Я - сингуляр - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Никитин cтр.№ 39

– Посмотрим в новостях, – сказал я оптимистически. – Может быть, получилось поймать момент.

Она всю дорогу щебетала, довольная и счастливая, а когда приехали, сразу ринулась к компу. Я потащился на кухню и начал готовить ужин, подумал вяло, что никого не удивляет, что мужчина возится на кухне, а женщина уже в Инете…

– Есть! – донесся ликующий вопль. – Славка, есть!.. На новостной ленте Рамблера!

– Оперативность, – откликнулся я. – Иду.

Торопливо бросил на сковородку кусок масла и ломоть мяса, Лариска верещит, требует немедля, я ринулся в кабинет. На экране во всю красу классный снимок Лариски с обнаженной грудью, а главное, внизу «см. предыдущий, см. следующий». Засняли весь процесс, как Лариска обнажила грудь, что-то вытряхнула и растоптала в негодовании, а затем, ослепленная вспышками фотокамер, с вытаращенными в испуге глазами оглядывается, куда бежать.

Более того, последние два снимка сиськи уже упрятаны в платье, но, торопливо садясь в машину, Лариска неосторожно забрасывала ноги, а ее нежная розовая пилотка, вздутая, как у созревающей девочки, попала в кадр во всей красе.

– Великолепно, – шептала Лариска счастливо. – Теперь Ксюха умоется… У меня толще… и цвет ярче!

– Ярче, – согласился я. – У тебя там всегда тусуется не меньше чем поллитра крови. А то и литр.

Она улыбнулась победно, а я смолчал, что крови у человека всегда одинаково. Если где-то ее больше, то в другом месте меньше.

С кухни донеслось злое шипение, я метнулся туда, а Лариска принялась копипастить снимки на хард. Так, на всякий случай. Потом сами закинем куда-нить.

Пока ужинали, по жвачнику в новостях показали женщину, которой сделали пересадку сердца и одновременно почек. Это не сенсация, такие делают десятки, если не сотни, однако этой заодно, воспользовавшись, как игриво объяснили хирурги, той же порцией наркоза, подтянули обвисшую грудь, вставили имплантаты, убрали морщины у глаз и отвисающие, как у бульдога, щеки, а также провели липоксакцию живота и бедер. Плюс качнули геля в губы верхние и нижние, увеличили клитор.

Как объяснили газете сами врачи, этой сдвоенной операцией напомнили публике, что пластическая хирургия – такая же обязательная процедура, как использование губной помады, кремов и гелей. Большинство не могут ее позволить лишь потому, что после операции по коррекции груди надо два дня отбыть в больнице, а потом еще две недели носить специальное белье.

А вот так, дескать, все в одном флаконе. Все равно ей лежать в больничной палате месяц, а то и больше. А второе, что хотели показать, при пластической операции на организм практически никакой добавочной нагрузки. Конечно, это больше рекламный ход, в обычных условиях такое проделать трудно. Все-таки работали две группы хирургов разной специализации, но результат достигнут: пациентка выйдет из клиники не только здоровая, но также помолодевшая и с фигурой фотомодели.

Лариска быстро и как-то обидно равнодушно очистила тарелку, взгляд не отрывался от экрана, на лбу обозначилась складка. Я переключил на музыкальный канал, там, конечно, разговор о нем, родимом, несколько великих специалистов делятся опытом, где искать «точку G», сейчас на всех каналах эта фигня, помешательство какое-то, Лариска повернулась ко мне.

– Скажи, – потребовала она строго, – у меня точно с пилоткой в порядке? Подкачать не надо?

– Ничуть, – заверил я. – Ты молодец, четко уловила грань, за которой уже пародия.

Она хихикнула:

– Да видела перекачанных… Вот дуры!.. Ладно, марш в койку. Мне завтра вставать рано.

В постели показала не только высокий профессионализм, но даже неподдельный азарт и живость. Даже оргазм наверняка был настоящий.

Впрочем, со мной ей притворяться незачем.

По телевизору снова большая рекламная передача о «народном целителе». Пожалуй, только одного из этого племени удалось посадить на скамью подсудимых: обещал оживить всех погибших детей в Беслане, об этом было во всех средствах информации, я смотрел по жвачнику и не мог поверить, что живу в таком средневековье.

Но кой хрен не поверишь: сегодня, пока смотрел часовую новостную программу, пять раз промелькнула громкая наглая реклама о бурятском шамане, «который лечит все», о ясновидящей Анастасии, которая за «умеренную плату» расскажет вам, что делают вот прямо щас ваши умершие родители, о целителе «древнетибетскими методами», дорого, надежно, о путешествующем по астральным мирам маге Агнотиусе, этот за определенную плату наложит на вас оберегающее заклятие, полученное в звездных мирах, и о потомственной ведьме, что с помощью белой магии сделает вас счастливым: быстро, надежно, дорого.

Если у этих магов клиентов толпы, если к бродячим цыганкам выстраиваются очереди, если предсказатели судеб нарасхват, неважно, по чему предрекают: гороскопу, цвету ваших глаз или фотографии неизвестного человека, – то какого хрена я наезжаю на Люш и Василис, которые в них верят? Они ничуть не хуже остальных двуногих, которым жить бы задо-о-о-олго до прихода христианства с его единобожием.

Эти же вообще… Странный мир, странное время: одни прикидывают, как будут вот-вот входить в технологическую революцию, другие верят в Деда Мороза и потомственную ведьму Пелагею. Одни съезжаются на конгресс нанотехнологов, а другие надевают вышитые рубахи и прут в лес приносить жертвы Даждьбогу, Перуну, Коляде, бегают вокруг костра, прыгают через огонь, «чтобы очиститься от злых духов», хором выкрикивают на рассвете: «Красно Солнце, земно кланяемся, выйди!», а то ж может и не выйти, оно ж такое, с характером, а земля вообще-то плоская на трех китах…

Сегодня закупил кое-что из оборудования, не всякий институт такое имеет, а наш медиацентр – да, вышел довольный, пошарил взглядом, отыскивая машину. Довольно глупо, но я часто забываю, где приткнул ее в длинном ряду автомобилей. А если еще этих рядов не один…

От троллейбусной остановки донесся тихий возглас удивления, а потом голос:

– Славик! Ты стал совсем большой…

В трех шагах на меня с удивлением и странной нежностью смотрит молодая женщина с двумя раздутыми пакетами. Я всмотрелся внимательно, охнул, у меня вырвалось:

– Елена Васильевна! Господи, вы совсем не изменились!

– А ты изменился, – сообщила она. – Это когда ты покинул школу?.. Восемь лет… семь?

– Одиннадцать, – сказал я, – целых одиннадцать.

Она покачала головой:

– Как время-то летит… Да, ты знаешь, ваш историк совсем плох. Ты бы зашел как-нибудь, он тебя любил.

– И мы все его любили, – ответил я. – А что с ним?

– Да всякие болезни одолели. Да и возраст… Ой, вон мой троллейбус! Извини, побегу.