Нимб над Мефистофелем - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Соболева cтр.№ 66

– К сожалению, мой брат погиб на задании. Его застрелили.

– Прости, я не знал... – стушевался редактор.

– Это было давно, в сорок девятом, брат был намного старше меня. Представьте: его застрелила женщина.

– Женщина?! – удивился редактор. В его понимании женщина на такое неспособна. – И кто она?

– О ней ничего неизвестно, кроме того, что она была из бандитской среды.

– То есть... ее не нашли? – еще больше удивился редактор.

– В том-то и дело. Не нашли.

– Я-то полагал, от наших органов не удается уйти ни одному преступнику. – Он задумался, откинувшись на спинку кресла и покусывая авторучку. Потом подался к Илье корпусом, явно в его голову пришла идея. – Слушай, Чехонин, а где это было?

– Здесь, в нашем городе.

– Прекрасно! Извини, я хотел сказать, что тебе будет проще работать. Напиши о брате, как он погиб. Женщина-убийца... Об этом мало писалось. В общем, я позвоню, куда следует, и тебе из архива выудят дело, если оно сохранилось. Иди.

Илья встретился с сослуживцами брата, которые хорошо помнили дело сорок девятого года, они помогали чем могли. Окунувшись в атмосферу следствия, познакомившись с людьми, жизнь которых сопряжена с риском, Илья понял, чего стоили покой и относительная безопасность в городе. Преступления совершались практически ежедневно, но жители об этом не догадывались. Да и зачем им знать о разбойных нападениях, убийствах, грабежах? Что бы это привнесло в их жизнь, кроме страха и паники? Илья ездил с оперативниками на вызовы, наблюдал за их работой непосредственно на месте преступления и честно признался себе, что не смог бы столь часто видеть трупы и горе. А ночью он изучал дело, которое так и назвали – «Мурка». С особенным трепетом брал в руки листы, исписанные мелким почерком брата, читал, беззвучно шевеля губами и видя между строк строгое лицо Чехонина-старшего. Но что интересно: Илья прочел протоколы, допросы, а о Мурке не нашел достаточно сведений. Предположив, что документы ему дали не в полном объеме, он поехал в милицию. Журналиста выслушал начальник отдела, подумал немного и сказал:

– Есть один человек, который в то время работал с Чехониным. Поехали.

На милицейском «козлике» приехали в управление МВД. Их принял начальник – пожилой человек с пушистыми усами, закручивающимися на кончиках кверху, невысокий, лысоватый и полный. Едва Илья зашел в кабинет, он странно нахмурил брови, присматриваясь к нему. Начальник отдела милиции представил их друг другу:

– Это Чехонин Илья Романович, журналист. А это Захар Сергеевич.

– Чехонин Анатолий не родственник вам? – спросил Захар Сергеевич, повернувшись к журналисту.

– Старший брат, – сказал Илья.

– Мать честная! – вышел из-за стола Захар Сергеевич, подошел к Илье, взял его за плечи. – А я-то думал, покойники начали воскресать. Ух, до чего похож на Тольку! За каким делом ко мне?

– Я пишу об уголовном розыске, мне попалось дело брата сорок девятого года. Его назвали «Муркой», а о ней самой в материалах практически ничего и нет. Знаю, ее не поймали, но почему так мало сведений?

– Помню, помню то дело, – закивал Захар Сергеевич. – Так мы же тогда не выяснили, кто она, откуда. А поначалу вообще не знали, кто убил Чехонина, пока его помощник не пришел в себя и не заговорил. Устин его звали. Хороший был парень, но молодой и неопытный. Роман у него был с Муркой, вот ведь как... А когда Устин вычислил ее, она выстрелила в него. Из того же пистолета, из которого убила Чехонина и... как же его... музыканта...

– Туруса, – подсказал Илья. – О нем как раз много сведений в деле. Анатолий подробно писал о ходе следствия.

– Точно, фамилия музыканта была Турус. Смешная правда? – закивал Захар Сергеевич. – Толя дотошный был, аккуратный. Устин долго провалялся на больничной койке без сознания, думали, не выживет парень. А он выжил и рассказал нам, как было дело. Кинулись мы искать Мурку, в доме, где жила, опросили соседей, те сообщили, что девушка Агния сняла квартиру в начале октября, вела себя примерно. Это все, что они знали о ней. Мы бандитские шалманы перебрали по косточкам, это стало делом чести – найти преступницу, застрелившую нашего лучшего сотрудника. Но никто понятия не имел, кто такая Мурка, народец из преступного мира сам поражался ее изощренной жестокости. Таких не водится среди бандитских подружек – клялись нам. Да только, я думаю, боялись ее, значит, она была настоящей уголовницей. А коль нет концов, то и дело осталось нераскрытым, и писать про Мурку было нечего. Ты не думай, Илья Романович, мы года три бились, не прекращали свое следствие даже тогда, когда начальство приказало дело на полку положить.

– Жаль, – вздохнул Илья. – Мне хотелось об этой истории написать.

– А знаешь, что? Поезжай-ка в Киев к Устину. Он с твоим братом не разлей вода был, расскажет более подробно, что да как.

– В Киев? – задумался Илья. – А как его найти?

– Адресок я тебе достану. Устин Бабакин работает в милиции, насколько мне известно, так что проблем его найти не будет, тебе не придется в справку обращаться, время сэкономишь.

Чехонин-младший выпросил командировку у главного редактора и полетел в Киев.

Бабакин встретил его, как близкого родственника, стоило упомянуть о Чехонине. Илья не сказал ему, что он родной брат Анатолия Романовича, посчитав, что постороннему человеку легче откроется, чем близкому родственнику погибшего соратника. Всю ночь просидели у Бабакина на кухне, пили, курили. Больше всего поразило Илью, что Устин не только помнил все мелочи, а переживал так, будто события произошли вчера. Иногда рассказчик надолго замолкал, пряча навернувшиеся слезы, или напевал под нос:

– «Там сидела Мурка, в кожаной тужурке, с ней сидел какой-то юный франт...»

Или наливал водку в рюмки и выпивал залпом.

– Веришь, – неоднократно повторял Бабакин, – не помню, какая она. Помню запах ее, а лица не вижу. Такое бывает, а? – И снова напевал песенку о Мурке. А в конце вдруг сказал: – Кстати, знаешь, в чем смысл этой песни?

– В чем же?

– Мурка была в кожаной тужурке, а кожанки выдавали чекистам. Чекисткой была Мурка и с бандитами таскалась. Вот так.

Рано утром Илья вышел от Устина Бабакина, некоторое время постоял у подъезда, осмысливая полученные сведения. Он испытывал настоящее потрясение и оттого, что брат погиб так нелепо, и оттого, что Бабакин до сих пор чувствовал вину, и оттого, что не представлял молодую женщину в роли хладнокровной убийцы. Ну, были известные случаи, когда женщина топором убивала садиста мужа или по пьяной лавочке хватала в руки нож и протыкала им сожителя во время ссоры. Но чтоб втереться в доверие к молоденькому парню, разыграть влюбленность, а на деле выведывать у него о ходе следствия, а потом убивать всех, кто мог указать на нее, – это надо быть редкостной тварью. И как принять такой факт: никаких концов? Неужели ее невозможно найти?