Плюшевый свидетель - читать онлайн книгу. Автор: Анна Данилова cтр.№ 13

– Это квартира Бефани?

Он нарочно взял эту странную и редкую фамилию, которую его цепкая память вырвала из толстой книги речей Плевако.

– Да. Я слушаю вас. Вы хотите со мной поговорить?

И тут он все понял. Августа решила поиграть с ним в ночную телефонную игру. Независимо от того, какие бы серьезные намерения ни были у звонившего, жаждущего поговорить с Бефани. Владимир Александрович Бефани – такого человека и в природе, надо полагать, не существует, ведь я выдумал его. Но почему же я вижу мысленным взором его высокую худощавую фигуру в хорошо отглаженном костюме, его розовые щеки, пышущие здоровьем, его проницательные карие глаза и даже чувствую исходящий от него аромат хорошего табака? Что это? Всплеск фантазии? Может, именно так и рождаются у писателей образы будущих романов?

– Да, я хочу с вами поговорить. У вас просто божественный голос…

– Мне приятно это слышать. А вам действительно нужен… этот человек?

– Теперь – нет, – ответил он признательным тоном.

– Вот и отлично. Сейчас ночь. Вы звоните мне. Я не вижу вас. И это чертовски интригует, вы не находите?

Какая пошлятина. Пристает к мужикам прямо в эфире.

– Я понимаю, что не имею права спрашивать ваше имя, но тогда придумайте его себе хотя бы на один вечер, – предложил он.

– Эсмеральда вас устроит? – улыбнулась сквозь сеть телефонных проводов таинственная Августа.

– У меня определенные ассоциации. Эсмеральда – Квазимодо.

– А вы не считаете себя Квазимодо? Как вы относитесь к своей внешности? Вы можете себя описать?

– Обыкновенная внешность. Худой, долговязый, волосы почти белые, глаза голубые. Я курю, иногда выпиваю…

– Вполне нормальный мужчина. Вы холостой?

– Все мужчины после полуночи холостые.

– Я понимаю… не хотите ли коньяку?

– Хочу.

– Вот. Слышите? Я наливаю вам рюмку. Чем будете закусывать? У меня тут есть сыр, немного фруктов и шоколад.

– Я выпью, не закусывая. Надеюсь, коньяк хороший…

Так они проговорили почти полчаса, после чего расстались добрыми друзьями, и Александр попросил разрешения позвонить когда-нибудь еще. Августа милостиво согласилась.

– Целую вас… Но мы так и не придумали имя…

– Августа. Это мое настоящее имя. Оно мне настолько нравится, что я предпочитаю, чтобы ко мне обращались именно так. А вам оно нравится?

– Да. Оно пахнет виноградом, летним полуденным зноем и персиком.

– Отлично. Тогда до встречи?

– Да… Целую, до встречи…

Александру после разговора почему-то захотелось вымыть руки.

«Неподалеку от нашего городка, в деревне, спустя три месяца после того, как утонула моя сестра, прибило к берегу утопленницу. Мне позвонили и пригласили на опознание. И вот тогда я поняла, что сойти с ума – это очень просто. Достаточно сильного потрясения. Меня от этого звонка заколотило, тело мое свело судорогой. И хотя я все еще стояла в комнате и в руке у меня пищала, как живая, телефонная трубка, я уже видела прежде не виданную мною большую светлую комнату, в центре которой стояли металлические столы, и на одном из них – мою мертвую, разбухшую от воды сестру.

Я пришла в себя именно там, в районном морге, и была поражена, когда поняла, что своим внутренним зрением я „видела“ именно эту комнату, именно этот стол и эту утопленницу. Девушка была похожа на мою сестру. Такая же молоденькая, с длинными каштановыми волосами. Правда, это была уже не девушка, а то, что от нее осталось. Разбухший и отвратительно пахнущий кусок мяса. И я, стыдно признаться, сильно обрадовалась, когда в эту же комнату с плачем ворвалась большая и шуршащая дождевиком женщина и принялась стенать… Это она узнала в утопленнице свою дочь. Девушка утопилась, и только мать, как я понимаю, знала истинную причину. Хотя позже я услышала, что девушку бросил какой-то залетный парень, не то москвич, не то иностранец. Девушка была беременна. Какое странное сочетание: „девушка“ и „беременна“. Думаю, что и моя сестра была тоже беременна. Быть может, поэтому я теперь так часто перечитываю Драйзера, его „Американскую трагедию“. Думаю, что и мой шурин в свое время тоже прочитал этот горький роман. Бедная Роберта…»

Утром Вера встала рано, сварила себе кофе, разлила в две чашки и принялась поджидать мужа. Она собиралась объявить ему в эти утренние часы вынужденного перемирия, что, несмотря на уход Марины и предполагаемое одиночество Ильи, возвращения в прошлое не будет, пусть не надеется, как не будет совместных завтраков, обедов и ужинов, стирки и прочего. Отныне она и он будут жить отдельно, хоть и под одной крышей, и вплотную заниматься разменом квартиры. У меня будет своя личная жизнь, а у тебя – своя, и устраивайся в этой чертовой жизни как хочешь… Она уже мысленно давно все ему сказала, другими словами, выговорилась и даже утомилась от этой темы. Быть может, поэтому, когда он появился на кухне, неумытый, с заспанным помятым лицом и с огромным, вселенским вопросом во взгляде (видимо, он только что обнаружил, что Марины нет, и постель в том месте, где должно было находиться ее прекрасное тело, остыла), Вера лишь глазами указала ему на чашку с кофе и маленький бутерброд с сыром. Она видела, чувствовала, что он просто оцепенел от сознания того, что в квартире Марины нет, но промолчала, выжидая, как же дальше будут развиваться события и спросит ли ее о чем-нибудь ее теперь уже бывший муж.

– Это ты мне кофе приготовила? – прокашлявшись, спросил он и заозирался по сторонам в поисках кого-то невидимого, для кого Вера могла бы поставить на стол еще одну чашку. – Или я что-то не так понял?

– Да, Илья, это твой кофе. И хлеб с сыром тоже твой.

– А… Ну да… – он так и не спросил ее о своей нимфе, о своей красивой блуднице, воспоминания о которой все еще продолжали, вероятно, томить его и будоражить воображение. Женщина – это теплый и нежный футляр для перманентно неспокойного мужского органа. Какая пошлость. И это с самого утра…– Конечно…

– Илья, нам надо поговорить. Хочу предупредить сразу: инициатива разговора принадлежит мне лишь только потому, что на сегодняшнее утро я осведомлена о твоей личной жизни больше твоего. Кроме того, мы живем с тобой под одной крышей, и у нас просто нет другого выхода, как только договориться обо всем… – Она сделала глоток кофе и вдруг почувствовала всю прелесть этого теплого весеннего утра, всю свою чистоту и свежесть после прохладного душа, все свое превосходство над этим неумытым и неуверенным в себе существом, которое прежде называлось ее мужем. – Ты еще не знаешь… Словом, Марина ушла от тебя. Она приходила ко мне ночью и все объяснила. За ней приехал муж…

– Но она не замужем! – воскликнул Илья так, словно уже успел подготовиться к разговору. – Это ложь, и почему я должен верить тебе?