Ты у него одна - читать онлайн книгу. Автор: Галина Владимировна Романова cтр.№ 68

– А то!!! Делай, что говорю, и не задавай лишних вопросов. Гости у нас! Неужели не слышишь?! Кто-то подъехал…

Они заметались по комнате. Лизка начала прятать детские вещи, которые так и не удосужилась убрать из кроватки. Попинала игрушки в угол и, резко взметнув рукой, указала Эмме на дверь:

– Смойся быстро!!! Чтобы ни случилось, не появляйся! Посмотри на меня, живо!

Эльмира недоуменно заморгала глазами.

– Чего ты?

– Ладно, ничего, сваливай отсюда! Как появилась на этой даче, так и смывайся. И не вздумай, слышишь?! Не вздумай высунуть нос из укрытия…

Эльмира добросовестно последовала ее совету: сидела под полом летней кухни, которую Валюшка почему-то не тронула. Сидела и сквозь железный решетчатый лаз наблюдала за тем, что происходит во дворе. Она следовала ее совету до тех пор, пока… пока с заднего сиденья темной «Вольво» не выволокли и не швырнули оземь ее Данилу. Как она удержалась и не заорала от ужаса, она не могла понять. Наверное, этот самый ужас и удержал ее от вопля.

Впервые в жизни она чувствовала, как шевелятся волосы на ее голове. Ногти на пальцах рук нестерпимо заломило, словно от нестерпимой жары в сауне. Сердце взялось вытворять что-то непонятное. То подскочит к самому горлу, то снова упадет камнем вниз.

Эмма несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Зажмурила крепко глаза и тут же распахнула их снова, направив взгляд на одну из засыпанных гравием дорожек. Там, скрючившись бесформенным комком, лежало то, что осталось от ее Данилы. Даже с такого неблизкого расстояния – метров двадцать – было видно, как истерзано его тело и обезображено лицо. Оно представляло собой лилово-кровавый комок мяса, распознать на котором глаза или рот не представлялось возможным.

«Дядя Гена» небрежно пнул его ногой и вышел на передний план, приблизившись к воинственно подбоченившейся Лизке. Он что-то говорил ей, скабрезно ухмылялся, время от времени оборачивался к Даниле и кивком подбородка указывал на него. На нем была белоснежная сорочка с подвернутыми до локтя рукавами. И именно эта нетронутая нескомканная белизна отчего-то вдруг ударила Эльмире в голову. Она расползлась до немыслимых размеров, разрослась, как стерильная плесень, заслонив собой весь окружающий мир, в котором не было места наивным простушкам с пистолетом наголо, истерзанным человеческим тушам и осиротевшим детям, дожидающимся своей участи в каком-то пансионате. Там не было места иллюзорным представлениям о счастливом конце в этой жуткой истории. Там, нагло оскалившись, маячила позиция силы. Силы, одолеть которую было подвластно не каждому.

Не переставая смотреть на эту белую рубашку, Эльмира выдернула из-за пояса кожаных Валькиных штанов пистолет, который вопреки всем советам Лизки все же успела туда засунуть. И, согнувшись, поползла, как крыса к лазу, проделанном ею еще в детстве. Она вынырнула прямо в огромный куст южных роз. Больно исцарапала лицо и руки. Аккуратно, стараясь, чтобы ее не заметили, она проползла еще пару метров вдоль разросшихся, пряно пахнущих цветов. Все. В этом месте заросли розовых кустов заканчивались. Обрывались грунтовой дорожкой. Той, что непременно привела бы ее к бедному Даниле, начни она по ней ползти. Но Эмма не поползла. Натренированным вчерашним вечером движением, она сняла пистолет с предохранителя. И почти тут же поднялась в полный рост.

Странно, но на нее не сразу обратили внимание. Может быть, потому, что оба охранника стояли к ней спиной, вроде как взяв в кольцо Лизку. А «дядя Гена» в своей гребаной белой рубашке (далась же она ей!) стоял как раз напротив подруги и появления Эльмиры не мог наблюдать до того самого момента, пока она не начала стрелять.

Господи, она сделала это!!! Сделала!!! И сделала весьма успешно, между прочим. Не дрогнув, не облевавшись, не залившись слезами и соплями. Просто жала на маленькую железную закорючку, неизвестно почему носившую непонятное курлыкающее название. Жала на этот самый курок и с удивительным для самой себя спокойствием наблюдала за тем, как упал сначала один, потом второй парень. Третий, что метнулся было из машины, упал чуть позже. Чуть позже «дяди Гены», в которого она всадила почти все оставшиеся в обойме патроны. Она стояла над ним и стреляла в его белоснежную дорогую сорочку, удовлетворенно наблюдая за тем, как расплываются на ней безобразные, уродующие совершенство белизны кровавые пятна. Потом упал водитель. А потом… она сама…

– Эмка! Открой глаза! Открой глаза немедленно!.. – Что-то горячее и мокрое методично падало на щеки. – Слышишь, что я тебе говорю?! Открывай глаза, сучка!!! Заколебала уже со своей падучей!!! Открывай глаза немедленно!!!

И опять горячая влага на лице. Приятная, нежная горячая влага.

Лизка… Кто еще может голосить подобным образом над ней и лить горючие слезы? Конечно, она…

– Перестань орать над ухом, наконец. – Эльмира поморщилась и капризно захныкала: – Ну каждый раз одно и то же: открой глаза да открой глаза. А я спать хочу! Тебе понятно?

– Понятно. – По голосу было слышно, что Лизка улыбается. – Что это ты взяла моду всякий раз в обморок валиться? Данила сказал – это потому, что ты беременная. Правда?

– Не знаю. Я уже ничего про себя не знаю. – Эмма открыла глаза и обвела комнату взглядом. – Как это… Как это я дома очутилась?

– Долгая история… Как ты? – Лизка сидела в ее халате на ее кровати у самой головы и нежно поглаживала ее по волосам. – Паразитка ты! С чего это начала стрелять в самом деле?! «Дядя Гена» только-только начал мне свои требования выдвигать, щадящие, между прочим, требования. А ты его оборвала на самой интересной ноте.

– На какой? – Эмма поерзала на кровати, приподнялась на локтях и подсунула себе под спину подушку. – Что хоть предлагал-то? Опять какую-нибудь гадость гнал про бриллианты? Дались они ему!

– Да, про них. Говорит, забирайте мужика, а мне камни отдавайте. Я ему: «Сдурел?! Откуда у меня камни?! Если брошь разворотила, то это ничего не значит. Это все из благих побуждений».

– Из каких это? – Эмма жадно шарила глазами по комнате. Господи, просто не верится, что все кончено и она дома. – Данила на кухне? Это он там громыхает кастрюлями?

– Он. Овсянку тебе варит. Говорит, полезно. Что до меня, то я ее не люблю. – Лизка бочком-бочком потеснила Эмму и пристроилась рядом с ней на подушке. – Я все посылала их тебе и посылала. Думала, что ты начнешь локтями шерудить. Дознаваться, выискивать. А ты вместо этого, дура несусветная, с балкона сигануть надумала! Как вспомню…

– А чего просто не рассказала?! Заморочила мне голову своими пакетами! Я дура, а она умная! Чего про Анну не рассказала?! Про все остальное?!

– Поверила бы ты мне после Зойки, как же! – Лизка принужденно засмеялась. – Сначала она, потом я… По пути, проторенному ею, мне идти не хотелось.

– И ты начала играть со мной в дурацкие игры с мистическим появлением пакетов в полночь, например… Ты это… Лизавета, точно, немного не в себе.

– Будешь тут в себе, как же! Анна как снег на голову свалилась с ребенком и с такими новостями! Потом она удумала Ленку пристрелить. Прибежала ко мне, трясется вся. Орет: «Я отомстила, я отомстила». А мне что делать?! Идти к тебе и начинать выкладывать все?!