Прайд. Кольцо призрака - читать онлайн книгу. Автор: Софья Прокофьева, Олег Попович cтр.№ 20

– Ты не любишь его. Так зачем он тебе тогда?

Алла обернулась, посмотрела Ирине в глаза, ухмыльнулась:

– Секс. Всего-то только секс. И пятьдесят пять процентов в компании.

Поплыло перед глазами. Ей показалось: Алла повисла в воздухе, у нее появилась еще одна пара рук, которой она угрожающе размахивает перед Ириной. Похотливое чудовище. Вот кто она.

– Я его люблю. А ты стерва, всего только похотливая стерва.

Алла громко рассмеялась и тут же снисходительно добавила:

– А ты просто голубоглазая, бесхозная корова.

А потом… А потом? Потом Алла исчезла».

– Вот уже и слезки на глазах, – сквозь вихрь теней и воспоминаний Ирина услышала невыносимо вкрадчивый голос Николая Андреевича. – Уверяю вас, есть, есть выход. Я все обдумал и вычислил. Уж постараюсь для вас. Лично. Вы только довертесь мне от сердца, до конца. Дело в том, что Алла Семеновна… У нас, знаете ли, покойники обретают отчество. Из уважения, так сказать, к статусу. Продолжаю. Как вам известно, Алла Семеновна с некой целью, весьма, кстати, для вас небезопасной… Но… но не будем осуждать покойницу. Итак, Алла Семеновна была по известному адресу и посетила вашу подругу, так называемую Лолиту. Обратите внимание: заходила к ней глубокой ночью пятого июля. Тоже накануне. Имеются свидетели, и не один. Не этот… – Николай Андреевич с гадливостью поморщился. – Как его… Вовчик. Впрочем – предан, как цепная собака. Ах, Ириночка, как важны события, происходящие накануне. Особый у нас к ним интерес. Словом, выход имеется.

Николай Андреевич полным жидкой хитрости глазом глянул на Ирину. Помолчал, может быть, ожидая ответа, хотя бы кивка головы. С откровенным уже осуждением вздохнул.

– Школьные истины, дорогая Ириночка: от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Однако скажу вам, если подойти философски, – очень и очень даже меняется. Ну что вы так глядите? У, какие глазки! Немножко раскованности, свободы, воображения, фантазии. Ну, смелее, смелее. Переставим, переставим. Тогда получается, что Лариса Петровна была последней, кто виделся с несчастной покойницей. К тому же, как нарочно, лекарства под рукой. Причем очень сильные. Умысел? Ошибка? Перепутала – отравила. Это мы оставим в стороне, это нас не касается. Хочу лишь обратить внимание на один известный факт. Статистика показывает, когда человек безнадежно болен – он непредсказуем. Иногда хочет уничтожить все вокруг, представьте, всю вселенную. Унести с собой, так сказать. Меня не будет – ничего не будет. Видится ему в этом некое призрачное утешение. Опять же на руку нам, что лечила свои истощенные нервы Лариса Петровна тем же препаратом, что обнаружен в крови несчастной погибшей. Суть только в дозировке. Перелила – отравила. Потом для верности задушила.

– Лолита не могла ее ни отравить, ни задушить! Нет, нет, она этого не могла! – отшатнулась Ирина. – Вы что?

– Отлично знаю, – даже обрадованно подхватил Николай Андреевич. – Я и не ожидал от вас другого. Да, да. Был уверен. Ни секунды не сомневался. Но учтите одно: ей светит больничная койка, а вам…

Николай Андреевич глубоко, сокрушенно вздохнул.

– Кстати, принудительное лечение пойдет ей только на пользу. Поверьте моему опыту. Да, я знаю: Лолита была предпоследней, кто видел жертву. Живой. Последней были вы. Но мы это забудем. За-бу-дем… – сдавленным шепотом проговорил он.

– Забудем? – испуганно повторила за ним Ирина. – Почему, почему вы ко мне такой… добрый?

– А!.. – легко рассмеялся Николай Андреевич, молодо закинув голову.

Ирина увидела, вокруг его шеи идет выпуклый розоватый рубец. Видно, в прошлом кто-то крепко его полоснул.

Странный шрам, похолодела Ирина. Будто голову хотели отрезать. Отрезали и пришили…

– У нас план. – Николай Андреевич загадочно косо посмотрел на Ирину. – Вы со мной потом рассчитаетесь.

«Дожили! Человека, как макулатуру, для плана сдавать».

– У меня же ничего нет! – Ирина невольно оглянулась по сторонам.

– Хорошеньким женщинам нельзя все знать. – Глаза Николая Андреевича блеснули. Радужная нефтяная пленка. А под ней плещется что-то темное, тайное. – От этого стареют. Нет, нет, не подумайте чего такого. Стар, раньше бы… Жаль мне вас, молодо-зелено, жизни не знаете, хотя и достается вам порой!

– Не знаю, – прошептала Ирина и подумала: «Я сама себя не знаю».

Он не сводил с нее глаз, не давая пошевелиться.

– Так что договорились, да? Чтоб я уж не волновался за вас. Всего-то от вас требуется один шаг, я бы сказал, шажок, и вы… свободны.

«Свободна! Я свободна… Он больше не придет. Не будет плести свою опасную паутину, подползать по ней все ближе, ближе… Чего он хочет? Лолитка на суде. Высохший стручок и втянутые в рот сухие губы. Это вы, вы, вы отравили Аллу Николаевну! Покойники обретают отчество. Из уважения. Доказательства? Вон ваши лекарства на тумбочке. Дело только в дозировке. Ты, ты, ты. Ее будут лечить. Для нее же лучше. Может и вылечат. Главное, я его больше никогда не увижу. Лолитка будет вопить: “Не я, не я, вы спятили”. Но ее никто не будет слушать. Солидные свидетели. Ее уведут, и станет тихо. Тихо и хорошо. Всем хорошо».

– Что вы все шепчете? – усмехнулся Николай Андреевич.

– Лолита никогда не смогла бы никого убить.

Николай Андреевич вдруг затрясся всем телом в радостном смехе. Долго бил себя по коленкам, чтобы успокоиться, вытирал клетчатым платочком выступившие от бурного смеха слезы. Наконец он с радостным облегчением глубоко вздохнул и весело посмотрел на Ирину:

– Лолита здесь ни при чем!

Ирина непонимающе подняла на него глаза, не зная, чего теперь ей больше бояться. Николай Андреевич весело продолжал:

– Пользоваться не умеете, скажу я вам. Не укладывается у вас в головке, что я к вам проникся… Жаль мне вас, вот что. По-отечески жаль, поверьте. Уж больно вы наивная, светленькая. – Он вдруг посерьезнел. Проникновенно посмотрел в глаза Ирине. – Вы должны нам сказать, что шестого июля вы были у Павла. Провели всю ночь одна, без Павла. А он, Павел, пришел к себе домой только под утро, уже в субботу. Вот и все. И больше ничего.

«Пашка! Им нужна голова Павла. Ему и Алле. Он с Аллой? Отрезанная голова на блюде».

Ирина молчала, не в силах выговорить ни слова. Он наклонился к ней, всматриваясь в ее лицо.

«Пашка! Неужели он убил?!» Ирина не моргая требовательно вперилась Николаю Андреевичу глаза в глаза.

– Что ему теперь будет?

– Все! По полной программе!

– Нет… – опустив голову, в отчаянии прошептала Ирина, комкая подол мокрого платья.

Николай Андреевич откинулся в кресле, с осуждением промолчал, выжидая еще какое-то время, словно надеясь, что она спохватится, передумает.

– Что ж, вольному воля. Но сколько воля ваша продержится теперь… – Он встал, пригибая ее потемневшим тяжелым взглядом. – Не хочу вас пугать, но женские изоляторы… Страшно за вас, бескорыстно, поверьте. Подумайте. Учтите, я больше ничего не смогу для вас сделать. Дело пойдет по инстанциям, опустится вниз, туда. Дальше от меня уже ничего не зависит. Так сказать, бессилен.