Космо Хилл. Супернатуралист - читать онлайн книгу. Автор: Йон Колфер cтр.№ 37

Мона лежала на пластиковой скамейке, завернувшись в спальный мешок из фольги. Такие мешки, очень легкие и сверхтеплые, когда-то были изобретены для космонавтов, но потом распространились и обрели популярность у бездомных всего мира. Под голову Мона подсунула другой мешок, свернутый валиком. Угол его был надорван, и в прореху были видны пенопластовые шарики.

Космо воспользовался моментом, чтобы рассмотреть ее лицо. Мона (насколько он, с его ничтожным опытом, мог судить) была красива, но не так, как девушки на телевидении. Красива как живой человек, на лице которого могут отражаться самые разные чувства.

— Может быть, войдешь, а не будешь торчать в дверях? — сказала Мона, не открывая глаз.

Космо попытался заговорить. «Надо срочно сказать что-нибудь умное, думай», — приказал он своему мозгу.

«Обойдешься, — ответил мозг. — Свободных клеток хватает только на одно слово. Сам выбери какое».

— Кофе, — выпалил Космо. Что ж, вышло не так уж и плохо, учитывая обстоятельства.

Мона потянулась как кошка, и пальцы ее ног выглянули из незастегнутого спального мешка.

— Маленькие свинки, — произнесли губы Космо, прежде чем он этому помешал.

Мона открыла глаза и буквально пронзила взглядом несчастного юношу.

— Что ты сказал, Космо?

— Маленькие пальчики отправились на рынок. Есть такой стишок… детский.

Мона спрятала пальцы под фольгу.

— Я — не ребенок, Космо.

— Извини. Просто в приюте был один мальчик, у которого была привычка твердить этот стишок, как только он видел чьи-то пальчики.

— Значит, я похожа на свинку?

— Точно. Нет, не ты, а твои пальчики. Разве ты можешь быть похожа на свинку? Ты слишком…

— Он мысленно взмолился о том, чтобы Мона остановила его, прежде чем он закончит мысль, но она явно не собиралась так поступать.

Она села и склонила голову на плечо.

— Я слишком какая?

Космо казалось, что его мозг вот-вот взорвется. Или, по крайней мере, пластина вылетит из черепа, никакие поры для сброса давления не помогут.

— Ты слишком… э… человеческая.

Мона пристально смотрела на него.

— А раньше ты не говорил этого другому человеку?

Космо пожал плечами.

— Вообще-то нет. По большей части я говорил только: «Да, воспитатель. Нет, воспитатель. Как прикажете, воспитатель, сэр».

Мона взяла у него кружку с синтокофе и, к счастью для него, не стала продолжать разговор на эту тему.

— Спасибо, Космо. Который час?

— Закат, — ответил Космо. Мона посмотрела в окно будки.

— Сегодня он лиловый. Аллергикам придется тяжело. Ты когда-нибудь видел закат в кино? Оранжевый и красивый? Как думаешь, закаты действительно когда-то были такими?

Космо пожал плечами.

— Может быть, хотя я в этом сомневаюсь. Спецэффектами что угодно можно подделать.

Мона сделала глоток синтокофе.

— Да, ты прав, наверное.

Она сбросила с себя спальный мешок и наклонилась к пульту управления, который стоял прямо на доске, перекинутой между двумя строительными блоками. На дисплее мигал зеленый индикатор.

— Отлично, — сказала Мона. — Полная зарядка. Теперь мы можем заметить любого паразита за милю от Абракадабра-стрит.

Космо внимательно изучал пульт. Ему он показался слишком примитивным даже для того, чтобы поджарить тост, тем более отследить призрачную тварь.

— Если эта штука отслеживает паразитов, значит, мы сможем узнать, где они живут?

— Эта штука засекает их, но выследить не может, — поправила его Мона. — Они исчезают, как только покидают зону обзора «тарелки». Парабола была изобретена крупными энергетическими компаниями для обнаружения утечек энергии, а не для отслеживания паразитов. Она работает примерно как клюв утконоса. У утконосов в клювах есть органы чувств, которые помогают им обнаруживать электрические импульсы, генерируемые живыми существами. Я видела это в одном видеофильме по живой природе, который Стефан заставил нас смотреть в качестве части курса обучения.

Пульт управления параболой был подключен к древнему портативному компьютеру. Мона загрузила его и включила программу трехмерной координатной сетки.

— Как только парабола обнаруживает спектр паразита, она регистрирует его положение, скорость и направление движения. Со временем мы накапливаем полезную информацию.

— А она может нам подсказать, где живут паразиты?

— Нет, — ответила Мона. — Это пустая трата времени. Они могут появляться, откуда угодно и когда угодно. Направление зависит от места бедствия, к которому они направляются. Кроме того, зона обзора «тарелки» составляет всего одну квадратную милю.

— Тогда почему мы этим занимаемся?

Мона обернулась, чтобы убедиться в том, что рядом никого нет.

— От отчаяния. Мы использовали эту программу в течение года с нулевым результатом. Надо идти и охотиться на них, тогда будет толк.

— Но что мы будем делать, когда их найдем? Наши «громобои» только помогают им размножаться.

Мона пригладила ладонью взъерошенные волосы.

— Не знаю. Как насчет воды? Может быть, мы сможем смывать их водой. Мы должны что-то придумать.

На экране появилась синяя отметка.

— Смотри, вот один из них! В сотне ярдов на северо-восток. Двигается со скоростью шестьдесят миль в час.

Космо бросился к окну и успел заметить, как одинокий паразит исчезает за кромкой крыши здания.

— Ну и что нам это дает? — спросила Мона. — Ничего, пока мы не сможем поймать одного из них. — Она откинулась на подушку и закуталась в спальный мешок. — Нам потребуется чудо.

Космо улыбнулся.

— Значит, мы как раз в нужном месте.

— Ты все правильно понял. Абракадабра-стрит. Знаешь, почему улицу так назвали?

Космо сел рядом с ней на скамью и покачал головой.

— Много лет назад гении, проектировавшие город, решили, что следует предусмотреть особый район для ремесленников. Так возникли галерея Ван Гога и небоскреб Уитмена. Все художники должны были жить на галерее Ван Гога, а все поэты — в небоскребе Уитмена. Абракадабра-стрит была предназначена для жителей Вегаса, то есть для фокусников, ресторанных певцов и танцоров. Дурацкая идея. Искусство невозможно засунуть в ящик. По-настоящему талантливый человек не станет жить там, где ему прикажут. Стефан купил это здание за бесценок. Он даже налоги не платит. Он вообще очень смышленый парень, большую часть времени.

— Большую часть времени, — эхом повторил ее слова безрадостный голос Стефана. Никто никогда не попросил бы Стефана изображать Санта-Клауса на Рождество, хотя больше двух миллионов человек до сих пор отмечали этот праздник.