— До свиданья, папа, — еле слышно проговорил он, боясь, как бы остальные тоже не ушли.
— Мэтт, можно задать вам несколько вопросов? — обратился к нему доктор.
Мэтт кивнул, не сводя глаз с Грейс. Она была такая светлая и безмятежная — как лазурное небо в ясный день, как ласковое золотистое солнышко. И почему она кажется ему такой знакомой? Как будто он знал ее всю жизнь!
— Какая у вас профессия? — спросил доктор.
Профессия? Мэтт задумался. Он знал, что известен и популярен, что люди знают его. У него было ощущение, что его должны узнавать. А работа у него вот какая — запоминать строчки из диалогов и произносить их перед камерой.
— Я актер, — уверенно сказал он, хотя внутри такой уверенности почему-то не ощущал.
— Вы можете назвать фильмы, в которых снимались?
— Фильмы? Конечно, — ответил Мэтт, но на память не пришло ни одно название. Он посмотрел на Грейс, наблюдавшую за ним с невозмутимым спокойствием. «Не спешите», — словно говорила она ему глазами.
И это помогло. Названия стали вспоминаться, и, когда он произносил их вслух, Грейс подбадривающе улыбалась и кивала. Но, кроме названий, Мэтт больше ничего об этих фильмах не помнил. Вся энергия у него ушла на то, чтобы отвечать на вопросы, чтобы пройти этот своеобразный тест на «нормальность». Это утомило его.
Он смотрел на Грейс еще какое-то время, а потом закрыл глаза, запечатлев в памяти ее образ перед тем, как снова погрузиться в небытие.
22
Джоанна уже собиралась уходить с работы, чтобы встретиться с Донни, когда в сестринскую сообщили новость — Мэтт Коннер пришел в себя!
— О Боже! — заверещала Дон, болтавшая по телефону с мамой. — Мамуля, представляешь? Мэтт пришел в себя! Мне надо идти. Да, я обязательно поцелую его от твоего имени. Ну все, пока!
— Ты нарушаешь все правила конфиденциальности, — сделала ей замечание Джоанна, хотя сама еле сдерживалась от того, чтобы позвонить Донни и сделать то же самое.
— Ах вот, значит, как? Я нарушаю правила? — проговорила Дон со зловещей ухмылкой. — Ты думаешь, я не знаю, какие делишки ты тут проворачиваешь?
Джоанна застыла как вкопанная. Неужели Дон видела, как она сперла морфин в тот вечер?
— Ой, ладно. По-моему, это не такой большой секрет, — сказала Дон, всем своим видом показывая, что у нее есть дела поважнее, чем подпольная деятельность Джоанны. — Ведь Майкл уже заявил, что первым делом свяжется со средствами массовой информации, если захочет оповестить мир о том, что его самый крупный клиент не «овощ». Так что о конфиденциальности тут говорить не приходится.
— Майкл?! — Джоанна не верила своим ушам. — Это какой Майкл? Ты имеешь в виду мистера Лэвендера? Надо же, а я не знала, что вы с ним на короткой ноге!
— Настоящая женщина не станет целоваться, а потом трепать об этом языком по всем закоулкам, — сказала Дон и, тряхнув жиденькими волосенками, достала мобильник, набрала номер и сказала в трубку: — Майкл? Это Дон. Мэтт пришел в себя, так что можешь тащить сюда свою задницу. Да. Пришел в себя и даже, говорят, разговаривает. Так что поспеши, котик! — Она закрыла крышечку мобильника и смерила Джоанну своим коронным надменно-ехидным взглядом. — Ну вот, теперь ты знаешь, где Майкл провел последние несколько дней. — С этими словами она развернулась и, многозначительно покачивая бедрами, пошла по коридору в сторону «хор
о
м Паваротти».
— Да, это круто! — пробормотала себе под нос Джоанна, потом набрала номер Донни и зашептала в трубку: — Донни, я могу доверить тебе одну очень секретную информацию?
— Подожди, так ты едешь или нет? Я жрать хочу! — сказал Донни.
— Мэтт Коннер вышел из комы!
— Что-о?..
— Мэтт вышел из комы. Шикарная новость, правда?
— Шикарная новость? Шикарная новость — это если бы я узнал, что у меня перестали болеть руки. Или ты уже забыла про эту маленькую проблемку? Я сегодня с последним клиентом так и не закончил. Это же настоящая катастрофа!
Джоанну обидела его реакция.
— Извини, Донни, я просто подумала, что тебе интересно узнать. Человек лежит в коме и наконец приходит в себя. Я подумала, ты обрадуешься, узнав такую новость, вот и все.
— Этот выпендрежник сам виноват — нечего было самому выполнять трюки, — заметил Донни. — А я свое сочувствие приберегу для людей, которые погибли или получили увечья не по своей вине. И давай-ка скажи мне точно, сколько ты еще там проторчишь.
— Знаешь, я вообще-то подумала, что поеду домой. У меня сегодня был тяжелый день, я очень устала, да и дома надо кое-что поделать.
— О Господи, Джо, ну вот, теперь ты обиделась!
— Да ну, перестань, нисколечко я не обиделась, — сказала Джоанна. Это, конечно, была не совсем правда, но и она тоже хороша — станет Донни радоваться за Мэтта, когда у самого не все в порядке со здоровьем? Поэтому она участливо поинтересовалась: — Как сейчас-то твои руки?
— Да достали они меня вконец! Знаешь, как ноют! — сказал Донни. — Так ты едешь ко мне или нет?
Джоанна нашла в себе силы проявить твердость.
— Наверное, все-таки завтра, — сказала она.
— Мэтт! — заорал Майкл Лэвендер, влетев в палату. Заорал и бухнулся на колени перед постелью Мэтта Коннера.
— Он спит, — сказала Грейс. — Его лучше не беспокоить.
— Так он пришел в себя или нет?
— Да, пришел. Но сейчас он отдыхает.
Лэвендер печально смотрел на лицо человека, с чьей судьбой так тесно была переплетена его собственная.
— О, мой неистовый принц! — воскликнул он сокрушенно и коснулся волос Мэтта, на губах его блуждала туманная улыбка. — Десять лет мы знакомы друг с другом! Десять неповторимых, фантастических лет! А мы еще и сотой доли не сделали из того, что хотелось бы! Все самое лучшее у нас впереди. Мы еще понаделаем шуму, дружище, я обещаю!
Мэтт Коннер открыл глаза.
— Мэтт!.. — воскликнул Лэвендер и прикрыл рот рукой, словно стал свидетелем чуда.
Мэтт смотрел на Лэвендера отсутствующим взглядом, потом повернул голову к Грейс и позвал ее по имени:
— Грейс!
— Да, я здесь, — ответила она.
— Привет, Грейс.
— Привет, Мэтт. Как ты себя чувствуешь?
— Я чувствую себя хорошо. — Мэтт произносил слова медленно, с трудом, как-то сонно. — А ты?
Майкл Лэвендер, все так же стоя на коленях возле постели, следил за этим диалогом, стреляя глазами поочередно в обе стороны.
— Я тоже хорошо себя чувствую, — сказала Грейс. — А ты не хочешь поздороваться со своим гостем?
— С каким гостем?
— А вот человек перед тобой. Ты узнаешь его?