интересная.

– Шумно очень. Зимой, когда открывают двери на станциях, чертовски холодно. И снег задувает. Робби, что мне тут делать? Я здесь чужак. – Вдруг, в приступе расстройства, Трой ударил лошадь каблуками. – Поехали в гостиницу, выпьем чего покрепче.

Шоу пустился в галоп, чтобы не отстать. Потом они замедлили ход и поехали рядом. Шоу поймал остановившийся взгляд Троя и понял, что тот видит не дорогу и не деревья вокруг, а навеки утраченный собственный мир, который уже никогда не увидеть наяву. Шоу положил свою руку поверх его на луку седла. Трой посмотрел на него, и глубина отчаяния в глазах друга показалась Шоу невероятной. Но на губах Троя мелькнула тень улыбки.

– Ты хороший человек, Робби Шоу, и я очень рад, что тебя встретил. Поехали в Манхэттен и развеемся. Закажем хороший обед и много-много бутылок вина. А потом в театр. Повеселимся и порадуемся, пока можно, потому что все это скоро кончится. Война на горизонте. Страшная война брата против брата, которая разорвет страну пополам. Так что повеселимся, тем более что и нам скоро расставаться. Надеюсь, мы встретимся снова, но не знаю, где и когда.

– Звучит окончательным приговором. А что ты собираешься делать?

– То, что умею лучше всего. Попробую записаться в армию. Надвигается война. И ничто ее не остановит. Ты и твои друзья аболиционисты вели мирную войну против рабства, но это время кончается. В скором будущем заговорят ружья.

И много времени пройдет, пока кончится война.

Вода недавно закипела и, когда Трой вылил ее себе на руку, была еще горячей. Она обожгла открытую шрапнельную рану, и между обрывками мышц снова показалась кровь. Рана неглубокая, но болезненная. Трой стиснул зубы и стал ее чистить. Антибиотики, потраченные на раненых в этой многолетней войне, давно кончились, оставалась лишь кипяченая вода. Кусок бинта он тоже прокипятил и теперь обмотал им руку так, чтобы рана была закрыта. Это последнее усилие утомленного долгим боем организма совсем истощило его силы, и он оперся спиной о ствол дерева, прикрыл глаза и бросил руки на колени, застыв в полудреме. Перед глазами поплыли сбивчивые воспоминания.

Как быстро прошли годы и – как медленно. Так много случилось с тех пор, как он простился в Нью-Йорке с Робби Шоу. Быстро выяснилось, что записаться в армию не так просто, как ему представлялось. Черные не требовались – только как денщики или землекопы. Он не смирился. Понадобился год тяжелой работы и изрядная толика денег полковника, чтобы создать в Бостоне первый негритянский батальон – Первый Массачусетский полк цветных добровольцев. Денег на пробивание идеи и на взятки отцам города ушло не меньше, чем на снаряжение. Но работа была сделана, а это самое главное. К началу войны они были готовы. И они воевали – и как воевали! – и погибали. Однако в добровольцах нехватки не было никогда. За два года боев сменилась половина личного состава. Погибали лучшие. Многие лица трудно уже вспомнить, и имена забывались. Трой клевал носом, полубессознательные мысли неслись по кругу.