Холодный поцелуй смерти - читать онлайн книгу. Автор: Сьюзан Маклеод cтр.№ 18

На эту шпильку он не отреагировал: ревенанты — жуткие скелеты в вампирских шкафах, и именно он доказал мне, что они не миф, а реальность.

— И я уверена, что это не единственный пробел в образовании, которое дал мне отец, — закончила я.

— Нет, — уронил Малик и сунул руки в карманы плаща. — Я не вспыхну и не рассыплюсь в прах, как и любой вампир, который уже добился независимости. Те, кто еще покорен своему Господину, зависят от его желания сохранить им жизнь. Тем не менее соприкосновение с солнцем причиняет мучительную боль, которую невозможно унять, поэтому многие предпочитают быструю и окончательную смерть, лишь бы прекратить страдания.

— Так с тобой-то что будет?

— Как я уже говорил тебе, Женевьева, я — носитель подлинного Дара. — Губы его сжались в угрюмую полоску. — Пока мой пепел не развеян по ветру, я способен исцелиться от любого увечья — и даже оправиться после целого дня, проведенного на ярком солнце… когда-нибудь.

— Что значит «когда-нибудь»? — испугалась я.

— На все нужно время.

— Сколько времени? Сколько дней, недель, месяцев?

— Окно выходит на север, сегодня пасмурно… пожалуй, полтора-два месяца.

Тьфу, пропасть, я хотела услышать совсем другую цифру. Конечно, нельзя допустить, чтобы он вышел из строя так надолго. День за решеткой я еще вытерплю, но полтора месяца… Я бросила взгляд на тело Томаса. Мне ведь еще надо разобраться с убийцей.

— Если ты сейчас отсюда выйдешь, успеешь вовремя добраться до безопасного места?

— Да. — Лицо его стало задумчивым. — Но почему тебя так беспокоит моя судьба?

— Хватит со мной в игры играть, Малик! Когда сюда наконец нагрянет полиция, меня, скорее всего, арестуют по обвинению в его убийстве! — Я махнула рукой в сторону трупа. — А ты шел за мной, и я готова спорить, что ты точно знаешь, где я была каждую минуту со вчерашнего вечера! — Я улыбнулась, прекрасно зная, что до глаз улыбка не дошла. — Ты — мой купон «Из тюрьмы — бесплатно!».

— Ты хочешь, чтобы я подтвердил твое алиби? — уточнил он, как будто сам об этом не задумывался.

— По-моему, с того раза за тобой должок, правда? — Это был не вопрос, а утверждение. — К тому же тебе кое-что от меня нужно. — Причем я подозревала, что речь идет не только о крови. — А иначе зачем ты полез за мной сюда, чтобы, так сказать, предложить помощь? — Это тоже был не вопрос, а утверждение. — Если я буду сидеть в тюрьме, пока ты не поправишься, никого из нас такой выход не устроит, так?

Малик наклонил голову, молчаливо соглашаясь со мной, затем двинулся к открытой двери в торговый зал и прикоснулся к косяку. Когда его рука задела охранительные чары, волшебство вспыхнуло, словно спичка.

— Перед нами по-прежнему стоит некоторое препятствие, Женевьева.

— Ерунда, — отмахнулась я с уверенностью, которой вовсе не ощущала.

Встала перед черным ходом и включила магическое зрение. На двери пульсировала черная решетка оборонительных чар, а когда я присмотрелась внимательнее, то увидела, что и те, и другие, и третьи чары — на обеих дверях и на окне — соединены словно бы длинными черными проводами. Если я хочу выпустить Малика, надо убрать все заклятия. На то, чтобы снимать их как положено, не оставалось времени, а взламывать было нельзя: пекарня была слишком маленькая, никому не хочется оказаться под градом осколков стекла и острых щепок, а значит, оставался только один вариант — впитать чары. Разумеется, и у такого варианта были свои недостатки.

— На всякий случай, чтобы ты знал… — начала я, поворачиваясь к Малику, и вытаращила глаза: он достал мобильник и писал сообщение. Зачем, а главное, кому?! Мне всегда казалось, что он одиночка, в отличие от прочих лондонских вампиров, к которым по первому писку сбегаются все члены их кровных семей. Я тряхнула головой и продолжила: — Когда я сниму чары, скорее всего, от магии со мной что-нибудь сделается, но ты, пожалуйста, не обращай на это внимания, договорились?

Малик поднял голову и с любопытством посмотрел на меня:

— Что же с тобой произойдет?

— Трудно сказать — ну, вырублюсь на пару секунд, волосы дыбом встанут, а может быть, и ничего не случится. Волшебство — штука капризная, но обычно все быстро проходит. Так что беги спасайся, а на закате вернешься с моим алиби.

— Как пожелаешь, — отозвался он и снова защелкал кнопками.

Напоследок я еще раз взглянула на Томаса; мне не хотелось оставлять его здесь одного, но я понимала, что в силах для него сделать только одно — найти убийцу.

Потом я набрала побольше воздуху, вытянула руки и призвала чары.

Магия обрушилась на меня, словно тонна кирпичей, она дробила кости и крушила плоть, набила мне легкие пылью, так что казалось, будто я дышу бритвами. Краем сознания я слышала собственные крики — раскаленное пламя охватило меня с ног до головы. Огонь застилал глаза. Жесткие руки схватили меня за запястья, рванули, выдернули плечи из суставов. Рот наполнился кровью — густой, медно-сладкой; нос заложило от запаха горелого мяса. А кирпичи все падали и падали — и меня засыпал целый курган волшебной щебенки.

— Женевьева, дорогая, я буду вам очень признателен, если вы поскорее придете в себя. — В голосе Графа слышались легкие нотки скуки, но, поскольку он относился к окончательно и бесповоротно мертвым вампирам, я решила, что это страшный сон, и вернулась к неспешному парению в мерцающей дымке и золотых солнечных лучах, от которого он меня отвлек.

— Я сказал — поскорее, дорогая, — повторил Граф уже настойчивее, и острая боль в руке заставила меня резко открыть глаза.

Красно-черно-розовая мгла рассеялась, и я увидела собственное ошарашенное отражение в огромном зеркале на потолке. Разглядев подробности, я вытаращилась еще сильнее. Я лежала на застеленной черным атласом кровати размером с небольшое футбольное поле. В тыльную сторону левой руки была воткнута капельница с прозрачной жидкостью, прилепленная пластырем, к груди крепились три датчика от сердечного монитора — куда уходили провода, мне было не видно. Мою медовую кожу сплошь покрывали желто-зеленые синяки, которые перемежались с блестящими розовыми участками, напоминавшими поджившие ожоги.

Вид у меня оставлял желать лучшего, — честно говоря, чудовище Франкенштейна наверняка выглядело пристойнее. В довершение дикой картины одета я была в облегающий красный атласный пеньюар, совершенно не подходящий к моим янтарного цвета волосам — подпаленным и всклокоченным. Ко всему прочему, облегающая красная ночнушка была мне на пару размеров велика в области бюста и распахивалась спереди, не оставляя простора ничьему воображению. Прочий интерьер комнаты был до тошноты выдержан в той же черно-красной гамме — и ковер, и стены, и даже узорчатые шторы, обрамлявшие огромные, от пола до потолка, окна и предрассветное небо. Бе. Да, это точно сон: больничные палаты редко оформляют как провинциальные дома терпимости.