Чародей звездолета «Агуди» - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Никитин cтр.№ 52

Сигуранцев сказал твердо:

– Господин президент, для армии важна не только огневая мощь, но и воинский дух. Дух наш слаб, а вместе с тем рассыпается и армия. Правда, если США в самом деле объявит, что посылает войска в Россию, то здесь прогнозируется некоторый всплеск патриотизма. Не такой, конечно, как был бы в СССР, но все же армия малость озлится и возьмется за оружие… Но это продлится недолго: правозащитники сильно разложили армию и ослабили нашу защитную мощь… Увы, советского патриотизма уже нет, российского… вернее, новороссийского, и не предвидится…

– Российский в младенчестве, – сказал я поспешно, пока он не брякнул какую-нибудь глупость. – Мы рождаемся заново… А с началом операции США получат повод вторгнуться к нам со всей мощью.

Босенко покачал головой:

– Что-то мне не верится, что вот так возьмут и вторгнутся.

– Да еще за кобызов! – вставил Громов.

– Для них любой предлог хорош, – возразил Сигуранцев.

– Тогда найдут все равно, – рассудил Босенко. – Но что в таком случае?

– В таком случае, – заявил я, – операция начнет разворачиваться… медленно. С одновременной обработкой общественного мнения. Это не нападение на их территорию, когда надо спешить! Как только узнают, что здесь проутюжили танками анклав кобызов, сперва поднимется крик в сенате и конгрессе, это не считая прессу и правозащитников, президент потребует полномочия на проведение военных операций против имперской России, пройдет какое-то время до начала очередной сессии… Полномочия, естественно, дадут, дальше имеем три варианта: обстрел из высокоточного оружия, как уже проделано в Косово, Ираке и Афганистане, высадка ограниченного контингента элитных частей или широкомасштабное наступление, что является уже захватом территории.

– Каковы прогнозы? – спросил Сигуранцев.

– Обстрел ничего не даст, – сказал Громов с затаенной гордостью, – у нас не Косово и не Ирак. Наши ракеты могут сбивать любые объекты, включая космические, юсовцы это знают. А если это будет запускаться с авианосца, как было в Ираке, то мы потопим на хрен сам авианосец и все корабли сопровождения. Если попробуют воздушный налет, то знают, что наши истребители превосходят ихние и в скорости, и в огневой мощи. Это будет избиение младенцев…

Я сказал нетерпеливо:

– Понимаю, что вам приятно поговорить о таком, хоть в чем-то не уступаем, но все же отвечайте на вопрос.

– Скорее всего, – ответил он нехотя, – попробуют второй вариант. Здесь нам лавировать труднее. Одно дело сбивать падающие на головы ракеты, тут ни одна правозащитная сволочь не каркнет, другое – разбомбить подходящий к нашим берегам корабль. Пусть он даже битком набит вооруженными коммандос. Третий вариант сомнителен, для этого пришлось бы приводить в движение слишком большие силы в Западной Европе. Это означало бы крупномасштабную войну в старом стиле, что в третьем тысячелетии уже нонсенс…

Громов включил свой ноутбук, видно, как всматривается в экран. Я коснулся кнопки на столе, бесшумно раздвинулись деревянные панели стены, открылся огромный экран, от пола и до потолка. На огромном дисплее вспыхнула карта России, передвинулась, укрупнилась до пределов западной части. Вокруг городов появились красные кружки, синие, зеленые – вокруг Москвы все три, кое-где значки, обозначающие передвижные ракетные комплексы. Громов шелохнул мышью, кружки исчезли, карта поблекла, по экрану медленно пошла вереница цифр.

– Слева, – сказал министр обороны, – наличие войск юсовцев вообще, вторая – сколько входит в силы быстрого реагирования, третья – за какой срок могут подтянуть к нашим берегам. Щелкайте по любому виду войск, там все данные на сегодняшний день… Удручающие данные, скажу вам. Они из-за океана быстрее перебросят к нашим берегам десяток дивизий, чем мы одну из Московской области в Рязанскую.

Сигуранцев сказал сердито:

– Не сгущайте краски!

– Это факт.

– Им еще понадобится получить разрешение конгресса! На это уйдет неделя, если не месяц!

Громов пожал плечами.

– Верно. Я говорю лишь о способности передвигаться на большие расстояния. Как только конгресс одобрит… Или вы надеетесь, что конгресс будет против?

Наступило короткое молчание, словно все прикидывали, одобрит или не одобрит конгресс. Я видел, как все трое мрачнели. США раньше других взялись за топор, или, как они сами говорят, за Большую Дубинку. Нас убеждали, что все надо решать за столом переговоров, мы-де все люди, а сами уже засыпали крылатыми ракетами Косово, Афганистан, Сомали, Ирак…

– Правительство США считает, – сказал Громов, – что у нас не хватит духу дать отпор. Мы слишком угнетены и равнодушны ко всему, чтобы сопротивляться. К сожалению, так же считает и население в США, потому там семьдесят процентов за то, чтобы Россию немедленно расчленить, поделить, самые жирные куски присоединить к своей империи.

– К еще большему сожалению, – сказал Сигуранцев, – это правда.

– Правда что?..

– Что мы глубоко деморализованы. Россия начала выползать из глубочайшего кризиса, но… именно начала. Она все еще в яме. Хоть уже не на самом дне. Во всяком случае, юсовский флот подойдет к нашим берегам намного раньше, это понятно.

Наступило глубокое молчание. Сигуранцев даже дышать стал тише, все дисциплинированно ждали. Я сказал тяжело, словно сдвигал шкаф с книгами:

– Мы прижаты к стене. Задавит нас США или нет – еще вопрос, а кобызы… задавят точно. Готовьте ударный кулак! Операция запущена.

Кости затрещали, я выполз из-за стола, спина разгибается целую минуту. Что-то главный врач говорил насчет позвоночника, но все болезни от нервов, а мне сейчас не до болезней. Наполеон в чумные и холерные бараки заходил, с очумелыми солдатами обнимался, а ужасающимся врачам говорил бодренько, что ему болеть некогда, так что он вот не заболеет, и все. Зато после походов даже летом в своем Фонтенбло топил все камины и все равно страдал от насморков, простуд.

Над зубчатой стеной Кремля белесое небо медленно и торжественно наливается сочной синевой, яркой и богатой. Белые облака, похожие на клочья ваты, подсвечиваются сперва оранжевым, потом багровым, а сейчас совсем уж полиловели, двигаются с неспешностью академических наук. Закат сегодня скромный, как наша экономика, едва-едва алый да еще и с чахоточной бледностью, прижимается к земле, а выше небо осталось без присмотра: не закатное, не дневное и не ночное, а нечто неземное вовсе – с зеленоватым оттенком, словно на планете Сириуса, стерильное, эльфячье, аэлитное.

Пальцы простучали по клавишам, вспыхнул центральный дисплей, чуть позже засветились еще два по бокам. На главном появилось лицо Окунева, нашего вице-премьера, но сейчас еще и Директора Центра Стратегического Планирования.