Адмиралы и корсары Екатерины Великой - читать онлайн книгу. Автор: Александр Широкорад cтр.№ 68

Суворов в районе Кинбурна имел 4 тысячи человек при 28 полковых и 10 полевых орудиях, не считая крепостной артиллерии Кинбурна.

Рано утром 1 октября турецкая эскадра под прикрытием артиллерийского огня начала высадку двух десантов. Основной десант численностью 5300 человек был высажен на оконечности косы в двух верстах от крепости Кинбурн, а вспомогательный – в глубине Лимана у деревни Биенка в 15–20 верстах от Кинбурна. Суворов приказал не мешать высадке турок у Кинбурна: «Пусть все вылезут». А сам пошел к обедне в гарнизонную церковь. Турки спокойно высадились на косе и принялись рыть окопы. К середине дня коса шириной в среднем 100–120 метров была поперек перекопана пятнадцатью траншеями. Турецкая же эскадра выстроилась в линию вдоль всей косы.

К трем часам пополудни турки подошли к крепости на дистанцию менее версты. В этот момент Суворов вывел из крепости 1500 солдат Орловского и Шлиссельбургского полков. В ходе непродолжительного боя турки были выбиты из десяти траншей. Однако фланговый огонь турецких кораблей нанес тяжелые потери русским. Сам Суворов был ранен картечью. Русские были вынуждены отступить к крепости.

В этот момент турецкие суда были атакованы галерой «Десна», единственным русским судном, бывшим в районе Кинбурна. Артиллерийским огнем «Десны» и крепостных орудий было потоплено два турецких гребных судна.

Суворов получил подкрепление и, несмотря на рану, вновь повел солдат в атаку. Казаки в конном строю двинулись вдоль косы по мелководью Черного моря и ударили в тыл туркам. Тем не менее турки упорно сопротивлялись, понимая, что отступать им некуда. Под Суворовым была убита одна и ранена другая лошадь, но он оставался в гуще боя. Русские полковые пушки почти в упор били врага картечью. В реляции Суворова особенно отмечалось действие полковой артиллерии Шлиссельбургского полка под командованием капитана Михаила Борисова – «турок картечами нещетно перестреляно». «Ротмистр Шуханов с легкоконными вел свои атаки по кучам неприятельских трупов…» К ночи турки были окончательно разбиты. Около 600 человек из них удалось снять гребным судам и переправить в Очаков. Еще несколько сот спрятались ночью в камышах на оконечности косы – с ними утром покончили казаки.

В сражении на косе русские потеряли убитыми двух офицеров и 136 нижних чинов, ранены 17 офицеров и 300 нижних чинов.

Среди убитых янычар были найдены два переодетых француза. По этому случаю Екатерина написала Потемкину: «Буде из французов попадет кто в полон, то прошу отправить к Кашкину в Сибирь в северную, дабы у них отбить охоту ездить учить и наставить турков».

После сражения на самой оконечности косы по указу Суворова возвели две береговые батареи на 13 и 6 орудий. Они нанесли тяжелый урон туркам 17 июня 1788 г.

Решительность действий Суворова резко контрастировала с пассивностью адмирала Мордвинова, командовавшего Лиманской флотилией. По огневой мощи его флотилия была того же порядка, что и турецкая Очаковская эскадра. Но адмирал отчаянно трусил, несмотря на многочисленные понукания Потемкина. В конце концов Мордвинов решился в ночь с 3 на 4 октября атаковать турок… одной плавбатареей и двумя галерами. В итоге утром 4 октября плавбатарея № 2 под командой капитана 2-го ранга Веревкина оказалась окруженной турецкой эскадрой. Плавбатарея храбро отбивалась от неприятеля, но тут ее подвела собственная артиллерия. На левом борту одна за другой разорвались две пушки, убив и ранив около 30 человек прислуги. Позже Веревкин с горечью напишет о качестве своих орудий: «Что же принадлежит до артиллерии, то я удивляюсь, коим образом она принята с заводов, и кажется, что оная без пробы принята, в рассуждении, что при разрыве пушки оказался чугун как с грязью дресва; что же принадлежит до единорогов, которыми я оборонялся… только стволы короткие, так что при каждом выстреле единорог опрокидывался через задние колеса…»

Тем не менее плавбатарея прошла вдоль линии турецких кораблей и вышла из Лимана в Черное море. Два турецких фрегата и четыре галеры устремились в погоню за тихоходной и неповоротливой плавбатареей. После нового боя плавбатарея была вынуждена выброситься на берег, где была захвачена турецкой конницей.

5 октября Мордвинов атаковал турецкую эскадру уже восемью судами. После артиллерийской дуэли, не принесшей потерь ни одной стороне, турецкая эскадра отошла от Очакова. Судя по всему, турки испугались атаки фрегатов и ушли в Черное море верст на 15 от входа в Лиман. В середине же октября турецкая эскадра ушла зимовать в Константинополь. На этом кампания 1787 г. в Лимане была закончена.

Оценивая кампанию 1787 г. в целом, можно без преувеличения сказать, что обе стороны вели боевые действия равно бестолково, и вспомнить фразу Фридриха II о драке кривых со слепыми. Единственным светлым пятном стала победа Суворова у Кинбурна. Но, увы, это был лишь тактический успех.

К началу войны русский флот на Черном море состоял из 5 кораблей, 19 фрегатов, бомбардирского корабля и нескольких десятков мелких судов. Флот был разделен на две приблизительно равные части – Севастопольскую эскадру и Лиманскую флотилию. Кроме того, несколько малых судов стояло в Таганроге и Керчи. Севастопольская эскадра должна была защищать Крым, а Лиманская флотилия – Херсон.

Первую ощутимую потерю Севастопольская эскадра понесла еще до начала войны. 24 сентября 1786 г. 66-пушечный корабль «Александр», вышедший в свое первое плавание из Херсона в Севастополь, из-за навигационной ошибки налетел на камни у мыса Тарханкут и был разбит волнами. Экипажу удалось полностью спастись.

Таким образом, к началу войны в составе Севастопольской эскадры оказалось всего три 66-пушечных корабля, четырнадцать фрегатов и бомбардирский корабль «Страшный» (две 5-пудовые мортиры, две 3-пудовые гаубицы и десять 8-фунтовых пушек). Фрегаты были разнотипными. В целом их можно разделить на три группы: новопостроенные (плоскодонные с малой осадкой), например, 40-пушечные «Кинбурн», «Берислав», «Фанагория»; ветераны, заложенные еще в прошлую войну, – «Никита Мученик», «Осторожный», «Крым», «Храбрый», «Поспешный» и другие. Из них большинство вообще не могли выйти в море, а использовались как плавбатареи в Севастополе. Третью группу составляли корабли, переделанные из купеческих судов военных судов других классов.

31 августа 1787 г. Севастопольская эскадра под командованием контр-адмирала Марка Войновича вышла в море. Войнович был категорически против похода, но вынужден подчиниться безапелляционному приказу Потемкина: «Где завидите флот турецкий, атакуйте его во что бы то ни стало, хотя бы всем нам пропасть!»

Эскадра направилась к Варне, где, по имевшимся сведениям, находилась турецкая эскадра. 9 сентября у мыса Калиакрия эскадру встретил жестокий шторм, длившийся пять суток. Русские корабли были весьма плохо построены. Так, через несколько часов после начала шторма флагманский корабль «Слава Екатерины» потерял все три мачты и бушприт. Детали набора корпуса выходили из своих гнезд, из раздавшихся пазов обшивки бортов и настила палуб выпадала конопатка, и вода потоками лилась внутрь. Вода в трюме поднялась на три метра и, несмотря на пущенные в ход все помпы, ведра, ушаты, не убывала. Он непрерывного продольного и поперечного движения элементов набора внутри корпусов ломались и разваливались легкие переборки кают и кубриков. Обломки дерева, сорвавшиеся с креплений предметы судового оборудования, бочки с провизией носились от борта к бору, круша все вокруг и травмируя людей. Хаос, царивший внутри корабля, усугубляла темнота, лишь кое-где нарушаемая неверным светом сальных свечей.