Дуглас показал нам, как пользоваться структурой для «самолечения». Но как психотерапевту превратить структуру в метод терапии?
Специалист обязан вести себя активно и указывать пациенту, как реорганизовать свою жизнь. В отличие от методик, применяемых в психоаналитике, врач, занимающийся СДВ, должен предлагать конкретные варианты, способы организации, поддержания сосредоточенности, планирования, соблюдения графиков, расстановки приоритетов в предстоящих задачах и в целом борьбы с хаосом повседневности. Психотерапевт должен делать это не за пациента, а вместе с ним, чтобы тот мог научиться заниматься этим самостоятельно.
Психотерапевт может, например, предложить больному купить ежедневник, а потом поработать над его ведением или найти специалиста по финансовому планированию и напоминать о составлении плана. Такие действия — табу в большинстве видов традиционной психотерапии, но для больных СДВ они очень важны. Им нужны указания. Им нужна структура. Психотерапевт не должен говорить пациенту, на ком жениться, но он, несомненно, должен натренировать устраивать свидания.
Дуглас интуитивно чувствовал важность структуры. Я могу привести в пример самого себя как человека, который интуитивно понимал, что нуждается в структуре больше, чем кто бы то ни было. Задолго до того, как я узнал о своем диагнозе, понял, что без особого рода организационной поддержки не обойтись. На медицинском факультете я, например, во многом полагался на карточки, которые все четыре года помогали мне усваивать огромный объем информации. Карточки особенно выручали на первых двух курсах, когда студентов знакомят с базовыми медицинскими дисциплинами. Я разбивал предмет на сотни фрагментов и записывал на каждом листке один-два факта. Одну карточку запомнить было несложно, а поскольку я сосредоточивался на них последовательно, уже не приходилось бороться с непосильным на вид предметом целиком. Такая методика структурирования — разбивать большие задания на маленькие (в моем случае большой курс на небольшие карточки) — очень пригодится любому студенту, но в особенности больным СДВ, потому что крупные проекты и сложные дела быстро их подавляют. Узнав, что такое СДВ, я понял, что на протяжении всей учебы эффективно «лечил» у себя эту болезнь с помощью различных методик структурирования.
Когда Дуглас ближе познакомился с СДВ, смог доходчиво описать чувства, связанные с этим заболеванием. Одним из лучших оказалось изложение одного из снов.
«Я, Мелани и еще примерно двенадцать студентов сидим на лекции по химии. Преподаватель пятидесяти шести лет яростно выводит мелом на доске длинные ряды уравнений, определяет константы — x, y и z, а затем задумывается.
Через несколько минут он поворачивается к аудитории и пытается нас заинтересовать. По его словам, все написанное касается разработки цизимара, но он не поясняет ни что из себя этот цизимар представляет, ни для чего используется, ни почему нам должно быть интересно узнать, как его “разработать”.
Потом он решает уравнения, погружается то в одну, то в другую константу, очень скоро получает ответ — ноль и гордо оборачивается. Все присутствующие тоже переполняются гордостью.
Когда преподаватель начинает объяснять решение, я — видимо, единственный, кто не понял, ради чего все это было, — не очень громко спрашиваю: “Скажите, пожалуйста, что такое цизимар и почему мы хотим его разработать?” Но он не слышит, так как возбужденно рассказывает, что вышло в результате решения уравнения. Я спрашиваю еще раз, на этот раз громче, и привлекаю внимание. Он замолкает, смотрит на меня, и все тоже оборачиваются. “Цизимар используют для балансировки щебня”, — говорит он и возвращается к теме. Я делаю секундную паузу, полагая, что теперь все остальное прояснится. И я осознаю, что хорошо представляю себе щебенку и при этом понятия не имею, зачем кому-то может понадобиться ее балансировать. Поэтому я спрашиваю: “А зачем балансировать щебень и в каких случаях вы хотите это делать?”
Тут становится ясно: я сбил с мысли и преподавателя, и студентов. Но мне все равно надо знать, что происходит, потому что неприятно слушать рассуждения, не имея представления, о чем они. Преподаватель берет со стола похожий на ложку предмет, наполненный какой-то маслянистой черной солью, явно точно отмеренной, нависает надо мной и начинает напористо говорить. Оказывается, эта ложка цизимара — результат всего, что он только что объяснил, и в определенных обстоятельствах она используется для балансировки щебня. Все это время я пытаюсь понять, что он имеет в виду, но это безнадежно. И он, и все остальные понимают, а я нет. Поэтому я встаю, поднимаю руки к небу, говорю: “Это какая-то чушь! Я пошел!” — и выхожу из аудитории, зная, что все оставшиеся (возможно, за исключением Мелани) считают меня тупым.
Где-то в глубине души я догадываюсь, что не совсем глуп, хотя действительно так себя чувствую. Предполагаю, что надо немного отвлечься от этой ситуации, подышать свежим воздухом, и тогда проблема решится сама собой.
На самом деле в моей жизни часто все так и было».
Для меня сон Дугласа — один из самых ярких примеров непонимания, которое терзает многих больных СДВ. На самом деле мой пациент очень хорошо успевал по математике и химии, но бывали моменты, как в этом сне, когда из-за своей болезни он совершенно ничего не понимал. Чувство нарастающей паники; ощущение, что какую-то чушь выдают за связный разговор; боязнь, что мир погряз в бессмысленных рассуждениях, выдаваемых за содержательный обмен мнениями, — с этим неясным состоянием больные СДВ должны бороться изо дня в день.
Хотя Дуглас по-прежнему нуждался в индивидуальной терапии — лечение СДВ не сняло боли и всех его психологических конфликтов, — они с Мелани вышли из тупика. Применяя сочетание парной психотерапии, лекарственных средств и структурирования, Дуглас научился отчасти выносить напряжение; рассказывать жене о своих чувствах и слышать, что она ему говорит; научился планировать и предвидеть свои эмоциональные потребности, а не просто импульсивно на них реагировать. Многое в поведении этой пары стало понятно в контексте СДВ, и теперь Мелани меньше обижается на мужа. Когда Дуглас стал лучше слушать и общаться, реже «отключаться» во время разговора, то заметил, что его меньше тянет к алкоголю. Сначала он просто хотел сделать жене приятное, вознаградив ее за трудности, которые она из-за него испытывала, но позже ослабело и само желание выпить. В этой семье сейчас все хорошо.
* * *
Следующий случай познакомит нас с жизнью Сары, женщины, которой отец с малых лет говорил, что «у нее соображения, как у сойки», и главная ее проблема в том, что она «лентяйка». Хотя в душе она восставала против таких замечаний, что-то в ней принимало, впитывало эти колкости, встраивало их в образ самой себя. Теперь Саре пятьдесят, она замужем, дети выросли, и она занимается гончарным ремеслом. На консультацию женщина приехала из другого города: ее муж Джефф обнаружил у себя СДВ, и Сара пришла к выводу, что на многие из ее симптомов можно посмотреть так же.
Когда они вдвоем вошли в кабинет и сели, Сара быстро улыбнулась, чтобы сдержать слезы.