Счастье по собственному желанию - читать онлайн книгу. Автор: Галина Владимировна Романова cтр.№ 54

– А-аа, понятно… – протянул Глыбин, кажется, разочарованно, а потом вдруг снова обрадованно затараторил: – Только Маринка с проходной шепнула, что одного она знает. И он ни фига, Люб, не в милиции работает, а в ФСБ или что-то в этом духе, весь, говорит, из себя засекреченный до тошноты. По двору идет, даже головы в сторону соседей не повернет, а уж о том, чтобы поздороваться, и думать нечего.

– Она живет с ним в одном доме? – спросила Люба, скорее из вежливости, чем из интереса.

Ей вроде более-менее все стало ясно.

Из ФСБ были эти ребята, или еще из какой силовой структуры, мало что теперь меняло. Ею интересовались в связи с дорожным происшествием. Все! Больше она ничего такого не совершала и нигде замеченною не была. А это не опасно, и тревожить ее никак не должно и не может. Ее вот сейчас больше тревожит тот факт, что кожа на затылке огнем горит. Знать бы еще: чьи это глаза высверливают там дырки?

Она попрощалась с Глыбиным, дав твердое обещание привезти ему сувенир из круиза, если таковой будет намечен на ее отпуск. Почему-то Витюша верил в это сильнее, чем она. Повесила трубку таксофона и направилась в сторону зала, где располагалась камера хранения.

Зал был огромным и темным. Свет из широких окон терялся меж первых двух рядов высоких металлических шкафов, разбитых на ячейки. Последние ряды до самого вечера покоились в полумраке. Экономили электричество на освещение, потому и было там сумеречно. Свет включали лишь ближе к вечеру.

Люба вошла в зал, снова оглянулась и, заметив неподалеку прогуливающийся милицейский патруль, пошла в полумрак последних рядов уже без боязни.

Там, у самой дальней стены последнего ряда, в ячейке под номером из трех троек она оставляла ту злополучную сумку. Номер ячейки она нашла без труда и почти не удивилась, обнаружив, что дверца приоткрыта.

Конечно! Разве могло быть иначе?

Ячейку давно открыли. Сумку забрали. Вопрос – кто именно это сделал – оставался открытым. Люба снова и снова возвращалась мыслями к Иванову и тут же со странным смятением отметала их прочь.

Мог Серега умыкнуть деньги? Запросто. Это как раз в его стиле, обставить все так, чтобы все кругом остались виноватыми, а он как бы ни при чем. Но… Но тут ее начинал мучить вполне логичный вопрос: кто тогда убил Малышева? Иванов мог убить?! Вряд ли. Поверить в это Люба отказывалась.

Мерзавцем Серега был, конечно, приличным, но не убийцей, это точно. К тому же Иванов был закоренелым трусом, и решиться на убийство не смог бы. И в эту схему с убийством никак не вписывался Головачев. Он же не дурак был – этот Семен Артурович. Не понять, что Иванов его дурачит, было невозможно. И всего-то потребовалось бы от него – припугнуть Серегу как следует. Тот с перепугу маму родную продать готов.

Нет, кто-то был еще. Кто-то, кто знал или узнал об этих деньгах. Кто же это?..

Потребность переговорить с бывшим благоверным нарастала с каждой минутой, с каждым новым поворотом в ее рассуждениях. Она в них, правда, изрядно подзапуталась. И даже порой начинала забывать, откуда начинала, но Серегу допросить было просто необходимо.

Все так же, чувствуя затылком заботливое сопровождение, она вышла с вокзала. Направилась к автобусной остановке, намереваясь снова навестить квартирную хозяйку Иванова. Должен же был когда-нибудь уехать ее строгий брат. И вот тут ее и окликнули.

– Люба! Закатова!

Она обернулась и к радости своей обнаружила за спиной Сячинова Гену.

– Генка! Вот здорово! Ты на машине? – она вцепилась в рукав его куртки, не собираясь с ним расставаться.

– А как же! – Генка светился молодым месяцем, со странной радостью поглядывая в сторону посадочной платформы. – Подвезти?

– Подвезти, Ген. Время-то у тебя есть? А ты, кстати, чего здесь? – Люба вдела свою руку в Генкину, согнутую баранкой, и поспешила за ним к его машине. – Провожал, что ли, кого?

– Не поверишь, Любаша! Жену с детьми отправил в отпуск! – Сячинов счастливо рассмеялся, задрав подбородок к небу. – Согласилась, представляешь! Согласилась уехать с детьми, а меня оставить до поры дома. Знала бы ты, чего мне это стоило!

– Догадываюсь, – порадовалась за Сячинова Люба, проявив солидарность. – Слушай, ты меня не покатаешь? Это и в твоих интересах тоже, кстати.

Они уселись в Генкину «шахиню», где все Так же изо всех углов торчали проволочные узлы. И Люба в двух словах поведала ему о мытарствах предыдущего дня. О визите к ней на работу солидных людей в штатском, предположительно сотрудников ФСБ или как там они сейчас именоваться изволят. Ну, и под финал изложила ему часть своих соображений. Про Иванова малодушно умолчала. Вернее, не совсем про него, а про свои насчет него умозаключения. Пускай Сячинов догадывается сам, не дурак же.

– Про Головачева уже знаешь, так? – проговорил он задумчиво, осматривая оплетку руля.

– Слышала. – Люба не стала его упрекать в том, что он ей об этом не рассказал, и вместо этого спросила: – Как думаешь, за что его?

– Не думаю я, Люба! Не думаю, а почти уверен, что погорел тот по случайке! – выпалил с чувством Генка, ударив по рулю кончиками пальцев. – Спас тебя? Спас. Мог видеть того, кто был за рулем? Запросто.

– А стекла не были затонированы? – она вот, убей, не помнила про эти самые стекла ничего, саму машину вспоминала и то с трудом.

– Кто же теперь скажет? – фыркнул Генка, глянув на нее с досадой. – Сгорела машинка-то! Установить тяжело… Пускай эксперты голову ломают. Ты мне лучше вот что скажи… Что такого ты могла или можешь знать, что тобой солидные парни заинтересовались?

– Не знаю, Ген!!! – совершенно искренне, ни грамма не кривя душой, воскликнула она, откинулась на спинку его скрипучего кресла и снова повторила, всплеснув руками: – Ну, хоть бы какая-нибудь зацепка! Хоть бы какая-нибудь! Ничего, кроме ящиков. Но Киму рассказала, он от меня только отмахнулся.

– Постой, постой… Это какие же такие ящики?

Генка повернулся к ней всем корпусом и тут же впился в нее цепким оперским взглядом. Мог он, слов нет, мог смотреть на собеседника так, что тот непременно чувствовал себя вывернутым наизнанку.

– Это о чем ты, Люба?

– Я не помню, говорила я тебе или нет…

И она рассказала ему про отдых с Хелиным в выходной день, про купание в лесном озере. И про то, как поранила ногу о ящик.

– Не помню, говорила тебе или нет, – покаялась она вновь, закончив говорить.

– И сам не помню, Люба, – глаза у Генки затуманились от воспоминаний, но ничего похожего на прозрение в них не промелькнуло. – Столько всего произошло за эти дни, что у меня башка просто трещит, хорошо, что хоть жену с детьми отправил в отпуск. До сих пор не верится, прикинь!.. Может, ты мне и говорила что, а я отмахнулся, сочтя все это мусором. Так, давай снова и во всех подробностях. Что за ящики? Что за озеро, что за след?..